- А почему она не нравится тебе? – задумчиво посмотрев через плечо спросил я, при этом стараясь не сбиться с ритма, а то сраму не оберешься, спросил я.

- Я думаю надвигается шторм, - продолжая махать веслом ответил Бреки.

- Да, какой там шторм, - влез со своим мнением Вифрид, - так ветерок поднимется и не больше.

- Вифрид, ты даже не рыбак, - осадил его Хвидульф, - лучше помолчи.

- Я думаю стоит спросить у Фьёльнира, что он думает по этому поводу, - предложил я компромиссное решение, - он у нас кормчий, ему и руль в руки.

К Фьёльниру послали Альвгейра, чтобы донести нашу озабоченность. Ждать ответа пришлось недолго. Вердикт Фьёльнира был однозначным. Без мата выразить все охватившие меня эмоции было трудно, поэтому я сдержался. Да на нас идет шторм, возможно удастся уклониться, но пока на корме сидят два карви сделать это будет сложно. Вскоре должен смениться ветер. Так что сейчас мы пытаемся сменить курс с юго-восточного на юго-западный. Однако наш предыдущий маневр с уклонением влево привел к тому, что при повороте разбойники смогут к нам приблизиться и получить возможность более точной стрельбы. Так что Фьёльнир поворачивает очень плавно.

Вот так дословно. У меня при слове шторм все внутри похолодело. Я в шторм в этом мире оказался. И пусть в итоге все закончилось хорошо, но осадочек остался.

- Альвгейр, позови сюда нашего скальда, - попросил я Стрелка.

Альвгейр снова убыл в сторону кормы и через некоторое время вернулся с Корпом.

- Скажи мне Среброголосый, еще раз ты свою зовущую на подвиги песню, когда сможешь спеть? – обратился я к скальду.

- Теперь только завтра, Белый Медведь, - ответил Корп.

- Понятно, а нет ли в твоем репертуаре еще каких-нибудь песен с эффектами? – спросил я, - например, воздействующих на врагов?

Корп задумался. Со стороны могло показаться, что он листает глазами какой-то список. В принципе так вполне могло быть. Никто кроме разработчиков не знает, как там у них реализован выбор действий у местных жителей. Может они чтобы не заморачиваться и не делать две разные системы прикрутили местным тоже самое, что и игрокам. Как говорят зампотехи в армии: «Одна деталь для всей техники лучше, чем много деталей». Наконец Корп отвис.

- Есть у меня одна песня, от нее на врагов нападает уныние и апатия, - выдал он результат поиска.

- Прекрасно, сможешь ее спеть для наших преследователей? – уточнил я.

- Смогу, - немного подумав ответил Среброголосый, - только придется подпустить их поближе.

Я задумался. Подпускать врагов поближе не хотелось, от слова «совсем». Но если они не отстанут, до окончания действия эффекта «Воодушевление», то придется рискнуть. Главное, чтобы надвигающийся шторм не настиг нас раньше. Я снова повернулся и взглянул на приближающуюся черноту. Если глаза меня не обманывают, а они могут, это у лучников есть специальный навык «Дальнозоркость», воину ближнего боя он не сильно нужен, чернота на горизонте стала насыщенней и ближе.

Кстати интересный теологический вопрос. Если гроза случается на суше, а особенно в горах, то местные считают, что Отец Битв гоняет по горам великанов, чтобы они не устраивали пакости простым людям, если над равниной, то он прогоняет злых духов, а вот если как сейчас гроза над морем, то с кем сражается Отец Битв? Может как вернемся вёльве задать этот вопрос, ну той которая живет недалеко от Кистхуса.

- Давай так, Корп Среброголосый, - выдал я свое решение, - если разбойники начнут нас нагонять, и ты увидишь, что расстояния тебе достаточно, то запевай без моего приказа.

- Я услышал тебя хёвдинг, - сказал Корп, поклонился и со всем возможным достоинством удалился, по уже сильно качающейся палубе.

Волны, предвестники надвигающегося шторма, явно увеличили свои горбы и сейчас после встречи с носом «Дреки» водяная пыль щедро окатывала передние скамьи гребцов. И меня в первую очередь. Тяжело быть вождем у северян. Все горести и невзгоды ты обязан встречать первым. Лучше конечно до них не доводить, а то твои люди начнут сомневаться в твоем праве быть вождем. Вождь без удачи – не вождь.

