Она посмотрела на девушку, которая робко улыбалась её сыну.

«Самое трудное ещё впереди, — отметила про себя Елизавета Петровна. — Женя к Денису жить не пойдёт, а у меня теперь, скорее всего, не останется. Вот это будет проблема… Интересно, как мой сын разрешит эту ситуацию?»

Вечером, когда Маша и её семья уехали к себе домой, посуда была перемыта и поставлена в сервант, фужеры заняли своё почётное место на полочке, Женя и Денис сидели в комнате парня. Девушка на стуле за столом, что стоял у окна. Парень лежал на кровати, вытянувшись на спине, скрестив ноги и закинув руки за голову.

— А я всё гадала, — смеялась Женя, — сколько лет мальчику, который любит такое, — махнула рукой в сторону красочных плакатов, которые украшали стены.

— Мама хотела сохранить дух прошлых дней. А потом, повзрослев, нам с сестрой стало нравиться возвращаться в атмосферу детства и юношества. Это как машина времени.

— Елизавета Петровна замечательная, — улыбнулась девушка.

Денис сел на кровати и протянул руку Жене:

— Иди ко мне.

Она, недолго думая, встала со стула и подошла к кровати. Робея, остановилась, глядя на раскрытую ладонь мужчины.

Он молча ждал.

Девушка подняла взгляд своих огромных, немного испуганных глаз на него.

— Женечка, — покачал он головой и встал на колени на кровати. — Глупая, моя девочка.

Молодой человек привлёк её в свои объятия.

Она рвано вздохнула, будто ей не хватало воздуха.

— Не бойся, — прошептал Денис, перед тем, как потянуться к её губам.

Женя закрыла глаза, наслаждаясь тёплыми, нежными, мягкими губами мужчины.

Одна его рука медленно сползла со спины девушки, прижимая её тело к своему. Другая рука проникла под водолазку, спереди, и стала подниматься к груди.

Девушка затаила дыхание.

Губы Дениса стали требовательнее. Поцелуй перерос в страстный. Всепоглощающий.

И…

Зазвонил телефон Дениса.

Молодые люди вздрогнули и отстранились друг от друга, прерывисто дыша. Они смотрели друг на друга, а телефон всё звонил и звонил, пока не перестал.

— Женечка, — мужчина встал с кровати. — Как бы мне не хотелось остаться, но я должен уйти.

— Да, — кивнула она.

— Но мне так не хочется, — он, снова, прильнул к её губам.

И тут же, как по мановению волшебной палочки, его телефон, опять, зазвонил. Денис не глядя на экран, ответил.

— Да, мама. Уже ухожу. Хорошо.

Девушка захихикала, уткнувшись лицом в грудь мужчины.

— Чувствую себя школьником, — чмокнул её в губы Денис.

— Пойдём, провожу, школьник, — улыбалась Женя.

— Ты ведь не сбежишь?

— Нет.

— Точно?

— Я задержусь на пару дней, пока, не решу вопрос с жильём, — вздохнула она.

— Ты можешь остаться здесь.

— Это неудобно.

— Женя, — Денис прижал девушку к себе. — Пожалуйста. Мама будет счастлива, если ты какое-то время поживешь с ней. Да, ты и сама это знаешь.

— Знаю, — не стала лгать она.

— И? — он прижал её ладони к своей груди.

— Хорошо. Я останусь. Доволен?

— Ещё как! — подхватил её на руки и закружил по комнате Денис.

Проводив Дениса, Женя ещё долго сидела на кровати, обдумывая своё решение остаться у Елизаветы Петровны.

«Надеюсь, я правильно поступаю, — вздохнула она. — Эти люди столько хорошего сделали для меня, — она забралась в постель, укрываясь одеялом. — Так страшно, что я проснусь, а сказка окажется, только, сном».

Девушка закрыла глаза. Жизнь всегда была сурова к ней, поэтому она решила с завтрашнего утра начать поиски жилья. Что угодно. Хоть комнату на общей кухне. Деньги, которые ей заплатили при увольнении, очень пригодятся. Сидеть на шее у Елизаветы Петровны, как бы добра та не была, она не будет.

«Работа у меня есть. Жильё найду. А потом буду думать, как быть дальше», — делала себе установку Женя.

И вот, когда девушка была готова упасть в крепкие и сладостные объятия Морфея, зазвонил её телефон.

