К этому времени у Белова все уже было готово. Документы были рассортированы по папкам и уложены в деревянные ящики, которые нужно было лишь погрузить в пикап. Что сотрудники НКВД под бдительным присмотром Максима и проделали. Затем Максим, одетый в свежевыглаженную форму и с орденом Красного Знамени на груди, забрался на заднее сиденье первого в колонне легкового автомобиля и отправился в наркомат обороны.

Скорость передвижения по Москве на автомобиле для Максима все еще оставалась непривычной. Скорость движения была явно ниже, чем в двадцать первом веке, но Максим сильно сомневался, что в две тысячи двадцать первом году он смог бы добраться от Кремля до здания министерства обороны за каких-то пятнадцать минут.

Выбравшись из машины во дворе здания наркомата обороны, Максим увидел знакомый черный «Паккард» и понял, что Сергей Миронович уже прибыл. И правда, когда встретивший Максима дежурный, проводил Белова в зал для совещаний, распорядившись доставить туда же ящики с документами, Киров, о чем-то беседующий с Ворошиловым, уже находился там.

- Здравствуйте, товарищи! - поздоровался Белов, войдя в зал и повесив фуражку на вешалку.

- Здравствуй, Максим, - кивнул Ворошилов, окидывая Белова с ног до головы. - Молодец, по-боевому выглядишь!

- Стараюсь, товарищ маршал! - улыбнулся Белов.

Красноармейцы, тем временем, занесли в зал ящик с документами. Открыв его, Максим принялся развешивать на плакатных стойках эскизы, предназначенные служить иллюстрациями к его предложениям. На одной из таких стоек уже находились фотографии различных зарубежных танков, сфотографированные Максимом с экрана ноутбука и переданные товарищу Ворошилову. Климент Ефремович готовил вступительную речь, обосновывающую сегодняшнее совещание, и эти фотографии должны были придать вес его словам.

Едва Максим успел развесить все иллюстрации, как в зале уже начали появляться участники совещания. За пятнадцать минут до начала пришли начальник автобронетанкового управления Халепский и начальник вооружений Говоров.

Вскоре начали подтягиваться и конструкторы. Держась вместе, в зал зашла делегация из Харькова, состоявшая из «танкистов» Михаила Кошкина и Александра Морозова, а также «дизелиста» Тимофея Чупахина. Все трое держались вместе и несколько настороженно поглядывали на Кирова.

Затем появился выдающийся конструктор артиллерийских орудий Василий Грабин, коренастый мужчина с грубым, словно из камня высеченным лицом. В одной компании с Грабиным оказались и его коллеги-конструкторы из ОКБ-16 - главный конструктор Яков Таубин и его подчиненные, Александр Нудельман и Михаил Бабурин.

Максим знал, что в его прошлом Таубин и Бабурин не смогли в требуемые сроки довести до законченного состояния разрабатываемые ими автоматическую пушку и авиационный пулемет, после чего в сорок первом году были арестованы НКВД по обвинению во вредительстве и саботаже. Однако, Максим решил дать конструкторам шанс, и Сергей Миронович, после некоторых раздумий, с ним согласился. С помощью материалов из будущего, которые Максим собирался предоставить ОКБ-16, Таубин сможет не только в нужный срок создать требуемую от него автоматическую пушку, но и довести до ума свой проект автоматического гранатомета, который Максим считал весьма перспективным образцом вооружения.

Вслед за Таубиным и его подчиненными пришел Михаил Логинов, уже успевший отметиться в создании малокалиберных зенитных систем. И самыми последними, буквально за пару минут до начала совещания, явились Николай Астров, в известной Максиму истории прославившийся целой линейкой легких танков, и Виталий Грачев, в другое время участвовавший в разработке нескольких бронеавтомобилей.

- Ну что, все собрались? - бросив взгляд на часы, спросил Ворошилов у секретаря.

- Так точно, товарищ нарком, все, - подтвердил секретарь, сидевший за столом возле входа в зал и отмечавший в списке всех входящих.

- Отлично, - кивнул нарком. - Тогда начнем. Товарищи, мы собрались здесь, чтобы обсудить текущее состояние наших бронетанковых сил и выработать стратегию их развития. Дело в том, что у нас нет ни одного танка, удовлетворяющего современным требованиям. Даже новейшие БТ-7, производство которых началось лишь в прошлом году, уже можно считать устаревшими!

