К востоку от них была еще одна огромная область леса, окруженная горами, едва видная с перевала, а длинный язык Вендарианского Кряжа вдавался в лесное море к западу от Лисьего Леса. До их цели еще были долгие мили пути, и надо было пересечь совершенно дикие места, прежде чем они доберутся туда.
Стоя на самой высокой точке перевала, они могли видеть все главные вершины Вендара и, увы, драконов, которые были, казалось, повсюду. Поодиночке и небольшими группами, они скользили по воздуху вдоль всего Вендарианского Кряжа. Быть может их было не так уж много, не больше двух дюжин, и тем не менее так много драконов на относительно небольшом участке совершенно дикой местности было чем-то неслыханным. Тельвин начал беспокоиться, не собираются ли они помешать им добраться до Сумрачной Пустоши, так как, быть может, это могло бы помешать исполнению пророчесатва. Карендэн мрачно выслушала его и не стала возражать.
После полудня ветер усилился, начался дождь, здорово замедлив их путь и в конце концов заставив их разбить лагерь задолго до темноты. Тем не менее они уже спустились достаточно низко, и до окраины Лисьего Леса оставалось не так уж много миль пути. На следующий день драконы, похоже, решили сделать их путь как можно более трудным или, по меньшей мере, неприятным. Главным образом молодые красные драконы раз за разом пролетали над ними, пугая лошадей, или нагло кружились прямо над их головами.
Уже к полудню все это надоело Карендэн до крайности, и она подумала, не принять ли ей свою настоящую форму и не шугануть ли этих юных хулиганов. Все драконы знали, кто она такая и уважали ее, но послушают ли они ее, это был вопрос. Тем более, что чем дальше они шли, тем больше и больше драконов наблюдали за ними издалека.
Начиная с какого-то момента Тельвин уже не обращал внимание на драконов. Он почувствовал что необходимо торопиться. Он знал о намерениях драконов, но больше не боялся их, и не чувство необходимости найти безопасное убежище влекло его в Сумеречную Пустошь. Хотя раньше ничего подобное с ним не случалось, он почувствовал, что его позвали. Великий звал его в Лисий Лес, и непонятно как он знал, что должен быть там еще до наступления темноты. Сразу после полудня они вошли в дремучий Лисий Лес, хотя оставалась еще по меньшей мере пара часов езды до Сумрачной Пустоши.
Было так знакомо и удобно находиться в безопасности в холодной тени огромных деревьев глубоко в чаще леса. Карендэн вела их ничего не объясняя, а ни он, ни Сэр Джордж ничего не спрашивали. Он никогда не считал себя настоящим жрецом, но все-таки должен был доверять Бессмертным. Помочь себе чем-нибудь он был не в состоянии.
Когда они вошли в лес, Карендэн приняла форму Элдаров и повела их за собой. Полдень плавно перешел в вечер, в глубине леса удлинились тени, когда они наконец оказались на краю кольца холмов и въехали в Сумрочную Пустошь. Тельвин на мгновение остановился и огляделся кругом, так как он впервые оказался в месте, построенном драконами. Святилище оказалось довольно-таки грубым зданием, построенным из громадных и прочных бревен какого-то темного дерева, тяжелые двери были закрыты, как и ставни на окнах. Большие кучи листьев поднимались по обеим сторонам дома. Огромные размеры святилища заставили Тельвина почувствовать себя маленьким и незначительным.
Только конюшни и некоторые другие части храма, предназначенные для эльфийских жрецов Великого, имели более привычные размеры. Они завели лошадей в каменные конюшни, прилегавшие к восточной стороне здания, быстро расседлали и дали им овса, а потом отправились в главный зал святилища.
Войдя в зал, Карендэн произнесла заклинание, зажегшее магические лампы на стенах и потолке зала, хотя их слабый свет почти терялся в привычной полумгле огромного помещения. Сэр Джордж без всякого заклинания разжег огонь в гигантском камине, вделанном в наружную стену. Остальные положили свои вещи на пол, уселись на них перед огнем и стали ждать.
Всю дорогу до сюда они в основном молчали, но теперь их всех охватили чувство предвидения. Пока Сэр Джордж готовил обед, Тельвин сидел в одиночестве рядом с камином, языки пламени бросали слабый свет на его лицо.
— Ты знаешь, что случится? — услышал он тихий вопрос старого рыцаря.
