Грете же пришлось более серьезно пересмотреть свое снаряжение. Одним из любимых видов оружия Шнайдер, делавшей упор на скоростную стрельбу, стал пистолет-пулемет с барабанным магазином, но в контексте командировки в Испанию ей пришлось выбирать между третьим подсумком для барабанного магазина, носившимся сзади на поясе, левее сухарной сумки, и второй флягой, которую можно было повесить на его место.

Отказываться от второй фляги Шнайдер не пожелала, но и мириться с уменьшением на треть боекомплекта она тоже не захотела, поэтому, скрепя сердце заменила три барабанных магазина на шесть коробчатых, которые носились в двух сумках на груди, и тут же столкнулась с другой проблемой: револьвер, носимый в штатной закрытой кобуре на правой стороне пояса, и раньше-то было трудно достать быстро, а из-за наклонно расположенной сумки для магазинов, это стало еще неудобнее.

Проблему эту Шнайдер решила, найдя второй поясной ремень и повесив на него открытую кобуру по типу танкистской, которую она носила на левом боку. Посмотрев на это, Киу заказала себе оперативную кобуру, на которой справа вместо кармашков для запасных магазинов был карман для глушителя.

После того, как Максим, Грета и Киу определились с конфигурацией своего снаряжения, они еще неоднократно проходили полосу препятствий и совершали марш-броски в полной выкладке, после которых постоянно что-то подтягивали и подгоняли. Наконец, снаряжение было признано идеальным настолько, насколько это, вообще, возможно, и дело осталось за малым - добиться от товарища Кирова разрешения взять в Испанию более серьезное оружие, нежели имевшиеся у них сейчас пистолеты.

Вопрос этот Максим собирался решить тридцатого октября тысяча девятьсот тридцать шестого года, когда он явился на прием к Сергею Мироновичу с отчетом о проделанной работе.

Два месяца спустя...

30 октября 1936 года. 11:00.

Кабинет С. М. Кирова, Москва, улица Дзержинского, дом 2.

- Да, Максим, вы не перестаете меня удивлять, - удовлетворенно произнес Киров, выслушав доклад Белова. - Поверить не могу, что вы столько подготовили за такой короткий промежуток времени! Тут и практически готовый план развития авиации, и столь необходимые нам лекарства, и ядерные технологии…

- На ядерных технологиях я хотел бы остановиться поподробнее, - сообщил Максим. - Я специально не стал распечатывать чертежи ядерного реактора и атомной бомбы, ограничившись лишь большим количеством научных статей. Там рекомендации отказаться от экспериментов с тяжелой водой и сосредоточить все усилия на изучении урана, описание технологии его обогащения, материалы по использованию в качестве замедлителя ядерной реакции графита вместо тяжелой воды и что-то там еще. Подробнее я объяснить не смогу, с ядерной физикой я знаком исключительно на уровне школьной программы и понимаю только самые основы.

- Ну, я и этого не проходил, так что понимаю даже меньше вашего, - хмыкнул Киров. - Но, думаю, товарищи Иоффе и Курчатов разберутся. Скажите, а почему вы не хотите дать нашим физикам готовые чертежи?

- Я боюсь, что, если я это сделаю, мы сможем гораздо раньше получить атомную бомбу, но при этом серьезно затормозим развитие советской ядерной физики, - пояснил Максим. - А это очень опасно. Я, вообще, стараюсь не давать полностью готовых решений, а подталкивать ученых и конструкторов в нужном направлении, формируя тем самым научные и конструкторские школы.

- Понимаю, - кивнул Киров. - Что ж, наверное, вы правы. Атомная бомба не стоит того, чтобы рисковать ради нее будущим нашей науки. Тем более, что прямо сейчас она нам и не нужна.

- Тут дело не в том, когда у нас появится атомная бомба, а в том, что у нас она должна появиться раньше, чем у американцев, - заметил Максим. - Именно поэтому я распечатал еще и информацию по американской атомной программе с краткой справкой по участвовавшим в ней ученым. Сама эта программа, получившая название «Манхэттенский проект», стартует только в сорок втором году, но начать заниматься ее срывом нужно уже сейчас. Как говорится, паровозы нужно давить, пока они еще чайники.

