Мне осталось только в задумчивости покачать головой, перечисляя все известные странности:

— Допросы с применением магии, изменчивые свойства крови, способность к исцелению, устойчивость к жидкостям, воспламеняющим предметы при случайном прикосновении, — я сглотнула внезапно образовавшийся в горле ком. — Если ты можешь делать всё это с печатью, то на что способен без неё?

— На гораздо больше, — усмехнулся он. — Ну что, твою просьбу рассказать что-то личное считать удовлетворенной?

Вот это вряд ли, о вас, дорогой супруг, и вашей расе мне известно возмутительно мало, и виной тому отнюдь не моя необразованность. Редкие и зачастую необъяснимые способности полудемонов пугали неодаренных, о них было не принято говорить, чтобы не призвать беду. Слишком уж дети Фазура отличались от людей, слишком легко ломали установленный богами порядок. Достаточно было появиться в городе неосторожному амариту — и вот уже добропорядочные горожане теряют головы, исследуя все грани разврата и порока. Объявится сильный аурат или любой другой металлит — и посреди глуши вырастает огромный рудник, вокруг рудника — город, а вокруг города — целое королевство с правителями, жаждущими власти и новых территорий. История помнила и фауров, по приказу королей сжигающих целые поселения, и демонов-васса, сплетающих ручьи и реки в узоры, как опытные мастерицы сплетают цветные нити в гобеленах. Но всё это было так давно, что воспринималось почти как сказка.

— Столетняя охота на демонов началась не просто так, — негромко заметил Штрогге. — Люди решили окончательно избавиться от того, что не могли понять и контролировать. Демоны же научились сдержанности, смешались с неодаренными, измельчали, стали почти не опасны. И выжили. Взять хоть бы Жаньи — он желанный гость при дворе, прирученная королем изысканная диковинка, которой можно похвалиться, словно породистым псом. Но с линаарами обойтись полумерами не вышло: мы или умираем сами, или уничтожаем тех, кто пытается уничтожить нас. Клеймо — это человеческая форма защиты, ваш способ выжить.

— Калечить детей только за то, что они родились в роду линааров? Дикость какая-то.

— Я этого не одобряю, но понимаю человеческое желание держать опасного хищника в узде, — он равнодушно пожал плечами.

— Скажи, а дядя знал, что мой отец невиновен, когда передал его дело трибуналу?

— Разумеется, — слегка растерялся Штрогге, не поняв, к чему я клоню.

— Ну и кто из вас двоих больший хищник, достойный мучительного и позорного клейма?

Штрогге тихонько рассмеялся:

— Ты великолепно играешь словами, племянница короля. Узнаю придворную выучку. Забавно, насколько вы с отцом не похожи в этом умении.

— Кстати, мне нужно услышать все, что тебе известно об обстоятельствах заговора, — оборвала я приступ его неуместной радости.

— Какое необычное желание молодой жены, среди ночи явившейся в спальню мужа, — лениво протянул он. — Прости, дорогая, но сейчас у меня совершенно другие планы.

От того, как ловко он сменил тему, я чуть не поперхнулась. Кровь прилила к щекам, сердце ухнуло куда-то в район живота. От доверительной атмосферы между нами не осталось и следа. Но прежде, чем я успела всерьез испугаться, Штрогге продолжил:

— Спать, Сюзанна. Я собираюсь спать, — он демонстративно отвернулся, поправляя одеяло. — Один. Что бы ты там себе не напридумывала, но всё это точно не сегодня.

— Куда-куда нас вызывают? — на лице Камиллы отразилось неподдельное изумление.

Людвиг, несмотря на ранний час уже полностью одетый и даже обутый в высокие кожаные сапоги, качнул на ладони тисненый по краю белый лист с алой печатью в виде солнца и процитировал:

— Королева Агнес Дагмар Хельгорн приглашает чету фон Гобстрот посетить торжественную службу в главном храме и королевский ужин в честь дня первого благословения. Место ужина — малый парадный зал, форма одежды — официальная. И тут еще приписка: подарки по случаю празднества не предусмотрены, однако её величество напоминает о милосердии к неимущим и будет благодарна, если мы сочтем возможным сделать пожертвование в их пользу.

