Конечно, послать войска на северную границу — не то же самое, что сражаться на самом деле с драконами, жившими в горах на севере, за границами Хайланда. Так что будет ли война или нет, зависело только от решений короля и ответа драконов.

Тельвин надеялся, что теперь-то его оставят одного, но оказалось, что чуть ли не каждый при дворе имел на него планы. На следующее утро Бвен Калестраан прослал гонца, прося Повелителя Драконов придти в личную комнату волшебника в Академии. Слова послания были намного более сердечны и дружественны, чем то, что говорил ему старший волшебник в последнее время. Тельвин решил, что он знает, что у Калестраана на уме. Волшебник либо хотел защитить решение Джерридана воевать, либо открыл какой-нибудь секрет связанный с драконами, Альфатианами или ими обеими.

Немного подумав, он решил принять предложение, так как лучше всего было знать наверняка, что замышляют Волшебники Огня. За то время, что он жил в Браере, Тельвин не часто бывал в этой части города, а в Акедемии вообще считаные разы. Его немедленно привели в личную комнату Калестраана, где он нашел волшебника, намного более приветливого и любезного, чем прошлой ночью. Тельвину предложили удобное кресло и холодный сок. Ему надо было быстро решать, не собираются ли Волшебники Огня отравить или одурманить его.

— Я пытаюсь приготовиться к любым случайностям, — начал Калестраан, говоря витеевато, но переходя сразу к делу. — Вы сами сказали, что, если потребуется воевать с драконами, вы немедленно лишитесь помощи вашего дракона, а без кого-нибудь, кто будет возить вас, вы потеряете возможность быстро перемещаться и эффективно сражаться. Еще вы сказали, что чувствуете, будто у первого Повелителя Драконов был какой-то магический способ перемещаться, но вы понятия не имеете, какой именно.

— Так оно и есть, — согласился Тельвин, удивленный неожиданной готовностью Калестраана помочь.

— Всю ночь мы искали какой-нибудь магический способ полета, что-нибудь такое, что уравняло бы вас с драконами, — продолжал волшебник. — И на этот раз наш поиск был прост и удачен. Вместо одной возможности мы нашли сразу несколько методов, нам остается только выбрать самый подходящий для вас.

— Это звучит обнадеживающе, — осторожно заметил Тельвин, желая знать больше.

— Я думаю, что мы можем быть уверенными, что первый Повелитель Драконов не летал на драконе в битве с другими драконами. На пленного дракона невозможно положиться, а зачарованный будет непредсказуем. В любом случае дракон будет намного более уязвим, чем сам Повелитель Драконов. Есть ли у вас какие-нибудь мысли о тайне мобильности первого Повелителя Драконов?

Тельвин безнадежно покачал головой. — Я всегда думал, что у него было какое-то магическое устройство для полета, что-то вроде бронированного экипажа или саней.

— Возможно, но мне представляется, что это не соответствует элегантной простоте самих доспехов, — сказал Калестраан. — Что бы не давало ему возможность летать, мы можем быть уверены, что оно давало первому Повелителю Драконов возможность свободно использовать свое оружие и защищаться самым эффективным из всех возможных способов. Я лично подозреваю, что этот магической артефакт должен быть невелик и достаточно прост, чтобы его можно было считать одной из частей доспехов. Тот факт, что его не было среди волшебных доспехов, когда вы получили их, вовсе не означает, что мы не можем ничего предложить вместо него.

— То есть у вас есть что-то конкретное на уме? — спросил Тельвин.

— Конечно. Я надеюсь, что сами доспехи могут дать нам ключ к природе этого загадочного магического устройства, показав нам место, к которому оно было прикреплено и даже, возможно, форму.

— Может быть вы хотите, чтобы я призвал доспехи? — подозрительно спросил Тельвин.

— Вы должны призывать их? — удивленно спросил Калестраан.

— Я на самом деле не знаю, что случается с доспехами, когда я телепортирую их от себя, — объяснил Тельвин. — Я просто хочу, чтобы их не было — они исчезают; хочу, чтобы были — появляются. Но я никогда не снимаю их физически, как обыкновенную одежду.

