Если бы Фридрих взошел на престол после 1866 года и оставил Бисмарка на посту, ему пришлось бы постоянно балансировать между истериками канцлера с одной стороны и сильным давлением жены, кронпринцессы Виктории, которая настаивала на смещении Бисмарка, – с другой. Принцесса и впоследствии императрица была дочерью британской королевы Виктории и ее мужа, принца-консорта Альберта. Прямолинейная и нередко бестактная, она не скрывала своей уверенности в превосходстве всего английского. Фридрих обожал жену и называл ее “единственной истинной радостью [своей] жизни”. Он любил острый ум и сильный характер жены. Как и положено англичанке, в своем либерализме Виктория была более радикальна, чем ее муж, но Фридрих обычно ей уступал. Этот факт был хорошо известен в ближних кругах прусской элиты и вредил его репутации. Если бы Фридрих отправил Бисмарка в отставку, среди элиты возникли бы антианглийские настроения, а “англичанка” подверглась бы критике. Впрочем, на деле проверить это не удалось. Когда Вильгельм I скончался в 1888 году, Фридрих уже и сам умирал от рака, а потому правил как Фридрих III лишь три месяца²².

Виктория любила Фридриха, но смерть мужа не только стала ее личной трагедией, но и положила конец всему, что принцесса считала своей миссией, а именно – продвижению английских и либеральных принципов в Германии. Ее печаль существенно усугубляло и то, что сын, Вильгельм II, отвергал и ее саму, и ее принципы. Виктория обожала своего отца, принца Альберта, и была его любимым ребенком. Ее чувство долга в Германии родилось отчасти из уважения к его памяти, поскольку именно он в значительной степени определил ее миссию. Проведя в Британии двадцать лет, принц Альберт восхищался британским государственным устройством, но всегда оставался германским принцем и глубоко интересовался германскими делами. Его идеалом была единая Германия, возглавляемая реформированной и либеральной Пруссией. Такая Пруссия не только правила бы силой, но и подавала бы своим подданным пример высокой нравственности. Альберт никогда не стал бы навязывать своей дочери прусский брак и обрадовался, когда она полюбила Фридриха, к которому он тоже со временем проникся глубокой симпатией и которого порой наставлял. И все же он всегда считал, что дочь должна играть в Германии важную политическую роль, оказывая существенное влияние на своего мужа. Во многих отношениях Альберт поручил Виктории более сложную и потенциально более опасную миссию, чем Мария Терезия – своей дочери Марии-Антуанетте, отправленной в Версаль. Роль Виктории не сводилась к тому, чтобы поддерживать дружественные отношения между Пруссией и Англией, а предполагала также необходимость подталкивать Пруссию и Германию к либеральному будущему в английском стиле²³.

Вильгельм II взошел на трон в 1888 году в возрасте 29 лет. Последний германский император стал одним из самых изучаемых и обсуждаемых монархов в истории. В этой книге я вынужден ограничиться лишь наброском его портрета и сказать всего несколько слов о его значимости. Чтобы составить представление о характере Вильгельма, полезно сравнить его с другими прусскими монархами. Сам он отождествлял себя со своим дедом – Вильгельмом I. Он инициировал масштабную кампанию в обществе, чтобы первый германский император остался в памяти немцев как Вильгельм Великий, называл Бисмарка и архитектора прусской военной победы над Францией и Австрией фельдмаршала фон Мольтке простыми “пигмеями” и “лакеями” в сравнении с ним. Не раз образованные немцы испытали неловкость из-за нелепых и высокопарных заявлений монарха, и организованная императором кампания провалилась. Несмотря на огромные и помпезные монументы Вильгельму I, именно Бисмарк, а не старый император считался великим в националистических и консервативных кругах. Скромный реалист Вильгельм I тоже испытал бы неловкость, услышав заявления внука. Вильгельму II не была присуща суровая дисциплина, свойственная его деду и всему традиционному прусскому высшему классу. Он любил играть роль прусского царя-воителя и сделал ее частью собственного самосознания, но вместе с тем не имел ни внутреннего стержня, ни решимости, ни целеустремленности тех представителей его династии, которые принесли ей величие в XVII и XVIII веках.