Фьёльнир все-таки выдающийся кормчий. Внезапно для меня, но в точно рассчитанное время для него «Дреки№ резко изменил направление движения. Парус на несколько мгновений обвис и бессильно затрепыхался как выброшенная на берег рыба, после долгой борьбы с поймавшим ее рыбаком, а потом снова надулся до звона в ткани и сдерживающих его веревках. «Дреки» рванул по волнам, как норовистый жеребец, которого неожиданно хлопнули по тугому крупу, взмывая над ними и с скрипением и кряхтением обрушиваясь всей массой вниз. Теперь нас окатывала не водяная пыль, а водопады.

Насколько оправданными были сейчас наши гребные потуги мне судить было сложно, а вот Фьёльнир решил, что пора прекращать пенить воду веслами и скомандовал их убрать. Что мы и не преминули сделать.

После маневра расстояние между нами и морскими разбойниками начало стремительно сокращаться. Это вызвало крики радости на настигающих нас кораблях. И тут в дело вступил Корп Среброголосый. Над покрытыми белыми пенными шапками черными волнами разнеслась грозная, но вместе с этим умиротворяющая музыка его арфы. Бьющий резкими порывами нам в спину колючий ветер швырнул слова песни прямо на вражеские корабли.

Моим глазам открылась небывалая картина. Еще мгновение назад по бортам чужих кораблей дружно взлетали ряды крепких весел, и вдруг стройная картина сломалась. Часть весел продолжала мерно пенить воду, часть бессильно опала в воду, часть осталась поднятой вверх. Движение кораблей резко замедлилось. Они вдруг вильнули носами навстречу друг другу, как убитые горем женщины, которые с плачем бросаются в объятья, чтобы в плаче и крике хоть немного облегчить терзающие их души страдания. Раздался треск и грохот. Вражески карви столкнулись и сплелись такелажем. Кажется, теперь им будем чем заняться вместо того, чтобы гоняться за нами.

Вздымая тучи брызг, мы проскочили мимо этого клубка из веревок, дерева и ткани. В сгущающихся сумерках мне удалось рассмотреть, что основная масса вражеских воинов осталась сидеть на своих скамьях, не делая никакой попытки расцепить корабли и попытаться спастись от приближающегося шторма. Мучился ли я от каких-то душевных терзаний? Нет. Это жестокий мир, где до главенства закона еще жить да жить, и не факт, что дожить получится.

Воины на болтающихся сейчас как дерьмо в проруби кораблях без всякого сожаления отправили бы нас пировать в чертоги Отца Морей, почему же я их должен жалеть? Только потому что их никто не научил уму-разуму? Да нет в мире вокруг иного ума-разума, кроме права сильного.

Так что я поплотнее закутался в меховой полушубок. Привязал себя за пояс к скамье, чтобы если смоет за борт не утянуло на дно. И приготовился к встрече шторма.

Чернота стремительно настигала пытающийся сбежать от нее кораблик. Порывы ветра с каждым разом все сильнее ударяли в распахнутые крылья паруса. Все явственнее слышалось потрескивание ткани, которая еще сопротивлялась, но отдельные волокна нитей все чаще сдавались в борьбе со стихией.

Фьёльнир не стал дожидаться, когда парус окончательно проиграет в этой борьбе и скомандовал убрать его. Множество крепких рук вцепились в веревки, которые стали пытаться разъяренными кошками впиваться в грубые ладони. Но не зря говорят, что настоящий северянин ладонью может забить гвоздь, и держать в ней раскаленный уголек. Человеческая плоть оказалась крепче творений рук человеческих. Пядь за пядью веревки были скручены в бухты, а парус поднят и привязан к рее.

Тем не менее этого кулька ткани вполне хватало ветру, чтобы продолжать гнать нас прочь от штормового фронта. Волны стали еще выше, еще круче. «Дреки» стонал всем своим телом, когда, взобравшись на очередную волну падал с ее гребня в пропасть. Корабль не собирался сдаваться, и людям это тоже не пристало.

Часть лучников и воинов, тех, что помоложе отправили в трюмы, чтобы вычерпывать воду, которая заливалась через щели в палубе. Борта, вполне еще держали буйство стихии. Рауд с помощниками проделали отличную работу. Очередной вал пены и брызг обрушился на палубу. Откуда-то из середины корабля донесся искаженный страхом человеческий крик. Кажется, кто-то не удержался и оказался за бортом. Тут же этот крик подхватило несколько человек, замелькали тени, послышалась отборная северная ругань, которая вскоре сменилась криками облегчения. Пронесло. Отец морей пока останется без нового гостя. Пусть ждет гостей с кораблей морских разбойников, там людей достаточно, чтобы смягчить его тоску по живому общению.