Пока соображал, дошли до дома Ивана Николаева. У них свет горел, но к нему я попозже зайду.

В доме Либкиндов тоже свет горел во всех окнах. Мы присмотрелись, постучали калиткой, собаку они, вроде, не завели, и направились к дому.

Прямо на нас выскочила из дома Эмма.

— Ой! А я думаю, кто это идёт целой делегацией? — радостно выдала она, увидев меня.

— Эмма! Как ты говоришь хорошо! — поразился я. — Чуть-чуть только осталось подправить, разве что.

— Уже все привыкли, никто и внимания не обращает, — ответила она. — распахивая перед нами двери в сени. — Аккуратнее тут, доски прогнили, переступайте.

В сенях две доски, ближайшие к двери, реально прогнили и переломились пополам перед самой дверью. Под весом закабаневшего Тимура оставшиеся доски предательски затрещали, и мы поскорее прошли в хату.

Клара Васильевна, увидев нас, расплакалась, и поспешила обнять меня. Мальчишки сильно подросли, и с опаской поглядывали на нас. Дедушка совсем немощный стал… Н-да… Давно я здесь не был.

— Проходите, проходите! — опомнилась Клара Васильевна. — Какими судьбами, Паша?

Эмма уже выставляла чашки на стол, варенье и печенье домашнее. Мы расселись вокруг стола. Мальчишки, осмелев, пристроились поближе к Тимуру, разглядывали его с нескрываемым любопытством.

— Мой отчим, Ахмад, дом здесь продал, — сказал я первое, что пришло в голову. Не говорить же о реальной причине. — Переезжаем…

— О… Значит, всё. Окончательно перебрались в Москву? — с грустью в голосе проговорила она.

— Да, Клара Васильевна, — кивнул я. — Они же давно уже уехали, работают там…

— А Эльвира как?

— Замуж вышла. Вы знаете?

— Да-да, она писала. Я так рада за неё!

— Ну, а у вас как дела? Что нового? Как учёба? — спросил я, глядя на Эмму.

— Хорошо, — кивнула та. — Первую сессию сдала. Слава говорил, что будет поступать после армии в Брянск с последующим переводом в Москву, как Миша Кузнецов… Ты обещал помочь?

— Да, ему после такого перерыва трудно будет сразу в Москве поступить, я думаю. Помогу, конечно. — ответил я.

— А ему лучше на дневное или заочное переводится в Москву?

— Миша на дневном учился в Брянске и в Москве сейчас тоже учится на дневном, — ответил я. — В Брянске, я думаю, Славе лучше на дневном учится, чтобы быстрее знания после армии восстановить. Не уверен также, что после заочного обучения в Брянске в Москву захотят принимать на второй курс студента. А в Москве уже когда переведется, потом может и на вечернее перейти или, вообще, на заочное, армия же будет уже за плечами… Тебе тоже надо подумать, куда переводиться в Москве.

— Я же и так в Брянске заочно учусь, зачем мне в Москву? — смущённо ответила Эмма.

— Эмма, Москва лучше, чем Брянск! — тут же возразила ей Клара Васильевна. — Если есть возможность, вам со Славиком надо ехать.

— А вы как же? — растерянно спросила та.

— Мы в брянский дом переберёмся, — уверенно ответила Клара Васильевна. — Коле уже в первый класс надо будет идти через два года… В Брянске в школу и пойдёт.

— А я? — взволнованно спросил Никитка.

— А ты через три года, — ответила ему бабушка.

Помню я этот брянский дом, не сильно крепче этого. Но и здесь им всем ещё как-то надо дожить до Славкиного дембеля. Ему ещё год служить… Дембельнётся зимой, это значит, только на следующий год, в семьдесят четвёртом, поступать будет… Эмма на третий курс к тому времени уже перейдёт…

— Давайте так далеко загадывать не будем, — решил я. — Пусть Слава сначала из армии вернётся, до этого ещё целый год. И там у нас ещё полно времени будет решить, кто и где будет учиться.

Все как-то сразу успокоились, расслабились. Вета рассказывала про свою учёбу смешные случаи, Тимур про свою.

Я поймал старшего из младших Эмминых братьев. Они уже перестали так стесняться неожиданных гостей, пообвыклись.

— Коль, ты помнишь меня? — спросил я его. — Помнишь, как вы у меня диван отжали?

— Это в другом доме? — спросил малый.

— Да. В нашем доме.

— Не помню, — напряжённо морща лоб, ответил он. — Только диван помню.

Мы все рассмеялись. Детская память, она такая…

Москва. Квартира Быстровых.