- Как это - считать устаревшими?! - не понял Говоров. - В прошлом году, когда мы принимали БТ-7 на вооружение, комиссия посчитала его вполне современным танком!

- А вот так, товарищ Говоров, - вздохнул Ворошилов. - Год назад мы считали БТ-7 вполне современным танком, а сейчас узнали, что он уже устарел. Взгляните, что наша разведка добыла!

С этими словами Климент Ефремович поднял чистый лист ватмана, закрывавший размещенные на стойке плакаты и открыл участникам совещания большую фотографию танка.

- Вот, полюбуйтесь, это сейчас проходит испытание в Германии, - сообщил Ворошилов, указывая рукой на фотографию. - Это новый немецкий танк, в настоящее время проходящий испытания и уже получивший обозначение «Panzerkampfwagen IV». Тьфу ты, язык сломаешь! - поморщился Климент Ефремович, с трудом выговорив длинное слово. - Его точных характеристик нам выяснить не удалось, но мы знаем, что масса прототипа чуть больше восемнадцати тонн и что вооружен он короткоствольной семидесятипятимиллиметровой пушкой. Исходя из массы мы предположили, что толщина брони этой машины должна составлять от двадцати до тридцати миллиметров.

- Впечатляет, - вынужден был признать Говоров. - Орудие калибром в семьдесят пять миллиметров - это, и правда, серьезно! И когда же этот новый танк поступит на вооружение германской армии?

- Вроде бы, в следующем году должен поступить, - ответил Ворошилов. - И, учитывая, что все страны в настоящий момент стремятся увеличить в своих танках толщину брони и калибр орудия, я не удивлюсь, если лет через пять он станет основным немецким танком.

- А что в настоящее время происходит в других странах? -поинтересовался Говоров. - А то я, честно признаться, в последнее время не следил за зарубежными новинками.

- А чего-то особо нового в других странах и нет, - пожал плечами Ворошилов, перелистывая плакат на стойке. - Начну с Англии. На вооружении британцев по-прежнему состоят средний танк «Виккерс модель Е», на основе которого мы в свое время сделали наш Т-26, причем, как в двухбашенном пулеметном, так и однобашенном пушечном вариантах. Также у них на вооружении находятся более новый танк «Виккерс модель два», хоть имеющий в своей конструкции некоторые прогрессивные решения, вроде использования рациональных углов наклона брони, но все же недалеко ушедший от танков времен Германской войны, и трехбашенный «Виккерс модель три», послуживший прообразом для нашего Т-28.

Климент Ефремович перевел дух и снова перелистнул плакат, демонстрируя собравшимся лист с фотографиями английских легких танков.

- Также на вооружении англичан имеются легкие, или, как они их называют, крейсерские танки, - продолжил Ворошилов. - От средних они отличаются более прогрессивной формой корпуса, наклонными, пусть и под недостаточным углом, стенками башни, и значительно более слабым, чем у средних танков, бронированием. Оба танка вооружены легкой сорокамиллиметровой пушкой, крейсерский танк модели один при этом имеет еще две маленькие пулеметные башенки, на второй же модели от них отказались.

На следующем плакате, который Ворошилов, продемонстрировал слушателям, были фотографии уже французских танков.

- Теперь перейдем к Франции, - произнес Ворошилов. - Танков у них очень много, и все они разные. Начать стоит с того, что французы придерживаются деления танков на пехотные, предназначенные для прорыва обороны и непосредственной поддержки пехоты в бою, и крейсерские, используемые для быстрых фланговых операций, эдакий бронированный аналог кавалерии.

Как я уже сказал, танков у французов много, поэтому про все я рассказывать не буду, а остановлюсь только на особо примечательных образцах. Из пехотных танков Франции хочется обратить внимание на модель «R35», являющуюся дальнейшим развитием их знаменитого «Рено FT17». Это неплохо защищенная машина, имеющая броню толщиной до сорока миллиметров и вооруженная сорокасемимиллиметровой пушкой. Таким образом, этот танк, как минимум, не уступает нашим БТ, а возможно, что и превосходит их.