Помнил то свое предновогоднее появление в Новгороде. Действительно, вся жизнь перед глазами пронеслась с момента, как дверь открыло очаровательное создание и до слов Ленки, что Мария Павловна руководит накрытием новогоднего стола.

— Я от матери не отказываюсь, — заверил Дмитрий, с долей недоумения посмотрев на отца. Кто-то из них кого-то определенно недопонимал сейчас. — Но тебе не кажется, что она слишком много на себя берет? Ты себе как представляешь наше с ней общение? Я Ладе, что должен сказать: я очень тебя люблю, но, прости, посиди в отеле, пока к матери загляну? — продолжал он задавать вопросы, кажется не особо стремясь получить на те ответы. — Повторяю, я чуть жену из-за неё не потерял. Причем и в прямом, и в переносном смысле. Ты не видел, в каком она состоянии в клинику приехала. Хорошо, что в клинику. Мать могла ей всю жизнь переломать. И предлагаешь проглотить это? Извини, не получается. По крайней мере — пока.

Где-то с отцом и соглашался. Только вот сейчас, (по крайней мере, как считал сам), не стоило затрагивать данный вопрос. С другой стороны, если Елена Викторовна начала названивать, то отца в целом — понимал. Вряд ли тот, строя планы со своей Ритой, вписывал в те звонки от бывшей. Даже если те будут касаться сына. Взрослого сына. Сложно, если вообще — возможно, объяснить их любимой женщине.

— Кто тебе не дает поехать с Ладой? — поинтересовался Константинов, хотя вряд ли не понимал, что до него пытался донести сын. — У тебя умная, прекрасно всё понимающая, взрослая девочка. И, поверь, в обиду себя не даст.

Противостояние матери и сына существовало всегда. А вот с того момента, как Димка женился по собственному выбору, вошло, кажется, в решительную, финальную стадию.

— Лишней себя там чувствовать я ей не позволю, — и голос Димки прозвучал решительно. — И давай на этом остановимся. У нашей уважаемой Елены Викторовны, поверь, всё в полном порядке: муж, дети. Причем, мечты, кажется, начинают сбываться. Старший по линии IT поступил, престижно сейчас. Мне уже раз так дцать дали понять, что даже рядом не стоим. Младшая тоже надежды серьезные подает. Правда характер там материн. Но время что-то слепить, еще есть. Так что…

— Хорошо, давай остановимся, — уступил Константинов, жестко закончив, — Но матери позвони. Просто позвони, Дима. Сегодня, — добавил он, первым выходя из кухни. — А еще лучше — съезди.

А вот когда в квартире появилась Лада, мужчины не поняли. Либо так громко разговаривали, что не слышали звука открывающейся двери, либо очаровательное дарование просочилось сквозь стены. Так или иначе, а молодая женщина застыла в удивлении на пороге кухни.

— Алексей Петрович? — вот обращалась она к нему с самого первого дня их знакомства, исключительно по имени отчеству. — Что-то случилось? С Никитой…

— С Никитой пока без перемен, но есть надежда, что в начале весны будет дома, — заверил Алексей, выходя из кухни и, направляясь в сторону входной двери, на ходу продолжая, — У нас тут Дмитрий Алексеевич немного чудит. С моментом одним надо было разобраться. А так — всё в полном порядке.

Он всегда обращался к сыну по имени отчеству, когда считал, что тот проштрафился. Димка, закрывшись за отцом, остановился на пороге комнаты. Взгляд Лады не нравился. Обсуждать состоявшийся с отцом разговор не планировал. Но и оставлять вопрос с появлением старшего Константинова в их квартире прямиком с самолета, открытым не безопасно.

— Дима, я не хочу знать, что у вас тут произошло и почему. Но, пожалуйста, сделай так, чтобы у отца сейчас хотя бы относительно тебя голова не болела, — попросила она прежде, чем «спрятаться» в ванной.

Полный разнос и требование максимально откровенного разговора — откладывались. Димка перевел дух. Хотя и не был уверен, что вопрос не будет поднят в ближайшее время. Но к тому времени надеялся не просто как следует обдумать всё сказанное отцом, но и, по возможности, максимально выправить ситуацию. Правда, с визитом… Вот тут проблема была почти не решаема…

4 ДНЯ СПУСТЯ

12 января 2022

1

Санкт-Петербург. Утро четвертого дня его пребывания в Санкт-Петербурге началось с неожиданности. Причем, с такой неожиданности, что в первые секунды даже не знал, как реагировать и, главное, как себя вести. Тем более, учитывая время. А часы показывали… Мягко говоря — не самое подходящее время для визитов.

