Невозможно утверждать со всей уверенностью, что участники движения действительно хотели отделиться от Бразилии и образовать новое государство, включающее Уругвай и области Ла-Платы. Как бы то ни было, восставшие сходились в том, чтобы сделать из Риу-Гранди-ду-Сул по меньшей мере автономную провинцию с собственными источниками дохода, избавленную от диктата центральной власти из Рио-де-Жанейро.

Движение «Фарроупилья» заставило Бразилию проводить в районе Рио-де-Ла-Платы внешнюю политику, отличную от традиционной. На протяжении нескольких лет Бразилия была вынуждена воздерживаться от агрессивной политики в регионе и искать соглашений с Буэнос-Айресом, чтобы иметь возможность сосредоточиться на подавлении восстания на границе. С концом «Фарроупильи» вновь активизировались притязания Бразилии на поддержание своего значительного влияния в Уругвае и опасения, что некая иная единая власть будет контролировать оба берега Рио-де-Ла-Платы. Подобные опасения возрастали по мере того, как аргентинский диктатор Хуан Мануэль Росас, вставший во главе Буэнос-Айреса и других аргентинских провинций, стремился укрепить свою власть.

Возникла коалиция, направленная против Росаса; в нее входили Бразилия, ее традиционные союзники в Уругвае — так называемая партия «колорадос» (речь о ней пойдет ниже), а также аргентинские провинции Коррьентес и Энтре-Риос, восставшие против Росаса. В 1851 г., когда Педру II уже взошел на престол, началась война, основную роль в которой играла Бразилия. В конфликте участвовало около 24 тыс. бразильских солдат, набранных главным образом в Риу-Гранди-ду-Сул. После того как в Уругвае была гарантирована власть «колорадос», войска Росаса потерпели поражение на территории Аргентины (сражение при Монте-Касерос, февраль 1852 г.).

Пока Бразилию сотрясали восстания, среди правящего класса страны продолжали оформляться политические течения. Появились зачатки двух крупных партий периода Империи — консервативная и либеральная. Консерваторами были магистраты и сановники, часть землевладельцев, в особенности из Рио-де-Жанейро, Баии и Пернамбуку, а также крупные коммерсанты, среди которых было много португальцев. Либералы объединяли под своими знаменами малочисленный городской средний класс, некоторых священников и землевладельцев из иных, менее традиционных регионов — Сан-Паулу, Минас-Жерайс и Риу-Гранди-ду-Сул.

Однако при этом политическая система не пришла в равновесие. В ходе выборов единственного регента, прошедших в апреле 1835 г., отец Фейжб одержал победу над своим основным соперником, землевладельцем из Пернамбуку Оланда Кавалканти. Чуть более двух лет спустя, в сентябре 1837 г., Фейжб отказался от своего поста. Он испытывал давление со стороны Конгресса, так как его обвинили в том, что он не приложил достаточно сил для подавления восстания «оборванцев», одним из предводителей которых был его двоюродный брат.

В последовавших за этим выборах победу одержал Педру де Араужу Лима, будущий маркиз Олинды, бывший председатель палаты депутатов и сахарозаводчик из Пернамбуку. Победа Араужу Лимы олицетворяла начало «возвращения». Этим термином обозначалась политика консервативного крыла, представители которого хотели «вернуть» политическую централизацию и усилить власть. Одним из первых законов в этом направлении стало «новое толкование» Дополнительного акта (май 1840 г.), по которому провинции лишались различных полномочий, в особенности тех, которые касались назначения госслужащих.

Парадоксальным образом (как это случается в политике) восхождение Педру II на престол ускорили не консерваторы, а либералы. Подавленные инициативами по «возвращению» сильной власти, они провели через Конгресс решение о досрочном наступлении совершеннолетия императора, приняв очередную измененную версию Дополнительного акта. Так, будучи подростком, в возрасте 14 лет Педру II взошел на трон в июле 1840 г.

Меры по «возвращению» продолжали реализовываться и после 1840 г. Был воссоздан Государственный совет, в 1841 г. были внесены изменения в Уголовно-процессуальный кодекс. Управление всем административным и судебным аппаратом возвращалось в руки центрального правительства. Исключением оставались мировые судьи, но их значение уменьшилось и перешло к полиции.

