— Я в общих чертах знаю, — заверила Рита, почему-то точно будучи уверенной в том, что парень собирается приоткрыть ей самую главную тайну отца, касающуюся здоровья.

— Он рассказал?

Димка испытал легкий шок. Если отец до такой степени раскрылся перед данной женщиной, это говорило о многом. До последнего времени буквально всё вокруг себя окружал непробиваемой завесой тайны. Любая информация, капаемая Алексея Константинова, оказывалась под запретом на разглашение.

— К слову пришлось, — не стала скрывать Коташова. — А остальное не сложно найти в интернете. Вы же не думаете, что, простите, скажу, как есть, начиная отношения с человеком, я не попыталась узнать о нем максимально возможное? Тем более, когда такая возможность есть?

— И, — с осторожничал Димка.

— Ваш отец несколько часов назад признался мне в любви, — поведя плечиками, честно ответила Рита, на мгновение прячась за стаканчиком с вином, делая небольшой глоток. — Мне очень страшно, Дима, потому что однажды уже поверила в подобное признание другого человека. Но с вашим отцом немного иначе. Делая шаг на встречу, он дает возможность сделать два от него. Его жесткость зашкаливает, пугает. Но, в то же время, не пытается задавить. Он оставил право выбора и окончательного решения за мной. И я его сделала.

Оказывается, он отца совершенно не знал. В семье все привыкли к его жесткости. Единственно верному решению, чего бы то не касалось. И вдруг — максимальные уступки женщине! Право выбора, которое и родному сыну-то не всегда оставлял. Хотя вот тут обид не было. С возрастом пришло понимание, что отец всегда действовал исключительно в его интересах. Даже когда, как казалось — безосновательно, из-за какого-то собственного самодурства, закручивал гайки.

— У меня к вам, в таком случае только одно пожелание, — вновь заговорил Дмитрий, очередной раз за время разговора глянув в сторону веранды, где отец продолжал с кем-о общаться по телефону и, кажется, стал нервничать. — Сохраните его доверие. И, если не сложно, не прячьте его подарки. Уверен, видеть те на вас для отца очень важно. Только вот тут как раз — момент — не привязывайте благодарность к интимной близости. В случае с Петровой, любая благосклонность в данном вопросе с её стороны, подразумевала плату. И он выкладывался, — голос молодого человека зазвучал неожиданно жестко, став почти константиновским. — Дорогие украшения, шикарные отели во время отдыха. Возможно, что-то еще, чего мне неизвестно. Он провести параллель может не ту. Вернее — не совсем правильную. Объяснять ничего не станет, а получив проблему, снова начнет искать виновных. Вы лёд его растопили. Это дорогого стоит.

Затронутая тема была свёрнута мгновенно с возвращением Константинова. И настроение того большого оптимизма не внушало. Впрочем, нет, не совсем так. Само настроение вроде не сильно изменилось. А вот доля необъяснимой отрешенности появилась. Последний раз в подобном состоянии видел отца, когда тот сообщил о своем уходе из семьи. Через пару недель скатился в глубочайший запой.

— Петрова пропала, — обронил он, отвечая на немой вопрос сына и обеспокоенный взгляд молодой женщины.

— А Никитка? — тихо прозвучавший за спиной вопрос, заставил Димку обернуться. Лада. Черт, совершенно забыл, что и она выходила. Вопрос только — куда. По времени в дамской комнате можно было с максимальной скоростью душ принять!

— Так, ребята, давайте постараемся сохранить спокойствие, — предложил Константинов, хотя самому, что было заметно, сделать то было не просто. — Поиск ведется. Есть надежда, что сегодня к вечеру край — завтра к утру, всё выяснится. Никита, по всей видимости — с ней, — закончил он, а в тоне послышалась непонятные для Димки боль, страх.

Боялся он за мальчишку. Вот о ком, а о детях мадам Петрова думала в последнюю очередь. Для неё главным был собственный комфорт. Говорить о здравости рассудка тоже не приходилось. Ни один здравомыслящий человек не станет рисковать собственной репутацией и свободой.

— Бать…

— Дима, в порядке всё, — слишком резко перебил Константинов сына. Встретившись с взглядом Риты, мысленно чертыхнувшись, мягче добавил, — Часа через два-три обещали дать более подробную информацию. Так что ждем и продолжаем отдыхать. Новогодние каникулы никто не отменял.