Закрывшись в своей комнате, Регина принялась искать ту тетрадку, в которую записала за Рашидом его пьяные откровения.

Так! Вот оно! — обрадовалась она, найдя свои записи. — Володин, Гончарук-трусливая крыса и Витька Белов… Раз Рашида не посадили, может и этих не тронули. Надо наведаться в райком, убедиться, что все эти люди на свободе и продолжают работать. А уже там решу, что дальше делать.

Долго сидеть у Либкиндов не стали. Дед утомился, его надо было уложить… Попрощались со всеми и ушли. Тимур с Ветой пошли по его друзьям, а я к Шанцевым.

Александр Викторович с Натальей Кирилловной были уже дома, сразу за стол меня усадили, а там коньячок уже стоит. Я достал из портфеля папку, которую из райкома принёс, чтобы показать Шанцеву, что у нас с ним ещё есть дела. И была у меня ещё одна мысль…

— Александр Викторович, а у вас есть связь с нашей воинской частью? — поинтересовался я.

— Само собой, — уверенно кивнул он.

— Мне бы как-то попасть к ним завтра. Друг там служит, повидаться хочу. Могу лекцию в части прочесть, — предложил я. — Помнится, им нравились мои лекции. Хотя, может, там народ уже весь сменился?.. Столько воды уже утекло за полтора года…

— Никто там не сменился! Давай, позвоним, спросим, — предложил Александр Викторович. — Какие проблемы?

Он сходил за своей записной книжкой и позвонил командиру части, даже не знаю на какой номер, домашний или рабочий.

— Владимир Филиппович, приветствую, — начал он. — У меня тут Ивлев из Москвы гостит, помните такого? Лекции у вас читал… Да?.. О, и он хочет. Какое совпадение!.. Лекцию у вас прочесть хочет… Нет. Какие шутки?.. Я серьёзно, Владимир Филиппович!.. Друг у него служит у вас, повидается с ним заодно…

Слушая его разговор с командиром части, не выдержал и начал тихо смеяться. Шанцев и сам, глядя на меня, начал улыбаться.

— Во сколько за тобой машину прислать? — в конце концов спросил он меня.

— С утра, наверное, — пожал я плечами и Шанцев передал мой ответ собеседнику.

— Часам к десяти нормально? — тут же переспросил он и я кивнул в ответ, соглашаясь. — В смысле, куда? Ко мне домой. Он у меня остановился… Ага… Всё, давайте, Владимир Филиппович, спокойной ночи.

Он положил трубку и налил нам по пятьдесят капель коньяка. Мы с ним выпили за успех нашего мероприятия, думаю, каждый подумал о своём, но это не важно. Наталья Кирилловна нам по горячей отбивной положила и оставила нас одних, давая возможность поговорить о делах.

— Ну, показывай, что принёс? — кивнул Александр Викторович на папку, что я приготовил.

— Два городских заказа, — потянулся я к папке. — Очистка пруда возле первой школы и ремонт торговых рядов на привокзальной площади.

— Почему именно они? — заинтересованно посмотрел он на меня.

— Уверен, и пруд никто не чистил, и торговые ряды в таком заброшенном состоянии, что вряд ли их кто-то когда-то ремонтировал, в лучшем случае, по весне краску обновляли. Но! Это такие объекты замечательные. Пруд зарастает, его можно хоть каждый год чистить. А торговые ряды под открытым небом, тоже, ясное дело, каждый год ремонта требуют. Если вы найдёте ещё такие же заказы за другие года, то добавляйте к этим. Больше вам ничего не надо. Просто выкладываете этот пасьянс…

— Перед Вагановичем?

— Нет… Думаю, тут надо провести предварительную подготовку. Ваганович должен дозреть… У вас есть друг какой-нибудь? Надо устроить показательное выступление. Чтобы он приехал и «поработал» немного с документами, как я. А вы накануне и в процессе его работы распространите слух, что это очень серьёзный специалист из Москвы, в ОБХСС работает. С одним поделились, другому сказали, надо, чтобы этот слух дошёл до Вагановича. Начните по одному членов комиссии вызывать. Вот перед ними весь этот пасьянс и раскладывайте. И вопросами давите их вдвоём, были работы реально выполнены, не были, как их выполняли, когда. Показания демонстративно конспектируйте. Пусть они Вагановичу доложат, что все их старые дела проверяют. И растягивайте всё это по времени. Сначала заранее расскажите, что человек приедет с большим опытом расследования экономических преступлений. Через недельку он приедет, посидит полдня, часть документов с собой заберёт. Ещё через недельку приедет, начнёте с ним членов комиссии опрашивать…