Я отложила гребень в сторону и начла водить руками над головой Аданаи.

«Расти коса до пояса, не вырони ни волоса. Расти косонька до пят…» — тихо мычала я под нос, чтобы не слышно было служанке. Именно эти слова напевала моя бабуля, когда плела в детстве мне косички. А вдруг? Неожиданно от рук пошло знакомое тепло. Я закрыла глаза, усиленно водила руками над головой женщины и представляла красавиц с длинными, русыми косами.

— Ой, что-то голова моя тяжелая стала, — пробормотала служанка.

Я тут же открыла глаза и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть и не рассмеяться. Вместо привычных мелких кудряшек служанки, на ее голове красовалась огромная русая коса, обвитая несколько раз вокруг головы. Да уж…Домычалась. Будет ли она рада такой копне?

— Смотри, — сказала я и протянула карманное зеркало.

— Святой Альбан!

Аданая вскочила со стула и принялась хватать и целовать мои руки.

— Да я только во снах могла представить себя такой красавицей. А цвет? А плетение? Теперь я выкину чепец, под которым прятала немыслимые кудряшки. Вы — волшебница! Не то что некоторые…— многозначительно добавила она.

— Я рада, — скромно ответила я. — А что у нас сегодня на обед?

— Ваш любимый кокентрис с перцем, солью и смородиной. А на десерт — пудинг!

— Какая вкусняшка! Пока ты будешь готовить мне надо еще кое-что сделать!

Я подошла к Аданае и чмокнула ее в щеку! Женщина расчувствовалась, даже в глазах заблестели слезинки.

Быстрым шагом направилась к себе в комнату.

Меня встретила тишина, да обеденный луч солнца, который проник через небольшое окно. Вытащила сокровища футляра из потаенных мест. Все было на месте: свиток с печатью и ключ. Но вот, что меня удивило — ключ изменил цвет. Он был совершенно черного цвета, местами со ржавыми пятнышками. Я схватила кусок шерстяной тряпицы и стала усиленно его тереть. Бесполезно. Почему? Бесконечные загадки этого мира порой отнимали у меня все силы.

Настроение испортилось.

Я чувствовала, что за изменением цвета что-то стоит. «К добру ли это? Да кто же его знает…» — уныло подумала я.

Я достала футляр, спрятала тайные предметы внутрь. Долго бродила с ним по всей комнате из угла в угол, но не могла найти укромного местечка. Наконец подошла к большому сундуку, в котором хранилась некоторая часть гардероба. Пошарила рукой меж вещей и всунула футляр на самое дно. Захлопнула крышку и выдохнула. Не буду сейчас думать об этом. Потом. Все потом. На данный момент мне не давала покоя моя выходка с мышами и оскорбления в адрес лорда. Лицо у него было такое, как будто я отхлестала его по щекам: красное и злое. Вне всяких сомнений час расплаты не заставит себя ждать. И я должна быть к этому готова.

Вновь привела себя в порядок. Уложила растрепанные волосы, подправила макияж, переоделась. Выбрала воздушное голубое платье, стянутое на поясе жемчужной нитью.

Оценила взглядом себя в зеркале.

— Хороша! Даже очень! — высказалась громко вслух.

Правда не знаю зачем. Скорее всего Максан не отважится сейчас подглядывать за мной после всего, что произошло, между нами.

В таком вот воинственном настроении я отправилась в обеденный зал.

Аданая заканчивала раскладывать столовые приборы.

­— Вы не видели лорда? — как бы между делом спросила она.

Я удивленно подняла глаза.

— Не имела ни малейшего желания.

— В комнате его нет. Во дворе нет. Его никто нигде не видел.

— Откуда знаешь?

— Я сбегала позвать его к обеду.

— А на конюшне?

— Нет.

— Ну и ладно. Захочет есть, заявится, — небрежным тоном произнесла я, хотя внутри почувствовала напряжение.

— Леди Ильена, на него это так не похоже. Он живет по строгому порядку, все по часам. А перед обедом обычно работает в кабинете.

— Не будем раньше времени делать выводы.

— Да, конечно. Зачем думать о плохом?

— А при чем тут сразу плохое?

— А вы видели его лицо, когда кричали на него. Он был такой несчастный…

— Ерунда, он был злой, как черт! И скорее всего, зализывает раны от когтей мышей, — ехидно высказалась я и отрезала кусочек кокентриса. — Просто восхитительно! Какое нежное мясо, смородина придает ему такой невероятный вкус.