— Я не уверена, — призналась Карендэн. — Именно здесь я говорила с Великим перед тем, как уехать в Браер, и я очень боюсь.
— За него?
— За нас, — объяснила она. — Великий восстанавливает свою былую силу. Он сказал мне, что время Повелителя Драконов подходит к концу, и что вскоре я буду служить новому Королю Драконов.
— Ну, это должно сделать драконов счастливыми до дрожи в крыльях, — сухо заметил Сэр Джордж.
— К сожалению драконы ничего об этом не знают, — сказал она. — Они знают только то, что больше не надо будет бояться Повелителя Драконов. Они предвидят, что это случится в Сумрачном Озере, и хотят быть рядом, когда Повелитель Драконов станет уязвимым.
Тельвин сидел не говоря ни слова и, похоже, не слышал ничего. Он вообще не заботился о своей безопасности. Драконам не было никакого смысла сражаться с ним; он всегда служил как мог, и если бы его попросили, он отдал бы зачарованные доспехи и перестал бы быть Повелителем Драконов. Но он чувствовал, что время его службы еще не кончилось, и его роль как победителя драконов только начинается. Он думал, что знает, почему он здесь. Есть только одна вещь, которую он должен получить прежде, чем продолжать свою службу этому миру.
Вызов пришел спустя несколько часов, почти в полночь. Тельвин оперся спиной на свой спальный мешок, стараясь не потревожить Карендэн, спавшую в его объятиях, но она внезапно проснулась и вскочила на ноги. Она поспешно метнулась в центр зала, вернула себе форму дракона и надела на себя драконье седло, которое оставила здесь, когда была в храме в последний раз. Тельвин призвал доспехи Повелителя Драконов, потом снял с себя шлем и телепортировал его обратно. Он не ждал, что ему понадобятся доспехи для защиты от нападения; но они придавали ему мужественный и представительный вид.
Карендэн открыла дверь, вышла во двор и остановилась, давая возможность Тельвину сесть в седло. Ночь была холодна и холодный воздух взбодрил их; свежий ветер мягко шевелил кроны деревьев, а в темном небе над храмом светили звезды. Как только Тельвин уселся в седло, Карендэн быстро порешла через лесной поток и по тропинке отправилась в глубину темного Лисьего Леса, быстро очутивший у края большого оврага, служившего священным местом Великого. На мгновение она остановилась, они оба оглядели прогалину под ними и услышали шум водопада, низвергавшегося в овраг. Потом Карендэн собрала все свои силы и прыгнула в ночной воздух, ее широкие крылья развернулись и поддержали ее в водухе.
Она быстро быстро набирала высоту, летя над лесом в ночном небе. Тельвин огляделся и, впомнив сон, в котором он говорил со своей мамой, сообразил, что каким-то образом они попали в другой мир. Леса и горы вокруг были совсем другими, не такими, какими он видел их с высокого перевала Вендарианского Кряжа. Земля казалось освещенной теплым лунным светом, но в полном звезд небе луны не было. Ветер, дувший в его лицо, был странно холоден.
Карендэн летела на север, к темной линии самых заповедных гор, которые Тельвин видел в своей жизни. Его последние сомнения растаяли; в его мире в северу от Лисьего Леса не было никаких гор. Каренден летела легко, почти не шевеля крыльями, не пытаясь найти более благоприятный воздушный поток, чтобы использовать его, и тем не менее многие мили леса уносились назад буквально каждую минуту.
— Ты знаешь, где мы? — спросил Тельвин.
— Я никогда не была в этом месте, — ответила она, бросая на него быстрый взгляд. — Но я верю, что мы улетели из мира смертных и находимся в месте, которое Великий выбрал для себя. И еще я подозреваю, что это только сон и на самом деле мы оба спим в святилище Великого, Сумрачной Пустоши.
Как бы то ни было, они пересекли сотни миль дикой местности за несколько минут. Темные силуэты огромных гор были уже перед ними, и Карендэн начала подниматься вверх, использую инерцию их неестественной скорости полета. Пролетев над торчащими как часовые вершинами и крутыми склонами, они внезапно оказались над массивным замком, большим как город, который казался не построенным, а скорее вырезанным в скалах гор. Мягкий золотой свет лился из окон башен и залов, но на стенах замка не было стражников, и ни один голос не доносился изнутри. Замок казался мрачным, заповедным и совершенно пустым.
