А вот вторая ракета влетела точно в район ватерлинии посередине судна. И это было фатальное попадание — как раз над крюйт-камерой. Боеголовка, усиленная моими плетениями, легко пробила защиту…

Ббах! Корабль исчез в ослепительной вспышке, тугой воздух ударил по ушам, а «Легионера» качнуло волной. Ну что же результат предсказуемый, куча обломков и может пара выживших, но это не точно.

— Ну что, пройдем мимо этого костра и посмотрим, уцелел ли кто или нет? — спросила Нкечи.

— Оно тебе надо? — спросил я.

— А как же повеселиться? — рядом возникла Ариса, влетевшая на мостик. — Добить веслами?

— Твоя гуманность не знает границ…

— … и не распространяется на ушастую и бородатую сволочь мелкого пошиба, — скривилась она.

— Отставить веселье, — сказал я. — Осмотреть повреждения, если таковые есть, и продолжим путь.

— Довольно неожиданно, — сказала Нкечи. — У них, оказывается, тоже есть ракеты.

Да, теперь это проблема. Но рано или поздно это должно было произойти, такое шило в мешке не утаишь. А учитывая сумрачный гномо-цверговский гений, даже повезло, что это произошло поздно.

Зато это укрепило мои намерения устроить гномоцид на Ангеркоппене. Я не рефлексирую и для меня они лишь враги, но теперь желание устроить гадам праздничек стало навязчивым.

— Глупо было бы думать, что рано или поздно они ими не обзаведутся. Теперь надо будет подумать, как подготовить наших капитанов к встрече с такими кораблями.

— Кстати, о встрече. Перед тем, как мы его потопили, ты ничего не заметил? — спросила Нкечи.

— Э-э… Нет. Я как-то особо не смотрел…

— Эх ты… У них на нок-рее висели свеженькие эльфы, для украшения.

Ну понятно. Мания некоторых вешать над лобовым стеклом в машине всякий трэш явно возникла из этого старинного обычая. Только более безобидная, чем эта морская традиция эпохи парусников.

— Предлагаешь и нам такими украшениями обзавестись?

— Предложила бы, но вот только не сейчас. Хотя, если лечь на прежний курс…

— Ложись, — пожал плечами я. — Все равно мимо пройдем. Но останавливаться не будем.

Нкечи легла на прежний курс и вновь наш «летящий» заскользил по глади моря.

— Мачты на горизонте! — сообщил сигнальщик.

— Именно мачты? — вполголоса спросил я.

— Паруса убраны, судно лежит в дрейфе, — пожала плечами Нкечи. — Подойдем ближе — посмотрим.

Через пару часов мы добрались до того приза, который был раньше захвачен гномами, а теперь беспомощно и без движения болтался на волнах.

— Похоже, ему хорошо досталось, — сказала Нкечи, осматривая дрейфующий по морю когг. — Но эти посудины я знаю. Скотовозки.

— Что, прости? — не понял я.

— Работорговцы, — пояснила она мне. — Черное дерево, черный скот — не слышал таких выражений?

Я вспомнил чего-то подобное из Верна. Был там такой Негоро — торговец черным деревом.

— Хорошо его потрепали гномы. От юта ничего не осталось, кое-где борта проломлены…

— Обстреляли, потом взяли на абордаж, — сказала она.

— Не проще ли потопить? Посудина так себе, не представляет особого интереса. Не говоря уже о живом товаре…

— Рабы нужны не только эльфам. Гномам тоже, — покачала она головой. — Что будем делать?

Ответ за нас дали гномы, прятавшиеся на борту. Вспухли несколько облачков дыма, и мушкетные пули, не долетев до нас, подняли облака брызг.

— Боевая тревога! — заорал я. — Спецгруппа, на палубу!

А боцман продублировал это своим ужасным свистком-дудкой.

— Что случилось, Гарс? — по мостику взлетел Бенидан.

— Вон, видишь ту посудину? На ней засела призовая команда гномов. Их надо оттуда выбить.

— Ты же маг! — удивленно спросил Бенидан. — Ты же можешь с ними расправиться в два счета!

— А мне хочется, чтобы себя показала спецгруппа. Сможете взять это судно без потерь?

— Попробуем, — поскреб репу Бенидан и повернулся, стараясь уйти с мостика.

— Пришли мне сюда Вуда, — сказал я.