— Вот те на… — Константинов, кажется не веря собственным глазам, медленно отступил от двери. Кого точно не ждал сегодня, так это… — Лен Викторовна собственной персоной, — продолжал он, не без интереса наблюдая за её передвижениями по квартире. — А что так рано? — когда она там последний раз вообще наносила ему визиты… — Случилось что?

— А я с каких пор заехать к тебе не могу?

С каких пор. С каких пор… Учитывая, что в свое время даже за Димкой заезжал Гарбузов, либо сам отвозил сына домой, пока тот был ребенком… Вот тут напрашивался вопрос другого плана: «с чего вдруг»…

— Не, заехать-то, конечно, можешь, — не стал отрицать очевидного, затем, не переставая с нескрываемым любопытством наблюдать за бывшей женой, поинтересовавшись, — Только не находишь, что семь утра — немного рановато для нанесения визитов. Я ведь мог тебе дверь и в трусах открыть.

— А я тебя в трусах не видела.

Резко обернувшись в дверях очередной комнаты, Гарбузова нервно передернула плечами. Что-то в поведении самого Константинова её не устраивало. Вот только что — понять тот не мог. Либо действительно мозг в такую рань отказывался анализировать происходящее, либо фактор неожиданности сказывался.

— Ну, судя по тому, что Димка наш с тобой сын, видела ты меня и без них, — без каких-либо эмоций обронил Константинов, направившись в сторону кухни. — Но это сути дела не меняет. Твой благоверный в курсе, что его дражайшая вторая половинка к бывшему спозаранку поскакала? — поинтересовался он, оглянувшись у плиты.

— Так ты же трубки не берешь, — вновь съязвила Елена Викторовна.

А вот это уже было ложью. Все звонки — отслеживал. Да, мог от кого-то остаться непринятым. Но это, скорее, исключение из правил.

— Лен, когда мне звонят близкие люди, я даже на отдыхе беру телефон, — счел он необходимым напомнить. — Так что, давай не будем.

— А ты считаешь меня близким человеком? — совершенно неожиданно оживилась Гарбузова.

Наполнив свежевыжатым соком стакан, Алексей задержал пристальный взгляд на раннеутренней гостье. И всё же, не давал покоя вопрос: какого черта она притащилась к нему. Это во сколько надо было подняться в Новгороде, чтобы такую рань быть уже в Питере. Даже на машине. А скорее всего, так и есть. На сколько точно помнил, электрички начинали ходить около шести утра, в пути два с лишним часа. Значит, в семь эта мадам точно не успела бы появиться на пороге.

— Мать моего сына не может быть мне совершенно чужой, — продолжал он, выставляя на стол чашки.

— Даже так? — и снова в тоне Гарбузовой появились совершенно непонятные для хозяина квартиры, опасно высокие ноты. — В таком случае, может объяснишь, какого черта на новогодние праздники тебя не было в Новгороде?

Приехали. Или — приплыли. Замерев перед открытым холодильником, Константинов оглянувшись, в полном недоумении посмотрел на бывшую. Как-то давно он вышел из возраста жесткого контроля.

— Лен, извини, но о своей личной жизни распространяться я, по крайней мере — пока, не собираюсь, — привычно жестким тоном заметил он вслух. — И, если не возражаешь, сам буду принимать решения где и с кем встречать праздники, проводить выходные и свое свободное время.

Во всяком случае бывшей предоставлять отчет точно не собирался. Да и вообще — кому-либо. Личная жизнь потому и называется «личной», что посторонним вход в ту категорически закрыт. А в его случае — еще и опечатан.

— Значит у меня верная информация, — подвела итог мадам Гарбузова, окидывая взглядом кухню, в которую вошла следом за хозяином квартиры. А ведь, поведи себя иначе чуть меньше тридцати лет назад, сейчас вполне могла быть здесь полноправной хозяйкой. Сколько раз уже посещали подобные мысли.