— Да-да, бро, бросай нас ради девушки! — хохочет Дэн, качая головой. — Только учти, что мы потом алиби обеспечивать не будем, если ты там где-нибудь напортачишь.

— Хватит уже, — я машу рукой, завязывая шуточный спор. — Вот съезжу, вернусь — и тогда посмотрим, кто тут влюбленный дурак.

— Ага, ага, только не пропадай надолго, Ромео, — смеется Вик.

— Пропадешь тут, с таким графиком. Бывайте, парни, — махнул им рукой и двинул на выход.

Тапок в пол, и я лечу стрелой, держа уверенные сто пятьдесят на спидометре, когда дорога позволяет. Музыка на максимум, и я кайфую, подпевая Честеру из Linkin Park.

Откровенно говоря, петь мне нравится не меньше, чем играть на гитаре. В группе я, конечно, на бэк-вокале, но вот в машине — тут я солист. Ну или когда Стас решает махнуться на концерте, тогда я отрываюсь по полной.

Музыка — это стопроцентно мое. С ней я на одной волне. Отдаюсь ей всей душой, и она отвечает мне взаимностью. Жаль, что с отцом так и не удалось найти общий язык в этом плане. Столько лет, а взаимопонимание с ним — словно утопия.

Еще сто километров, и я дома. В голове уже крутятся мысли: хоть бы получилось уединиться с птичкой хоть ненадолго. С нашей повернутой на контроле Викой пять минут наедине — уже будет удачей. Даже интересно, что она еще выдумает.

Алена встречает меня наверху у лестницы, не спускаясь, но я вижу ее глаза — они светятся радостью. Весь наш спектакль двух актеров ради того, чтобы за нами перестали наблюдать так пристально.

Удача явно на нашей стороне — в гостиной никого. Отлично. Я ускоряюсь, перепрыгивая через ступеньку, чтобы добраться наверх чуть быстрее. Пара секунд для обычного человека — это ничто, но для меня это слишком долго. Никакие видеозвонки и сообщения не могут передать, какая моя Аленка на самом деле.

Когда я, наконец, подхожу к ней, беру ее маленькую, хрупкую руку в свою и, не теряя времени, тяну в комнату. Дверь за нами закрывается, и воздух вокруг будто сгущается. Теперь мы наконец одни, и время будто замедляется. Я обвиваю ее руками, притягивая ближе, и наши губы сливаются в долгожданном поцелуе — горячем, жадном, словно эти две недели нас мучили невыносимо. Наши языки переплетаются, даря море наслаждения. Она прижимается ко мне, руки скользят по моей спине, а ее тело отвечает каждому моему движению.

Какой же кайф!

Аленкины губы — мягкие и такие сладкие — мгновенно лишают меня разума. Поцелуй становится все более глубоким и страстным, будто мы пытаемся передать все, что накопилось за эти долгие дни разлуки.

Прерываю поцелуй, но только для того, чтобы переключиться на тонкую шейку, которую птичка будто специально подставляет под мои губы. Дрожит в моих руках, а я периферийным зрением вижу, как у нее от удовольствия глаза прикрываются. Когда размашисто прохожусь языком по участку за ухом, а затем прикусываю слегка, Аленка издает такой чувственный стон, что я чуть не кончаю. Тормоза срывает от того, какая она нежная и податливая.

Где мне взять терпение, когда от возбуждения кровь в висках долбит, ума не приложу. Член ширинку таранит, пульсируя напряженно.

— Твою мать, Аленка, — сжимаю ее крепко, упираясь лбом в ее плечо. — Надо тормознуть…

— Что? — непонимающе спрашивает, будто вообще не здесь со мной находится, а сама ко мне льнет, задевая ширинку.

— Че-е-ерт! — шиплю оттого что волна возбуждения накрывает.

— Прости! Я… тебе больно сделала? — пытается заглянуть мне в глаза.

— Ты как скажешь, — смеюсь от ее невинной догадки.

— Я серьезно, вообще-то! — надувает губки она.

— Я так по тебе соскучился, что у меня в штанах дымится. Если мы не сделаем перерыв, у меня сорвет башню и нас застукают прямо тут в крайне провокационной позе.

Ее глаза открываются широко, а губки округляются.

— Ой! — высвобождается и делает шаг в сторону.

Вовремя. Потому что в дверь стучит Вика.

