В XVI веке значительной частью Евразии правили три мусульманские династии. Османы господствовали на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на юго-востоке Европы. Сефевиды правили в Иране (порой включавшем в себя существенную часть современного Ирака), и именно в их эпоху Иранское государство и население в массе своей перешло из суннизма в шиизм. Между тем на Индийском субконтиненте впервые более чем за тысячу лет сформировалась единая империя под властью Моголов. Моголы были потомками двух величайших императоров-завоевателей в истории – Чингисхана и Тамерлана. Сефевиды утверждали, что ведут свой род от пророка Мухаммеда и его зятя Али. В сравнении с этими громкими именами в евразийской и исламской истории Османы, предками которых были лидеры небольшого тюркского воинственного племени, были почти что никем. Тем не менее османская династия значительно пережила и Сефевидов, и Моголов. Османы правили на протяжении 650 лет и имеют все основания считаться величайшей из всех исламских династий, сравниться с которой могут лишь Аббасиды¹.

За 650 лет природа османской монархии менялась, а реальная власть монархов то нарастала, то убывала. С момента своего появления в XIII веке до 1453 года османские монархи были предводителями исключительно успешного воинственного племени, которое орудовало на границе между христианским и мусульманским мирами в Анатолии и на юго-востоке Европы. Их поведение соответствовало по большей части неформальному и относительно эгалитарному кодексу предводителей племенных объединений. Завоевание Константинополя (Стамбула) в 1453 году и египетских мамлюков в 1517 году превратило их во властителей одной из величайших мировых империй. Сменив мамлюков в качестве правителей и хранителей Мекки и Медины, Османы стали главной династией суннитского ислама. Как правило, период с 1453 года до конца XVI века считается апогеем развития Османов. На эту эпоху пришлось правление трех самых знаменитых султанов: Мехмеда II (1444–1446, 1451–1481), Селима I (1512–1520) и Сулеймана I (1520–1566). Они были грозными политическими и военными лидерами, а также блистательными и все более недосягаемыми императорами.

В первой половине XVII века империю и династию поразил кризис. Одним из его факторов было то, что на протяжении большей части этого периода на троне оказывались либо дети, либо психически неполноценные монархи. Стабильность восстановилась в 1650-х годах стараниями великого визиря Мехмеда Кёпрюлю, семья которого на протяжении десятилетий господствовала в высших эшелонах власти, пользуясь безоговорочной поддержкой султана Мехмеда IV (1648–1687). Политический порядок, закрепленный Кёпрюлю, продержался до конца XVIII века и иногда называется османским конституционализмом. Власть монархов была сильно ограничена: в политической жизни господствовали улемы (верховные судьи и богословы), аяны (провинциальная знать) и янычары (стамбульский военный гарнизон). Янычары были тесно связаны со стамбульскими купцами и ремесленниками, а также с консервативными религиозными группами (суфийскими обителями) в столице.

Османский конституционализм был в конце концов подорван неспособностью поддерживать военную мощь государства и защищать его границы от натиска Российской империи. Поражения в трех войнах в период с 1768 по 1812 год привели к восстановлению централизованной монархической власти как единственного способа сберечь империю от внешнего вторжения и внутреннего восстания. Централизация власти началась при Селиме III (1789–1807), а после его свержения и убийства была более успешно продолжена в 1807–1808 годах его кузеном Махмудом II (1808–1839). Эта эпоха в истории османской монархии длилась сто лет. Последний полновластный османский правитель Хамид II (1876–1909) был свергнут так называемыми младотурками в 1908–1909 годах. В эту группу входили главным образом офицеры и представители гражданских свободных профессий, которые были преданы идеалам социально-экономической модернизации, “меритократии” и турецкого национализма. Сначала они сохранили династию Османов как лишенный власти символ имперской славы и единства. Поражение и потеря империи в Первой мировой войне и последующая оккупация Стамбула союзными армиями привели к националистическому протесту, который возглавил Мустафа Кемаль (Ататюрк). Он обвинил династию в религиозном мракобесии, политической отсталости, государственной слабости и подобострастии по отношению к христианской Европе. В 1922–1924 годах он лишил Османов сначала статуса монархов (султанов), а затем и статуса религиозных лидеров (халифов)².

На протяжении столетий Османы черпали легитимность из множества источников. Сначала на манер тюрко-монгольских племенных лидеров, перешедших в ислам, они провозгласили себя “гази” – воинами, исполняющими завет пророка Мухаммеда распространять исламскую веру по всему миру. Династия так и не переставала причислять себя к гази, однако со временем нашла и другие элементы легитимности, более подходящие правителям оседлого государства. В XI веке Сельджукская династия создала первую великую Тюркскую империю в Иране и Анатолии. Османы утверждали, что получили свои основные территории от последних сельджукских правителей. Они позаимствовали у сельджуков персо-исламскую концепцию управления государством, основанную на так называемом круге справедливости. Ее суть состояла в том, что общество богато, а армии сильны только в том случае, если монархи при управлении государством ориентируются на идеалы справедливости и равенства. По примеру сельджуков Османы также заявили, что происходят от легендарного предка всех тюрков-мусульман Западной Азии – властителя мира Огуз-хана. В тюрко-исламском мире считалось, что Бог общается с людьми во сне. В одной из главных османских легенд описывался сон основателя династии Османа I, в котором Бог посадил ему в пупок семя огромного дерева, после чего оно выросло и отбросило тень на всю землю. Эта легенда иллюстрирует данное Богом обещание, что настанет день, когда Османы будут править всем человечеством. Столь же широкое распространение получила легенда о красном яблоке (“Кызыл Алма”), которое лежит на памятнике Юстиниану перед собором Святой Софии в Константинополе и символизирует мировое господство. Эти легенды проникали глубоко в фольклор, связывая династию с основной массой ее тюркских подданных³.

Константинополь занимал огромное место в воображении ближневосточного мира. Он был главным имперским городом и центром вселенной. Впервые мусульмане осадили его в 650 году. На протяжении 800 лет мощные стены Константинополя оставались неприступными для мусульманских правителей. Падение города под натиском Османов в 1453 году преобразило облик династии как в ее собственных глазах, так и в глазах всего исламского мира. Завоеватель города Мехмед II давно лелеял надежду стать новым Александром Великим. Несомненно, он уверовал в слова, с которыми после падения Константинополя к нему обратился знаменитый греческий ученый Георгий Трапезундский: “Тот, кто по праву обладает городом (Константинополем), становится императором Рима… а римский император властвует над всем миром”. Столетие спустя Сулейман I, потомок Мехмеда II, никогда не называл Карла V императором, поскольку считал себя единственным наследником римской имперской традиции, являясь правителем города, который более тысячи лет был столицей империи, и полагал, что стоит гораздо выше практически несостоятельного и местечкового императора Священной Римской империи германской нации, как Карл именовался официально.

Не менее значимое влияние на османское самосознание и легитимность оказало завоевание Медины и Мекки внуком Мехмеда II Селимом I. Как правитель и хранитель мусульманских святынь, османский султан безоговорочно занял первое место в иерархии всех суннитских исламских правителей. Имея множество титулов, Селим отныне среди прочего именовался “тенью Аллаха”, “мессией конца времен” и “покорителем александрийского мира”. В период, когда суннитское сообщество оказалось под ударом новой шиитской империи Сефевидов, Селим был также “обновителем веры” и великим защитником суннитского доктринального правоверия⁴.