Камилла со стоном рухнула лицом в подушки, пробубнила невнятно:

— Боги, я так надеялась, что мы избавились от высочайшего внимания раз и навсегда.

— Мы? — уточнил Людвиг. — Я вроде бы никогда не был в числе придворных фаворитов.

— Хорошо, я, — она приподнялась на локтях и тряхнула роскошной гривой вьющихся локонов. — Думаешь, это связано с… моим любопытством?

— Вряд ли, — муж присел на край кровати и, не удержавшись, погладил плечи и спину жены. Ками довольно мурлыкнула, потянулась и бросила на него благодарный взгляд. — Датировано вчерашним днем, они бы просто не успели разузнать о твоей маленькой шалости и запланировать целый торжественный ужин только ради того, чтобы заманить тебя во дворец. Скорее всего, дело в торговом соглашении, которое гильдия предложила на рассмотрение его величеству.

— Это о северных поставках морем? — Ками нахмурилась и привстала. — Ты так и не отказался от этой глупой затеи?

— Она не глупая, она рисковая. Но если король даст корабли для постоянной охраны хотя бы одного пролива, то мы сможем развернуться в полную силу.

— Ну да. Будете месяцами таскать лес, зерно и скот через воды, кишащие охочими до легкой наживы разбойниками, — она недовольно поджала губы. — Что не так с мануфактурами? Мастерские работают, реки полноводны, как никогда, торговля идет, нам с лихвой хватает на жизнь, зачем рисковать?

— Ты же знаешь ответ, — муж осторожно привлек её к себе. — Лидор, хоть и гордая, но не самая плодородная страна. Тканями и железом сыт не будешь, а поставки с юга заметно сократились. Людям нужно зерно, мясо, лошади и скот.

— Думаю, его величество может исправить эти проблемы единолично, — она недовольно поджала губы. — Его неуважение к жене и постоянные супружеские измены не могли не повлиять на мнение родственников королевы. Насколько мне известно, посол Ванлиата не раз намекал на неприемлемость такого поведения. Герцог Гвействер, да будет память о нем легка, умело сглаживал дипломатические шероховатости между нашими странами и поддерживал поставки на должном уровне. Без него мы скатываемся на дно глубокой ямы.

— Тем более, если не хотим остаться с пустыми кладовыми, нужно брать дело в свои руки, — серьезно кивнул Людвиг. — Надеюсь, этот вызов — добрый знак для нас и Лидора.

— Ты позволишь?

Камилла вынула из рук мужа послание, внимательно перечитала его, осмотрела печать и задумчиво произнесла:

— Приглашение не просто от имени королевы, это приглашение самой королевы. Писал Мартин Валне, её личный секретарь, узнаю его руку.

— Неужели? — нахмурился Людвиг. — Я думал, это просто форма вежливости. Как считаешь, её величество одобрит нашу идею?

— Лишающую её одного из самых надежных рычагов давления на двор и мужа? Сильно сомневаюсь.

— Плохо. Отказаться от визита можно?

— Увы.

— Значит, придется действовать по обстоятельствам и молиться богам, чтобы они оказались на стороне горожан и торговцев, а не знати. Готова вспомнить придворную науку?

Камилла закатила глаза и откинулась на подушки:

— Как будто у меня есть выбор.

— Я знал, что ты не оставишь меня одного перед лицом сурового испытания жареными куропатками и светскими беседами, о лучшая из жен, — Людвиг склонился и поцеловал её в щеку.

Игривая улыбка осветила её лицо:

— Можно считать этот комплимент подкупом?

— Нет. А вот визит к швее, чтобы выбрать что-то подходящее к случаю — вполне.

Завтракала я снова в одиночестве. Фрои Лилли любезно продержала на теплой печи всё, что приготовила для непутевой хозяйки, изволившей проспать почти до одиннадцати утра. Мужа дома не оказалось, со слов экономки, он ушел утром, предупредив, что к обеду явится посыльный с документами, но сам он вернется только к ночи. Заподозрить Штрогге в том, что он сбежал, было бы странно, но я не могла отделаться от мысли, что у линаара от меня не меньше тайн, чем у меня от него.