В столице каждой провинции был теперь свой глава полиции, назначаемый министром юстиции. В приходах и муниципалитетах создавались должности первого и второго заместителя главы полиции. Они выполняли многие функции, ранее принадлежавшие мировым судьям, включая право судить за мелкие правонарушения. Таким образом, в отдельных случаях полиция занималась не просто расследованием, но и возбуждением судебных дел и наложением наказаний.

Процесс политической централизации и усиление фигуры императора — основные цели политики «возвращения» — дополнились реформой Национальной гвардии. Принцип выборности, переставший действовать на практике, был полностью упразднен. Офицеров гвардии отныне выбирали правительство или главы провинций; был увеличен имущественный ценз для получения этих чинов. Иерархия в рядах гвардии была восстановлена, и набор офицеров отныне гарантированно проходил в более узких кругах. После этого вместо конкуренции между Национальной гвардией и армией возникло разделение функций. Гвардия поддерживала порядок и защищала правящие классы на местном уровне, а армия выступала арбитром в спорах, охраняла границы и поддерживала общую стабильность в стране.

Хотя либералы во время своего нахождения у власти улучшили собственное положение благодаря мерам по укреплению централизации, не все в стране проходило гладко. В начале 1840-х гг. правительству империи все еще не хватало прочной социальной базы поддержки. В мае-июне 1842 г. произошли либеральные восстания в провинциях, слабо охваченных протестным движением, — Сан-Паулу и Минас-Жерайс, откуда протесты перекинулись на долину Параибы в провинции Рио-де-Жанейро. Крупные землевладельцы разделились на два лагеря. В Рио-де-Жанейро лидером восставших был Жоаким де Соуза Бревеш, владелец кофейных плантаций и самый богатый человек в провинции. Он выступил против правительства, так как оно стало предпринимать меры против уклонения от уплаты налогов на кофе, а также шаги по борьбе с работорговлей.

Несколько лет спустя, в 1848 г. в Пернамбуку началась так называемая Революция Прайера. Ее название связано с либеральной газетой «Диариу Нову», которая находилась на улице Прайя[66] в Ресифе. 1848 г. был не простым годом, на протяжении его по Европе прокатилась серия демократических революций. Атмосфера в Олинде и Ресифе была наполнена тем, что за много лет до описываемых событий анонимный автор, отрицательно относившийся к революциям, назвал «зловредным пернамбуканским испарением». Теперь к этому «испарению» добавлялись также социальная критика и социалистические идеи. В качестве последовательного социального критика можно назвать Антониу Педру де Фигейреду, который на страницах своего журнала «Прогресс», выходившего в 1846–1848 гг., клеймил как огромное социальное зло аграрную структуру провинции, при которой земля сосредотачивалась в руках немногих владельцев, а в торговле монополию удерживали иностранцы. Социалистические идеи высказывались такими разными людьми, как Луи Вотье, французский архитектор, которого глава провинции пригласил для украшения Ресифе, и генерал Абреу-э-Лима, позже написавший небольшую книгу под названием «Социализм». В ней говорилось не о социализме Маркса, мало известного в то время и в Европе, а о воззрениях социалистов-утопистов: Прудона, Фурье и Оуэна.

Однако революция Прайера не была социалистической. Ей предшествовали выступления против португальцев, в ходе которых в Ресифе погибли люди. В сельской местности основой движения являлись сахарозаводчики, связанные с либеральной партией. Их недовольство было связано с переходом контроля над провинцией к консерваторам. В городской среде сторонниками движения, среди которых выделялся старый республиканец Боржес да Фонсека, поддерживались лозунги федерализма, упразднения «посреднической власти», изгнания португальцев и национализации контролируемой по большей части именно ими розничной торговли. Новым лозунгом была защита всеобщего голосования с такими ограничениями, как минимальный возраст предоставления права избирать и быть избранным, но без минимального имущественного ценза. Около двух с половиной тысяч человек напали на Ресифе, но были разбиты. Борьба, принявшая форму партизанских вылазок, продолжалась до 1850 г., не доставляя, однако, серьезных проблем имперскому правительству.