Во многих отношениях Вильгельм был гораздо ближе к своему двоюродному деду – Фридриху Вильгельму IV (1840–1861). В число слабостей Фридриха Вильгельма входили возбудимость, нервная нестабильность и непредсказуемость, опрометчивость и мечтательность. Эти черты проявились также в характере его внучатого племянника. Фридрих Вильгельм в конце концов сошел с ума, многие представители элиты полагали, что Вильгельм II никогда и не был абсолютно вменяем. Фридрих Вильгельм обожал произносить речи, сияя в этой роли, и тонко чувствовал настроение слушателей. Вильгельм II унаследовал и это: он был красноречив, но хуже следил за языком и хуже понимал, как отзовутся его слова. В новую эпоху средств массовой информации его выступления достигали более широкой аудитории, симпатии которой часто сильно отличались от предпочтений тех, к кому непосредственно обращался оратор. Фридрих Вильгельм знал, что после 1815 года Пруссия вышла далеко за границы бывшей восточной вотчины Гогенцоллернов и пытался говорить со своими новыми подданными в Рейнской области и Вестфалии, чтобы заручиться их поддержкой. Вильгельм стремился пересмотреть понятие империи и стать современным императором для всех немцев. В его правление представления об империи и императорской власти действительно изменились. В 1871 году императорский титул означал, что прусский монарх имел верховенство над королями Баварии, Саксонии и Вюртемберга. Он подразумевал некоторый элемент преемственности от старой Священной Римской империи германской нации. При Вильгельме II эти смыслы не исчезли, но отошли на второй план, уступив концепции мировой империи, которая соответствовала эпохе глобализации и высокого империализма. Страстный интерес Вильгельма к морскому делу и современным технологиям ничего не значил для традиционных прусских аристократов, владевших землей. Его любовь к показной роскоши и вовсе их отталкивала.

Бесспорно, характер Вильгельма II был порочнее и неприятнее характера Фридриха Вильгельма. Его ведущий биограф пишет, что император страдал от “комплекса превосходства – хрупкого нарциссического самолюбия в совокупности с ледяной холодностью и агрессивным презрением к тем, кого он считал слабее себя”. Властное высокомерие сочеталось в нем с глубокими личными комплексами, связанными в первую очередь со сложными отношениями с его матерью Викторией, гордой женщиной, которая стыдилась того, что родила физически неполноценного первенца и наследника. Справедливости ради стоит отметить, что Вильгельм отважно принимал свои телесные недостатки и болезненные методы лечения, которым его подвергали с самого детства. Он был умен и периодически становился интересным и обаятельным собеседником в компании. Возможно, в его защиту следует добавить, что эпоха, в которую он жил – эпоха массовой политики, промышленного капитализма и империалистической геополитики, пронизанной “научными” расистскими идеями, – была очень далека от более невинного мира простого благочестия и романтических сказок, где правил Фридрих Вильгельм IV²⁴.

Насколько могущественен был Вильгельм II? Историки спорят об этом с самого его правления. Несомненно одно: он был не столь всесилен, как можно предположить на основе прусской и германской конституций, не говоря уже о его личной высокопарной риторике. Его министры вторили ей, поскольку знали, что их правителя легко задеть за живое, но также и потому, что, не вступая в противоречия с императором, они получали возможность управлять им и ограничивать его реальное участие в политике. Вильгельму служили гражданский и военный секретариаты, которые в теории могли весьма успешно использоваться для осуществления личного императорского контроля над правительством и политикой. На практике их руководители были в первую очередь преданы делу защиты политической системы и самого Вильгельма от потенциально губительного влияния его собственных сумасбродных заявлений и поступков. Германский и прусский административные аппараты были большими, растущими и сложными. Чтобы эффективно управлять ими, их руководитель должен был обладать вниманием к деталям, способностью к концентрации и готовностью систематически и усердно трудиться. Вильгельму не было свойственно ничего из перечисленного²⁵.