Тельвин не добавил, что он в любом случае никогда не дал бы их Бвену Калестраану в руки, даже если бы мог.

— Если вы просто телепортируете их на себя, мы уже сможем исследовать их, — уверил его маг.

Все еще опасаясь какой-нибудь ловушки, Тельвин быстро обдумал предложение. Магия доспехов выстояла против самой сильной магии Джердара, старого и умелого предводителя красных драконов, она оказалась способной отбросить все, что тот смог придумать. Так что можно было быть уверенным, что Калестраан не в состоянии сделать ничего, чтобы повредить доспехи. Он телепортировал их на себя, а потом убрал шлем.

— Одну вещь я вижу прямо сейчас, — заметил волшебник. — На плечах есть два зажима, по одному с каждой стороны, очевидно, что поддерживать плащ. Был ли там, плащ, когда вы получали их?

— Нет, ничего такого не было, — сказал Тельвин. — Я всегда считал, что этот плащ должен был быть чем-то вроде церемониального украшения, к битве никакого отношения не имеющего. Не мог ли этот плащ мог быть магическим артефактом для полета?

— Нет ничего проще, — ответил Калестраан, очень довольный собой. — Почему бы этому плащу не быть большим квадратным или прямоугольным куском материи? То есть летающим ковром.

— Летающий ковер? — засомневался Тельвин. — Я не могу себе представить настолько ровно летящий ковер, что на нем можно было сражаться, и еще меньше я могу себе представить бой с драконом в тот момент, когда что-то несет тебя за плечи. Или мы думаем о разных вещах?

— Я подозреваю, что скорее всего артефакт передает способность летать тому, на кого он надет, отвечая его желанию. В этом смысле полет является частью заклинания доспехов, хотя сама магия заключена внутри плаща. Похоже, что плащ был уничтожен или просто пропал, когда первый Повелитель Драконов отдавал доспехи обратно.

— Вы в состоянии воспроизвести такое устройство? — спросил Тельвин.

— Без всякого сомнения мы можем исследовать это дело и так изменить заклинание полета, чтобы оно переходило с ковра на того, на ком он находится. Это не должно изменить сущность заклинания. Ковры никогда не были стабильными или практичными средствами для полета, но всегда были эффективным местом для хранения таких заклинаний. Вот почему намного лучше изменить заклинание полета для ковра, чем пытаться засунуть его в сами доспехи, особенно учитывая могущественные защитные заклинания, которые там и так есть.

— Лично я всегда поражался, почему летающих ковров так много, — сказал Тельвин. — Но, похоже, они не слишком надежны.

— Да, действительно, — ответил Калестраан, возврашаясь на свой стул перед столом. — К счастью мы способны восстановить именно эту часть доспехов Повелителя Драконов. Я уверен, что мы сможем вам дать скорость и маневренность настоящего дракона, и очень скоро. Насколько я понимаю, ваш друг, Карендэн, еще не вернулась.

— Я ожидаю, что она вернется сегодня ближе к вечеру, — ответил Тельвин. Он телепортировал с себя доспехи и вернулся в кресло.

— Вы, скорее всего, ожидаете, что драконы заявят о том, что они никак не связаны с нападением на вас, — продолжал волшебник. — Есть ли какая-нибудь возможность, что они могут заявить о своей поддержке нашего союза против Альфатии, и доказать, что они втайне не заключили союз с Волшебниками Воздуха?

— Я хотел бы понять, почему вы всерьез опасаетесь союза между драконами и Альфатией, — острожно ответил Тельвин, с любопытством.

— Я должен относиться к этому очень и очень серьезно. Враги Повелителя Драконов вполне могут найти общий язык.

Когда Тельвин наконец ушел от Калестраана, он не знал что и думать. Волшебник собирался воевать, и деятельно готовился к войне, хотя до сих пор было неясно с кем, то ли против драконов, то ли с драконами против Альфатии. Единственное, в чем Тельвин уверился после всех этих разговоров, так это то, что война должна была послужить средством к получению волшебником непонятно какой выгоды. К тому же Тельвин был неуверен, что Калестраан действительно сумеет дать ему возможность летать с ковром привязанным к шее. Он очень хотел посоветоваться с Карендэн на тему этого устройства.