Шелест шагов позади него вернул обстановке реальность. Он медленно повернулся и увидел изумленную служанку, которой, ещё немного и, пришлось бы прибегнуть к помощи рук, чтобы удержать глаза там, где они должны находиться. Его вопрос прозвучал буднично:

– Куда нести?

– Сюда, пожалуйста. Только осторожно, Мистер МакСтейн, там крутая лестница.

Через мгновение крутизна лестницы была описана в самых живых выражениях.

– Какого черта, Раян, неужели нельзя было зажечь свет? – эта фраза завершала гневное бурчание, которому предшествовал характерный грохот упавшего тела.

– Да кто бы знал где его зажигать, сэр, – послышалось возражение. Голос выдавал привычку подчиняться. – В этих коридорах ничего не разобрать.

– Далеко ещё? – нетерпеливый и требовательный тон не столько спрашивал сколько выражал недовольство.

– Нет, уже близко.

– Господи! – в отчаянии воскликнул ведомый, – Пятница, вечер, столик заказан, в кои веков я провожу уикенд с девушкой. Целый день я считал минуты. Минуты!!! И тут этот … Сэм, – последнее слово вышло с трудом.

– Мне говорили, вы большие друзья.

– Да я его убью!!

– Тогда уж вам, наверняка, не встречаться с девушками ещё очень долго.

– Ты лучше говори куда идти и … – говорящий спотыкнулся и едва не растянулся на полу, – нет, я его точно убью! – Высказанное решение не оставляло сомнений в его окончательности. Оставшуюся часть пути мужчины проделали молча; один – потея и негодуя от злости, другой – едва поспевая.

Наконец они достигли последней двери и человек по фамилии МакСтейн, с силой распахнув её, ворвался в огромное помещение, заставленное в строгом порядке высокими стеллажами, полными книг. Быстро окинув взглядом всё пространство, он заметил в самом конце центрального прохода двух человек, сидящих за столом. Хотя до них было примерно метров тридцать, одного, из сидящих, он решил поприветствовать уже сейчас.

– Сэм, твою мать! Какого дьявола тебе нужно? Ты посмотри на часы! Ты понимаешь, что ты делаешь? Я рассказал тебе про свои планы вовсе не для того, чтобы ты нашел в них место для себя! – Оратор быстро сокращал расстояние, двигаясь огромными шагами. – Ты только подумай, где сейчас находятся мои мозги! Я бесполезен, разве это не ясно? Я здороваться ни с кем не могу, у меня руки влажные. Я уже снимаю с неё платье, ты это понимаешь? Ну, в чем дело? – последний вопрос был задан практически с полуметра.

– В Генри Джойсе, – последовал хладнокровный ответ, автор которого сумел безошибочно определить основной смысл речи и выбрать ключевую фразу, отводя всему остальному лишь роль лирического вступления.

– И? – возбужденный мужчина требовал продолжения.

– Успокойся, Саймон, – всё тот же хладнокровный голос, – присаживайся и слушай внимательно. – Говорящий подался вперед и, облокотившись на опертые о стол локти, проговорил медленно и отчетливо, – у нас живой, ты слушаешь (?), живой свидетель.

Информация, очевидно, была сногсшибательной, иначе не объяснить того пристального взгляда, которым только что сообщивший её пялился на своего партнера, ожидая увидеть, по крайней мере, отвисшую челюсть. МакСтейн, а именно его челюсть предполагалось увидеть отвисшей, казалось, вовсе пропустил это мимо ушей. Мельком взглянув на второго человека, сидящего рядом, он вновь уставился на Сэма и через секунду, склонившись над столом, словно передразнивая своего собеседника, медленно и четко произнес:

– В деле Генри Джойса «живой» и «свидетель» – понятия взаимоисключающие. – Затем он резко откинулся на стул и воскликнул уже более грубо: – Кончай мне дерьмо на уши вешать!

– Расслабься, Саймон, – невозмутимый голос Сэма терпеливо сносил откровенную злость и безропотно стряхивал налипшие грубости со своего хозяина, – мне очень жаль, что так вышло.

Сэм встал из-за стола и неторопливо направился к неподвижно сидящему напротив пожилому человеку, который за всё это время не произнес ни звука и с удивлением наблюдал за словесной перепалкой.