Она посмотрела на экран и удивилась: «Мама?»

Нажала на кнопку «принять вызов».

— Алло?

— Женя? — произнес писклявый женский голос.

— Вера Дмитриевна? — узнала соседку по лестничной площадке.

— Ох, деточка, — затараторила собеседница. — Где же тебя носит! Твоей матери стало плохо. Хорошо она мне догадалась позвонить, — у Веры Дмитриевны был дубликат ключей от квартиры, ведь она помогала присматривать Жене за матерью, пока девушка была на работе. Ценных вещей у жильцов не было, а соседка частенько подкармливала Женю чем-нибудь вкусненьким, жалея бедняжку. — Сейчас у неё бригада скорой помощи.

— Что? — вскочила Женя с кровати. — Что случилось?

— Давление поднялось. Приезжай скорее. Она в больницу ехать отказывается. А врачи говорят, что всё может закончиться инсультом. Ох, ох, — застонала Вера Дмитриевна.

— Да, я сейчас же выезжаю.

Завершив разговор Женя быстро оделась, заплела простую косу и взяв сумку вышла из спальни.

У входной двери она замялась: «Может надо предупредить Елизавету Петровну, что я ухожу?»

Но потом решила, что будить женщину не будет, той и так сегодня хватило потрясений, а предупредить можно и другим способом.

Она достала ярко-оранжевый самоклеящийся блок для записок из сумки, написала: «Елизавета Петровна, не стала вас будить. Уехала домой. У мамы приступ. Женя», — и приклеила листок на зеркало в коридоре.

Такси приехало очень быстро. На дорогах в это время было пустынно. Поэтому через полчаса она уже стояла у подъезда своего дома. Девушка бегом взлетела на свой этаж.

Открыла ключом дверь и вошла внутрь.

А когда дверь за ней закрылась и щёлкнул выключатель, за её спиной раздался весёлый голос Кораблёва:

— Ну, здравствуй, птичка! Скучала? А ведь я предупреждал тебя, что никуда ты от меня не денешься.

— Что ты делаешь здесь? — щуря глаза от яркого света и делая шаг назад, прошептала Женя. — Где Вера Дмитриевна? Мама?

— Что делаю? — хмыкнул он. — Вот, решил навестить тебя. А та смешная старуха спит скорее всего в своей постели. Как видишь, за маленькую сумму она согласилась на большую ложь. А ты хорошо живёшь, — усмехнулся он, махнув рукой, описывая круг. — И как, стоило ли ломаться, если сама, в итоге, решила продаться Денису? Или ты думаешь, что он женится на тебе? — навис над девушкой, которая вжалась в стену.

— Я никому не продавалась?!

— Зато я тебя купил, птичка, — провёл он костяшками пальцев правой руки по её щеке. — Тебя.

Женя ахнула:

— Я не продаюсь! Где мама?

— Ошибаешься. Кредиторам кто-то должен был заплатить. Да и матери твоей деньжат подбросить. А где она сейчас я не знаю.

— Нет! — воскликнула Женя, но была прижата за плечи к телу мужчины.

— Я долго ждал, птичка. Больше не намерен. Здесь, — брезгливо поморщился, — всё моё, как и ты.

— Я — человек! Меня нельзя купить!

— Всё и всех в этом мире можно купить, птичка.

— Я приехала не одна, — решила блефовать Женя. Таксист высадил её за углом дома, так что из окон квартиры не было видно на чём она приехала и ждёт ли её там кто-то.

— Ха-ха! — рассмеялся Кораблёв. — Хорошая попытка. Но я тебя, как облупленную знаю. Ты никому ничего не сказала. Гордая слишком. Людям не доверяешь.

«Дура!» — ругала себя девушка.

Не одна Женя этой ночью не могла уснуть, Елизавета Петровна, тоже, лежала в своей постели без сна.

Легко ли быть сильной и уверенной в себе женщиной? Поступать правильно и благоразумно? Держать лицо?

Ответы на эти вопросы ей были известны не хорошо, а отлично.

Всю свою жизнь она старалась поступать правильно, так, как велит совесть и сердце, не смотря на обстоятельства. И вот сегодня, эта самая жизнь, посмеялась над ней. Её лучшая подруга оказалась самым злейшим врагом.

Елизавета Петровна погрузилась в мучительное путешествие по уголкам своей памяти.