- Приготовиться! - прошептал Максим.

В одолженный у Воронина бинокль ему было отчетливо видно, как к спящим возле своих пулеметов караульным крадутся разведчики с ножами, похожие в ночи на сгустки тьмы. В шаге от них двигались их товарищи, держащие наготове пистолеты с глушителями, а по краям их страхуют бойцы с автоматами наизготовку, готовые немедленно открыть огонь в случае обнаружения.

С северной огневой точкой все получилось просто отлично, разведчики обошли ее с тыла и аккуратно взяли расчет пулемета в ножи. А вот с южной все оказалось не столь удачно. То ли находившиеся там солдаты не спали, то ли что-то их разбудило, однако, они сначала заозирались, а потом начали вставать. Один даже попытался поднять винтовку, но не успел. Разведчики открыли по солдатам огонь из пистолетов с глушителями, шустро положив всех четверых. Максиму показалось даже, что он слышал хлопки выстрелов и лязг упавшей винтовки.

Весь мир, казалось, замер в напряженном ожидании. Услышали или нет? Покосившись на лежавшую рядом Киу, Максим увидел, что девушка напряженно смотрит в прицел, нервно кусая нижнюю губу и старательно отводя палец от спускового крючка.

Прошла минута, другая, однако ничего не происходило. Наконец, разведчики отмерли и, разделившись на группы, направились к палаткам со спящими солдатами, после чего началась зачистка. По двое разведчиков из каждой группы подрезали растяжки палаток, затем прижимали полотнище к земле, а когда сквозь него проступали фигуры солдат - находившиеся наготове бойцы стреляли по ним из пистолетов с глушителями, стараясь целиться в район голов.

Несколько разведчиков направились к большой палатке, стоявшей чуть в стороне от остальных. Двое раздвинули полог палатки, а еще двое с пистолетами наизготовку вошли внутрь. Что именно там произошло - осталось пока неизвестным.

Вновь замигал фонарик, информируя Белова, что можно переходить на ту сторону. Максим со своими людьми так и поступили, встретив на той стороне моста младшего политрука Васильева, сопровождаемого двумя разведчиками с автоматами. Именно он сигнализировал группе Белова, что все чисто и указывал фонариком направление движения. Махнув рукой, Васильев позвал разведчиков за собой.

- А это, вообще, кто? - поинтересовался один из бойцов Максима, подсвечивавший себе путь фонариком и увидевший возле огневой точки тело солдата. - Форма у них какая-то странная!

- Это, товарищ Иванов, чернорубашечники, - просветил бойца политрук. - Фашисты, одним словом!

- А разве не все они фашисты? - удивленно спросил Иванов, а рядом с Максимом одобрительно хмыкнула Грета.

- Ну, так-то, да, - согласился политрук. - Вот только обычные солдаты в большинстве своем просто служат в итальянской армии и среди них есть совершенно разные люди. Чернорубашечники же обязательно состоят в итальянской фашистской партии и, вообще, идейные.

- Понятно, товарищ политрук... - протянул Иванов.

Политрук довел разведчиков до большой палатки, возле которой стоял Воронин, несмотря на усталость, имевший крайне довольный вид.

- Поздравляю, Максим, ты был прав! - поспешил сообщить Воронин. - Мост, и правда, был заминирован. В этой палатке жил офицер, лейтенант, или как он там у чернорубашечников называется… так вот в его палатке на столе стояла подрывная машинка, от которой тянутся провода. Я послал пару человек пройти вдоль проводов как можно ближе к мосту и там их обрезать.

- Зачем? - не понял Максим. - Не проще было машинку отключить?

- Машинку-то мы отключили, - усмехнулся Воронин. - Только ты вот представь: утром придут проверяющие, а проводов-то и нет! Пока они за проводом сбегают, пока заново его протянут - глядишь, к этому времени уже и наши на эту сторону перейдут!

- Логично, - вынужден был признать Максим.

- Связисты с тобой? - спохватился Воронин. - Давай их сюда! Сейчас доложим о результатах и узнаем, можно ли возвращаться, или еще что-то нужно сделать…

Рацию развернули прямо тут же, возле палатки. Чтобы не создавать лишнего шума, со штабом бригады связывались в телеграфном режиме. Пока Воронин диктовал радиотелеграфисту рапорт и выслушивал ответ, вокруг него плотным кружком собрались остальные разведчики.