— Понял, — кивнул он и, наконец, испарился — побежал к команде.

Я сложил ладони рупором и сплел Глас Единого — разновидность Вопля Банши, на самом деле, но разве можно об этом говорить, в святотатстве обвинят.

— С вами говорит герцог Бертелани! Военно-морской флот Лундии! Сдавайтесь, и будете живы!

В ответ раздался выстрел из чего-то покрупнее мушкета, и пуля ударилась о фальшборт «Легионера», выбив щепу.

— Вызывали, командир? — на мостик вскарабкался Вуд со своим чудовищным снайперским слонобоем. Точнее, сначала о доски настила стукнулся приклад, а потом показался и мой снайпер.

— Видишь вон тех идиотов, которые вздумали пострелять?

— Один, два, три, пять, восемь! Всего восемь, командир!

— Достанешь?

— Не вопрос! — он взял винтовку, обследовал замок, взвел курок и вскинул ее к плечу, застыв как изваяние.

Ббах! Я аж в ухо мизинцем полез, чтобы от грохота избавиться. Винтовка выплюнула двухметровый язык пламени, изрыгнула добрую порцию дыма, заволокшего мостик. Зато и так укороченный гном стал еще короче — на целую голову.

Вуд спокойно поставил винтовку на настил и полез за шомполом.

— Группа, огонь по готовности! — свесился я через леер.

Раздались нестройные выстрелы и клубы дыма окутали палубу. Пара-тройка гномов сделала смешные кульбиты в воздухе и упали замертво.

Ббах! — сказала вновь винтовка Вуда, и особо хитрый гном, спрятавшийся за фальшбортом, вылетел из-за него вместе с куском дерева. Нет, не от пули — это только в фильмах так бывает, когда плохие парни пролетают пару метров в воздухе после попадания. От чего? Да черт его знает, напрягся, наверное.

Вновь раздались выстрелы с палубы и растерзанные пулями гномы рухнули на дощатый настил.

— Абордаж! — крикнула Нкечи и направила корабль на сближение.

В воздух полетели абордажные крючья, а потом на борт вражеского корабля с ревом ринулась толпа под руководством квартирмейстера. Тут уже никому было не до выстрелов, хотя мои стрелки и держали под прицелом все, что могло двигаться. Толпа абордажников Нкечи прошлась взад-вперед по кораблю, сметая всех на своем пути. Хотя сметать-то было и некого, призовая команда гномов была перебита еще при сближении.

После того, как абордажники сделали свое дело, на захваченный корабль зашли мы с Нкечи.

— Открывайте! — она указала на створки люка трюма, перетянутые цепью.

Я сделал проще — пережег звенья, которые крепили дощатый люк. Двое абордажников откинули крышки.

— Б…ь! — громко выругалась Нкечи и прижала к носу платок, а у меня резко возникла тошнота и желание перегнуться через фальшборт и поделиться завтраком с морским дьяволом.

Некоторые абордажники, стоявшие рядом, так и сделали. Духан из трюма описать было невозможно — от невинного запаха фекалий до тяжелого трупного.

— Хватит харч метать! — прикрикнула на своих абордажников Нкечи. — Идите расковывайте пленников!

Команда мялась с ноги на ногу — уж точно никто не решался войти в трюм при таком раскладе.

Я решил помочь, и запустил одно из плетений, которые держал на подобный случай. Не, Дурной Глаз — им только раны обрабатывать, от него микробы дохнут. А вот тут лучше подойдет Антисептик, в отличие от Облака Смерти он не уничтожает все живые объекты. Зато нейтрализует всю заразу и слегка освежает.

— Ну? — прикрикнула снова Нкечи. — Повторять надо? Только поставьте их с подветренного борта, чтобы не сильно воняло.

Бедные абордажники поплелись в трюм, выполнять приказание. Невольники были грязные, очень грязные. Попробуй провести пару-тройку недель в трюме среди нечистот и померших товарищей — не так завоняешь.

— Это все? — спросила Нкечи, когда невольников вывели на палубу.

— Так точно, госпожа капитан. Все.

— Сорок одна штука, — присвистнул я.

— Это еще скромно, — заметила Нкечи. — На больших работорговцах их в два-три раза больше.

— Попробуешь с ними поговорить? — намекнул я ей. Все-таки тоже с Черного Истока, может что и удастся.