– Но если сейчас, – продолжал он, проходя за спиной Саймона, – существует вероятность, что ты даже скажешь мне спасибо, то если бы я не вызвал тебя, ты бы убил меня, наверняка.

К этому моменту Сэм уже стоял рядом с пожилым человеком.

– Мистер Барнс, – он слегка наклонился обращаясь к старику, – это детектив МакСтейн. Будьте добры, повторите ему то, что только что рассказали мне.

Прошло несколько секунд прежде чем до слуха донеслись скрипящие звуки.

– А чего рассказывать? – неохотно начал старик, – я, вообще, не понимаю в чем дело. Человек просто упал с лестницы, понимаете, случайно упал. Несчастный случай. Вы что же думаете это я его оттуда скинул?

– Чтобы думать нужно знать. – Мягкий голос Сэма выступал в роли успокаивающих пилюль. – Мы пока ничего не думаем так как ничего не знаем. Вы бы могли нам помочь.

– Чем? Я не понимаю, о чём говорить? Я уже всё рассказал.

– Начните сначала.

Возникла небольшая пауза, во время которой старик пытался справиться с переполнявшим его негодованием. Он нервно постукивал пальцами по столу и его прищуренные глаза скакали с предмета на предмет.

– Как его звали? – подтолкнул Сэм. В его манере вести беседу было что-то от специалиста из реабилитационного центра для наркоманов или людей увязших в глубокой депрессии. Его тон не требовал ответа, а, скорее, своей теплотой и участливостью, приглашал излить душу.

– Стив Коул, – пробормотал Барнс и посмотрел на, непонятно чего, ожидающих следователей. – По крайней мере, он так представился. – Старик замялся и опустил глаза, не выдержав той пристальности, с которой его исследовали.

– Он задержался тут, последний был. Все уже ушли. Ну, разговорились. Я предложил ему поужинать здесь. Он согласился. Потом спустились сюда … и .. потом я там .. ужином занимался, а он, это, книги смотрел. Ну, и.. я услышал только грохот… потом позвонил в больницу .. и всё.

– Вы всегда приглашаете поужинать припозднившихся посетителей? – Сэм, как обычно, был вежлив.

– Первый раз.

– Он сам предложился?

– Нет, нет, это была моя инициатива.

– Тем не менее, он охотно согласился?

– Я бы не стал этого утверждать.

– И всё-таки, почему же именно его? – дотошничал Сэм.

На лицо Барнса легло выражение задумчивости.

– Не знаю. – Он пожал плечами и продолжал настолько медленно, что казалось придумывал окончание слова только тогда, когда уже сказал первую его половину, – он.. какой-то… не..обыч..ный.. не..предсказуемый… не..логичный, вот! Нелогичный! – Последнее определение было по его мнению самым точным.

– Понимаю. Хорошо, и когда вы…

– Что он читал? – резкий голос МакСтейна неожиданно вклинился в разговор, грубо оборвав беседу.

Старик вздрогнул. Только-только начиная успокаиваться от обходительного тона одного из следователей, он внезапно вновь был брошен в состояние неуютного самочувствия. Сэм тоже испуганно дернулся, однако на его губах задержалась едва заметная улыбка, которая дополнила выражение сверкающих довольством глаз. Он добился того, чего хотел и, лениво откинувшись на спинку стула, с удовольствием и вниманием ждал развития несколько запоздалой инициативы МакСтейна. Кстати, их стили добывания информации разнились кардинально. Если отвечая на вопросы Сэма, вы чувствовали, что спасаете свою душу, то удовлетворяя любопытство МакСтейна, вас посещало убеждение, что вы спасаете свою жизнь.

– Да… фантастику какую-то, – буркнул старик.

– А именно?

– Я не знаю, не обратил внимания. Он заказывал много книг.

– А где они?

– Наверху, в читальном зале … в тележке. Я их ещё не успел разложить.

– Раян! – повышенным голосом позвал МакСтейн, запрокидывая голову и ожидая услышать ответ из-за спины.

– Да, сэр. – Молодой человек, не так давно приведший детектива, сделал шаг вперед.

– Сходи наверх, посмотри что к чему.