- Значит, так, ребята, - не скрывая довольства, сообщил Воронин. - Штаб счел нашу задачу выполненной. Поэтому быстренько оставляем врагу пару сюрпризов и уходим!

Сюрпризы заключались в гранатах, установленных под станины пулеметов и в зарядные ящики двух противотанковых пушек. Оставив подарки, разведчики вернулись на левый берег Тахуньи и поспешили в расположение бригады. Ощущение того, что они в безопасности и возвращаются к своим, придавало им сил. И даже начавшийся дождь не портил им настроения.

В расположении разведвзвод встретил помощник начальника штаба по разведке капитан Калинин. Искренне порадовавшись, что все вернулись целыми и невредимыми, он отпустил бойцов отдыхать, жестом велев следовать за собой Воронину и Белову. Оказавшись в штабной палатке, Воронов первым делом выложил на стол прихваченную с собой подрывную машинку, после чего приступил к докладу.

- Значит, говорите, севернее Бриуэги находится целый палаточный лагерь? - уточнил Калинин, выслушав доклад Воронина. - Оно и понятно, Бриуэга - городок маленький, всю дивизию там разместить трудно… Молодцы, ребятки, большое вы дело сделали! Отдыхайте!

22 марта 1937 года. 07:27.

Бриуэга.

За час до рассвета комдив Штерн связался по радио с полковником Листером и подтвердил готовность к наступлению. Листер, в свою очередь, проинформировал Штерна, что его корпус готов немедленно выдвинуться на Бриуэгу. Затем Штерн связался с аэродромом в Альбасете и запросил бомбоштурмовой удар по обнаруженному разведчиками палаточному лагерю, находящемуся севернее Бриуэги. Погода с утра была вполне летная, поэтому из Альбасете ответили, что готовы поддержать наступление с воздуха.

Осталось согласовать время. Корпусу Листера, стоявшему в Трихуэке, требовалось около двух часов, чтобы добраться до Бриуэги, советской - добровольческой бригаде от ее текущей позиции - чуть более часа, скоростные бомбардировщики же могли долететь за полчаса. В итоге было решено, что авиаудар по позициям итальянцев будет нанесен в девять-тридцать утра, а наступление сухопутных сил начнется в десять часов.

В половине десятого небо над Бриуэгой потемнело от бомбардировщиков и прикрывавших их истребителей. В это время уже никто из итальянцев не спал, поэтому бомбардировка палаточного лагеря особого результата не возымела. Зато во время налета были обнаружены артиллерийские позиции, на которые и вывалили несколько тонн бомб.

Итальянцы, разумеется, пытались защититься от авиации, но одной имевшейся у дивизии «Черное пламя» батареи зенитных автоматов для этого было совершенно недостаточно. В конечном итоге, зенитки были уничтожены даже не бомбардировщиками, а истребителями, что атаковали их на бреющем полете и пулеметным огнем уничтожали расчеты или же повреждали сами орудия.

Авианалет закончился также быстро, как и начался. Но, не успели итальянцы прийти в себя, как добравшийся до Бриуэги корпус Листера пошел в наступление, охватывая город с запада и юго-запада. И вскоре на узких старинных улочках зазвучал лязг танковых гусениц.

Полковник Листер многому научился у советских военных специалистов, и танки во время штурма он использовал исключительно в тесном взаимодействии с пехотой. Продвигаясь по улицам города, танки эффективно подавляли огневые точки, устроенные итальянцами в окнах домов, за повороты же первой шла уже пехота, проводя разведку и не давая танку попасть в пушечную засаду. В результате применения подобной тактики итальянцам не удалось подбить на улицах ни одного танка.

Гораздо больше неприятностей доставляли немногие оставшиеся у противника танкетки, подбивать которые было не трудно, трудно было потом убрать их с дороги. Хорошо, если удавалось затолкать подбитую танкетку в какой-нибудь дворик, но иногда случалось так, что обгоревший остов намертво перегораживал улицу. В таких случаях пехота рассредотачивалась по окрестностям, пытаясь найти для танка обходной путь через близлежащий переулок.