— Саша, ты тут? Я Алену не могу найти. Она у тебя? — и дверь открывается следом. *** Мои хорошие, Хочу напомнить вам, как для автора важна ваша поддержка: звездочки, комментарии, добавление в библиотеку и подписка на автора. Пожалуйста, не стесняйтесь, активничайте, а я буду радовать вас как и прежде новыми главами Ваша Софья Феллер

Алена

Как же я тогда испугалась! Ладошки моментально похолодели, а в голове не осталось ни единой мысли. Мысленно я уже приготовилась к новой порции нотаций и запретов. А Алекс… Он был таким спокойным, будто его регулярно застукивают с девушкой.

— Быстро в шкаф! — шепнул он, подталкивая меня в сторону огромного шкафа-купе у стены.

Я затаила дыхание, стоя там, а Алекс невероятно умело, без единого намека на волнение, лгал моей матери, уверяя ее, что не видел меня с самого приезда.

— Точно? — ее каблуки простучали по комнате, и я замерла.

Где ее чувство такта? Мне стало стыдно за то, что она так бесцеремонно нарушила личные границы Алекса, даже не спросив разрешения войти. Фух, тогда она меня не нашла, а мне пришлось врать, что я была на заднем дворе, дышала воздухом.

Теперь, стоя у двери его комнаты, я снова вспоминаю этот момент. Сердце начинает биться быстрее, пальцы уже касаются ручки, но я медлю. Внутри разливается странное чувство — смесь легкого страха и азарта. А вдруг и сейчас произойдет что-то неожиданное? Меня очень будоражит это ощущение запретности. Придает перчинку всему, что мы делаем. Выкручивает тумблер чувств на максимум.

Иногда я даже думаю, что не будь всей этой странной ситуации, возможно, мы так и не сблизились бы никогда больше.

В комнате звучат спокойные переборы струн и тихий низкий голос Алекса. Наверное, он уже знает, что я здесь, и просто ждет, когда решусь войти.

— Привет, — закрываю дверь на замок и бегу к нему, будто каждая секунда без него — потерянное время. — Я так скучала.

Накидываюсь на него как ураган, зацеловываю всего, касаясь губами его лица, шеи, волос. Всю себя ему отдаю, ощущая, как во мне целая атомная станция бурлит, генерируя столько эмоций, что я не в силах справиться. Полностью растворяюсь в этом моменте. Слезы текут сами по себе, и я не могу их остановить.

— Аленка? — Алекс смотрит на меня с удивлением, смахивая слезы с моих щек. — Случилось что-то? Погоди.

Он осторожно снимает с плеча гитару и отставляет ее в сторону, а меня притягивает на колени, как будто пытается защитить от всего мира. Его руки обнимают меня нежно, будто я хрупкое существо, которое может разбиться от любого резкого движения. Но чем больше он меня утешает, тем сильнее я рыдаю, уткнувшись в его плечо.

Алекс растерян, в его глазах непонимание и тревога. Он осторожно проводит рукой по моим волосам, успокаивающе покачивая нас из стороны в сторону, словно убаюкивая.

— Хорошая моя, девочка, ну что у тебя случилось?

— Я… — всхлипываю, пытаясь найти слова. — Я две недели держалась, честно. Старалась быть сильной. Но как только тебя увидела, сразу прорвало. Мне так тяжело без тебя, Алекс. Я чувствую себя какой-то неполной, когда тебя нет рядом. Словно часть меня куда-то исчезает… понимаешь?

— Аленка, — шепчет он, целуя меня в макушку. — Прости, что не всегда рядом. Мы обязательно справимся, слышишь? — его голос тихий, но в нем столько уверенности, что мне становится легче.

Я глубоко вдыхаю его запах, ощущая тепло его тела. В его объятиях я нахожу ту безопасность и спокойствие, которых мне так не хватало.

— Хочешь, спою тебе что-нибудь? — предлагает Алекс.

— Давай! Мне очень понравилось, как ты пел тогда, в гараже, — с энтузиазмом откликаюсь, чувствуя, как внутри поднимается тепло от воспоминаний.

Перебираюсь на кровать и устраиваюсь по-турецки, подперев подбородок руками. Алекс снова берет в руки гитару, и струны мягко начинают вибрировать под его пальцами. Первые аккорды заполняют комнату. Он поет для меня — Ария, Сплин, Linkin Park, и что-то новое, незнакомое, но от этого не менее волшебное.