- Как-как вы сказали? - удивился Киров, а услышав от Максима анекдот про мужика, попавшего под паровоз и с тех пор ненавидевшего чайники, от души рассмеялся. - Хороший анекдот, жизненный! И очень подходящий к ситуации. И каким образом вы предлагаете сорвать американскую атомную программу? Ликвидировать ключевых участников?

- Не обязательно, - покачал головой Максим. - Часть ученых можно попробовать переманить к нам. Думаю, члену Коммунистической Партии Германии Эмилю Фуксу или, например, сочувствующему коммунистам Роберту Оппенгеймеру будет лучше работать в СССР, нежели в Англии или США. Что же касается остальных ученых, то кое-кому из них, и правда, можно устроить несчастный случай, как и руководителю проекта Лесли Гровсу.

- Я вас понял, Максим, - кивнул Киров. - Я внимательно изучу ваш доклад и подумаю, что можно будет сделать, чтобы не дать американцам первым создать атомную бомбу.

- И чуть не забыл, Сергей, Миронович, - спохватился Максим. - Я не стал отправлять материалы по атомным технологиям на копирование, посчитав их слишком секретными. На мой взгляд, пусть лучше наши ядерщики удивляются необычному способу печати, чем информация о ядерном оружии просочится наружу.

- Не могу с вами не согласиться, - кивнул Киров. - Насколько я понимаю, эти материалы находятся сейчас у вас на квартире?

- Так точно, - кивнул Максим.

- Тогда завтра утром я вызову транспорт с сопровождением и заберу эти материалы в спецхранилище, - решил Киров. - А затем лично проконтролирую передачу этих документов в Радиевый институт. Да и курировать эти исследования придется лично мне.

Замолчав, Киров взял со стола трубку и принялся неторопливо ее набивать. Максим же, помня, что Сергей Миронович разрешил ему курить в кабинете, потянулся за папиросами.

- Что ж, Максим, с результатами вашей работы вы меня ознакомили, теперь давайте поговорим непосредственно о вас, - раскурив трубку, произнес Киров. - Конструкторы уже начали работу над новыми моделями бронетехники, и я с уверенностью могу вам сказать, что идея создания Особого Информационного Бюро полностью себя оправдала. Конструкторы уверены, что все проекты подготовлены компетентными специалистами, а товарищ Белов является простым докладчиком.

- Это хорошо, - кивнул товарищ Белов. - Не хотелось бы привлекать к себе внимания больше, чем уже есть.

- Все верно, Максим, - согласился Киров. - Что же касается вашего статуса в рядах НКВД... Так получилось, что в настоящее время вы являетесь куратором разработок стрелкового оружия, моим личным порученцем и сотрудником Особого Информационного бюро. Я решил освободить вас от этих должностей и назначить на должность особоуполномоченного при наркоме внутренних дел. По сути, вы остаетесь моим порученцем, только с более широкими полномочиями. Доступ в Осинформбюро при этом у вас, разумеется, сохранится.

- Постараюсь оправдать, - серьезно кивнул Максим.

- Как особоуполномоченный, вы также назначаетесь командиром группы особого назначения, в которую помимо вас войдут также сержанты Шнайдер и Линь. Кодовым обозначением вашей группы будет… - задумавшись, Киров замолчал.

- «Авангард», - предложил Максим. - Пусть группа называется «Авангард»![3]

- А что, неплохо! - оценил Киров. - И звучно, и со значением! Также вам нужен личный позывной. У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?

- Ну-у-у... пускай будет «Странник», - чуть подумав, ответил Максим. - В честь любимого литературного персонажа[4].

- Пусть так, - согласился Киров. - Приказ о вашем новом назначении уже готов, завтра вместе с товарищами сержантами зайдете в управление кадров и получите новые удостоверения со всеми положенными спецметками.

- Есть, - кивнул Максим.

- На время вашего пребывания в Испании ваша группа будет подчинена непосредственно товарищу Артузову, - продолжил Киров. - Перед вашим отъездом я вас ему представлю. Артур Христианович человек опытный, так что с советами к нему не лезьте, разве что в самых критических случаях. Разумную инициативу, впрочем, можете проявлять.