А она поражалась, какой выдержкой должен обладать человек, чтобы вот так спокойно реагировать на случившееся. Пропал ребенок. Да, пусть с матерью, но, как успела понять, мать там одно название. Получается, мальчишка может находиться в опасности. И такая холодная рассудительность со стороны отца?

Успела заметить беспокойство во взгляде младшего Константинова, задержанном на отце. Больше попыток поговорить, не делал. Но наблюдать продолжал.

2

Самый запад России. Когда она последний раз вот так отдыхала? Ритка уже и припомнить не могла. А если еще учесть, что рядом человек, который одним своим присутствием поднимал настроение… И это при всех существующих на сегодняшний день проблемах! И не только собственных, но и тех, что существовали между ними. Непросто, как оказывается, сойтись людям с совершенно противоположными характерами. Да еще когда у каждого свой жизненный опыт за спиной.

Да, не в характерах дело. В большей степени, как казалось теперь Рите — в прошлом. Которое у обоих было непростым. И выбраться из которого никак не получалось.

Приняв из рук Константинова чашку с горячим чаем, с благодарностью улыбнулась. Еще один момент, не совсем для нее привычный. Вернувшись с отдыха, не пришлось, как обычно, бежать выгуливать Глашку, которую вывел сам и не просто вывел, а отгулял с ней привычный для пёсины час. А потом, отправив из кухни, где Рита намеревалась придумать что-нибудь не слишком сложное к ужину (есть не очень хотелось, но перекус не помешал бы), занялся решением вопроса…

— Снова — сомнения? — бросив короткий взгляд на Коташову, полюбопытствовал он, одновременно подвигая ближе к дивану небольшой столик, накрытый к чаю. Вечер обещал быть спокойным. А значит, у них появился шанс просто пообщаться, попытаться получше узнать друг друга…

— Скорее — размышления, — призналась Ритка, дотягиваясь до шоколада.

— Когда женщина начинает размышлять, да еще сообщает об этом во всеуслышание, жди беды, — не сдержав едва уловимой ироничной усмешки, обронил Константинов, присаживаясь рядом. — И о чем, если не секрет, мы размышляем с такой серьезностью?

Слегка беспокоило её общение с Константиновым-младшим. Не смотря на все вроде как решившиеся (и достаточно благополучно) вопросы, касающиеся недавнего прошлого инцидента, что-то тем не менее не давало покоя. Если только самому себе сейчас не выискивал проблемы.

— На сколько легко привыкнуть к сказке, и на сколько больно становится потом, когда она заканчивается. Мечтать о сказке и жить в ней — две разные вещи, — подняв на него взгляд, внешнее сохраняя абсолютное спокойствие, заметила Рита.

— А она должна закончиться? — не понял Алексей.

Вот чего никак не получалось сделать с момента, как узнал об исчезновении Петровой, так это взять под жесткий контроль собственные эмоции. Без конца думал о мальчишке. Ребенок оказался заложником ситуации. А сейчас внимания требовал другой, не менее дорогой, человечек.

— А разве нет? — нарушая ход его размышлений, продолжала Рита, делая глоток достаточно теплого чая. — Ты, когда возвращаешься куда там: в Питер, в Москву?

Чуть прищурившись, Константинов сдержал улыбку. Возможно, что и ошибался, но, кажется, в целом проблему понял. Да даже и не проблему. Скорее — страх. Её страх относительно их будущих встреч, общения.

— Ближайший спектакль в Питере, — присаживаясь рядом, заметил он вслух. — Съемки в Крыму, Питере, Москве. Где-то месяца через полтора, может — два, как пойдет, недельный перерыв. Но мы можем встретиться и до.

Вот в данном случае проблемы не видел вообще. Теперь, когда в жизни наметились перемены, причем — серьезные перемены, жить на съемках и театральных подмостках не собирался. Нет, с карьерой прощаться не планировал. Но вот серьезно скорректировать график было вполне в его силах и — планах. Причем — в самое ближайшее время. Вот в чем точно был уверен — любимая женщина без внимания и присмотра на долго оставаться не должна.