— Мне приятно, хозяйка, что вам нравится моя стряпня.

— Как ты о себе! Это блюдо должно быть отмечено звездой Мишлена.

— Это вы о хозяине таверны? Мило?

Я поняла, что сболтнула лишнее и быстро кивнула в знак подтверждения.

— Да, в его таверне подают павлина и лебедя в оперении.

Я судорожно сглотнула непрожеванный кусок, сотрясаясь от одной мысли, что вот так запросто можно подавиться пером павлина или лебедя. Кошмар. Да, в лихие времена меня занесло. Может это и вкусно, но я категорически отказываюсь есть лебедя. Пусть лучше они плавают в моем пруду…

И тут у меня всплыла картина водоема с зубатыми рыбами…

В моей другой жизни, таких мужчин называют «рукожопые». Но лорд явно не заслуживает такого «высокого» звания.

Остаток обеда прошел в тишине. Лерджи так и не появился. И меня это начало напрягать. Может он что-то задумал?

***

Весь следующий день посвятила расшифровке пергаментного свитка. Это оказалось достаточно сложно. Соединить буквы и рунические знаки — еще то занятие. Пыталась выцарапать из памяти хоть что-то. Не хватало могущественного интернета и специализированной литературы. Несколько десятков скомканных, исписанных листов валялось прямо на полу. Голова пухла от мыслительной деятельности.

Аданая из-за двери неоднократно напомнила о том, что пора поесть. Но я вежливо отказывалась и просто пила воду. Под вечер я ощутила себя тупой курицей и сдалась. Свиток отправился в место тайного хранения.

«Завтра. Все завтра. Сегодня нет моих силушек», — устало подумала я.

Пока прятала пергамент, заодно решила взглянуть на ключ. Опять открыла рот от удивления. Ключ вернул свой первоначальный золотой цвет. Мистика, да и только.

Решила отбросить все мысли о тайне предметов и прогуляться перед сном.

Улица встретила восхитительным вечером. Слегка смеркалось. Тоненький рожок месяца прилепился к одинокой, яркой звезде.

«Хороша парочка — гусь да гагарочка».

Поговорка пришла на ум не просто так, очень часто бабуля приговаривала ее, когда занималась шитьем. Еще в детстве, я любила вертеться у швейной машинки. Завороженно следила за лапкой и иглой, стежками на ткани. Вот тогда-то и услышала эту поговорку.

Загрустила. Мозгами понимала, что обратного хода нет. А как жить в этом мире, понимала пока с трудом.

Окна усадьбы, слегка подсвеченные светильниками, создавали образ уютного дома. Но одно окно оставалось черным — в кабинете Лерджи. Где он? Неужели так и не вернулся? Надо будет узнать у служанки. Хотя, с другой стороны, какая мне разница, где он…

Но мысль о Максане въедливо засела в голове и не давала расслабиться.

В таких размышлениях подошла к конюшне. Бульбани стояли в загоне, опустив головы вниз и прикрыв глаза.

«Как можно стоя спать? Это же так неудобно?» — подумала я.

— Хозяйка, что привело вас в поздний час на конюшню? — хриплый голос конюха вырвал меня из хаоса мыслей в голове.

Я посмотрела на конюха и тут меня осенило.

— Хочу прокатиться на лошади! Верхом!

— Да как можно, у вас же совсем нет навыка верховой езды.

— И не будет, если не сяду на лошадь. Ничего сложного. Сотни раз видела в фильмах, как это легко делаю актеры.

— Где видели? Кто? — удивленно переспросил слуга.

Я мысленно отругала себя за очередную оплошность языка и быстро перевела беседу в другое русло:

— Дай мне самую смирную.

— Так выбор небольшой, у нас всего жеребец и кобыла. Оба в возрасте. Норов спокойный.

— Тогда жеребца.

— Как прикажите. Сейчас только запрягу и принесу, чудом сохранившееся от прежней хозяйки седло.

Через несколько минут конюх вывел гнедого жеребца, Черные глаза, густая грива, длинный пушистый хвост — одним словом красавец. Я подошла вплотную и провела рукой по гриве. Жеребец слегка фыркнул и мотнул головой.