— Что-то ты долго! — услышала она голос мужа, а затем Самира поспешно стала оправдываться, что много времени заняла уборка, а затем были дела на кухне. Но она сразу же, только освободилась, поспешила к нему, своему хозяину и повелителю.

— Раздевайся, — произнес Ролло, — Мне не терпится увидеть тебя, моя красавица!

Фрида сжала зубы, слушая голос мужа. Захотелось распахнуть двери и ворвавшись в его комнату, показать, что она здесь и что ей надоело его поведение и то, как он усиленно игнорирует свою собственную жену. Хотелось сказать, что никто из девушек, что так часто согревают его постель вместо нее, никто из них не будет любить его так, как любит она…но Фрида заставила себя стоять на месте.

Прошло мгновение, а затем дочь Торхельма снова услышала голос мужа. Он что-то шептал Самире в перерывах между поцелуями. Фрида вжалась в дерево двери, словно хотела просочиться сквозь нее, вслушиваясь в звуки, раздававшиеся из комнаты.

— Моя красавица, — громко шептал Ролло, — Ты прекрасна!

— Мой господин! — в голосе Самиры заигрывающие нотки.

Затем скрипнула кровать, уже под тяжестью двух тел, а потом разочарованный стон Ролло и его вопрос, который так ждала услышать Фрида.

— Ты куда, Самира? — а затем его удивленное, — Зачем ты погасила огонь, ты ведь знаешь, что я люблю видеть тебя…

— Так интереснее, мой господин, — отозвалась рабыня и спустя мгновение, Фрида почувствовала, как медленно открывается дверь, выпуская Самиру из комнаты Ролло. Не переговариваясь, они поспешно поменялись местами. Фрида быстро сбросила с себя платье, распустила тяжелые косы и подошла к постели мужа. Он видел только ее тонкий силуэт, размазанный тьмой.

— Иди ко мне, — произнес Ролло и протянул руки к девушке.

Фрида скользнула в его объятия, едва сдерживая стон радости, переполнявшей ее сердце. А дальше были только горячие объятия и губы любимого, скользившие по ее шее, груди, животу. Касание рук к округлым бедрам, тихие полустоны и хрип и короткий момент боли, который забылся почти мгновенно, лишь только стоило Ролло продолжить свой дикий танец с телом Фриды. Девушка обнимала своего мужчину, раскрывалась перед ним, то ласково касаясь его тела, то словно кошка царапая его кожу и кусаясь от захватившей страсти…

… А перед самым рассветом, едва Ролло уснул, упав в измождении на подушки, Фрида собрала свои вещи и натянув платье поспешно покинула комнату мужа, таясь и оглядываясь, пока пробиралась в свои покои, словно воровка, укравшая счастье.

Хеге мешала варево, кипящее в котелке нал огнем и бросала короткие взгляды на Сьегарда, ожидавшего ее над книгой заклинаний. Книга была древней, в переплете из человеческой кожи и украшенная инкрустацией какого-то неизвестного металла, с желтыми твердыми листьями и достаточно увесистая, чтобы ее было удобно держать в руках. Надписи к изображениям были сделаны на непонятном колдуну языке, который старая Хозяйка называла языком мертвых. Но Сьегард и так прекрасно понимал, о чем говорили древние тексты, потому что черные с алым картинки красноречивее всех слов описывали жуткие ритуалы.

— Он скоро будет здесь, — сказала старуха и распрямила спину, — Тебе надо уходить.

— Я знаю, — ответил Сьегард, — Но я еще не готов. Ты научила меня не всему!

Хеге покачала головой. Черный пронзительный взгляд ее глаз остановился на точно таком же взгляде молодого мужчины.

— Мне не нужен мертвый ученик, — произнесла она сиплым голосом, — Я не успею подготовить тебя к возвращению Тронда, а он, зная это, будет торопится.

— Я не оставлю Ингегерд, — устало сказал мужчина.

— Ингегерд? — переспросила старуха, — Мне иногда кажется, что она не замечает тебя, что уж говорить там о чувстве или хотя бы симпатии?

— Но я замечаю ее, — твердо произнес Сьегард, — Этого достаточно, а значит, Тронд попытается использовать ее против меня.

Хеге нахмурилась и подбоченилась.

— Ты тот, кто заменит меня на границе Грани. Я не вечна, Сьегард, увы. И ты хочешь, из-за какой-то девчонки позволить своему отцу занять мое место? Ты же сам понимаешь, что тогда произойдет! Тронд никогда, ты слышишь, никогда не должен ступить сюда, иначе случится непоправимое.

Молодой мужчина кивнул. Сухо и отстраненно. Он знал, он все понимал, даже лучше, чем думала старуха. Но ничего не мог поделать со своим сердцем, которое замирало, когда он видел свою избранницу.

— Тебе надо уходить! — как заклинание повторила Хозяйка Грани, — Теперь тебе заказан путь к Ролло. Я думала, что Тронд не сможет тебя найти, я так старалась скрыть тебя от него, но не получилось, — она устало опустилась на скамью напротив колдуна. Чуть сгорбила и без того кривую спину.

— Хорошо, — после недолгого молчания, произнес Сьегард, — Я уйду, но сперва выясню свои отношения с Ингегерд. Я ведь чувствую, что она что-то испытывает ко мне, где-то глубоко в сердце!

Хеге хмыкнула.

— Ты такой наивный, — прошептала старуха, — Как только у твоего отца мог родится сын подобный тебе?

— У моего отца? — колдун поднялся из-за стола и посмотрел на Хеге. Затем широко улыбнулся.

— Скажи лучше, как у такой женщины, как ты мог родится такой сын, как Тронд! — и направился к двери.

Я следила за тем, как Фрей и его люди, с помощью наших дружинников, восстанавливают поврежденный корабль. Брешь залатали, приладили новую мачту, заменили рваный парус и большую часть снастей и корабль, по словам Хольма, был готов к отплытию. На все это действо ушла неделя кропотливого труда и пока мужчины латали ладью, я думала о том, как уговорить их остаться с нами. Больше всего меня подстегивала та мысль, что они безземельные наемники, а значит, я могла как-то уговорить их осесть в нашем возрождающемся поместье.

Мать тоже поглядывала на чужаков. Я замечала, что она стала часто ходить к берегу моря и подолгу наблюдала за их работой. От моего внимания не укрылось то, что именно предводитель наемников, мужчина по имени Фрей, так заинтересовал Сванхильд. И хотя она все еще носила траур по моему отцу, я не могла винить ее в том, что она проявляет симпатию у другому мужчине. Торхельма Сванхильд никогда не любила. Нет, между ними была симпатия и уважение, но совсем не то, что называют любовью. К тому же, если бы мать смогла заинтересовать Фрейя, то я имела бы шанс уговорить его остаться, потому всячески поддерживала мать. Нам очень нужны были люди. Я для себя решила, что больше не повторю ошибку отца. Наше имение станет сильным и процветающим, а еще у нас будет много защитников, способных противостоять набегам чужаков.

Сам Фрей конечно же, быстро заметил интерес хозяйки поместья к своей персоне. Но, надо отдать ему должное, он не пользовался этим, как какой-то привилегией и в ответ оказывал знаки внимания Сванхильд. Так что я имела все основания надеяться на то, что моя затея осуществится.

В тот вечер я осталась одна на крыльце. Мать взяла на себя заботу по приготовлению ужина. Иногда она пропадала на кухне, помогая нашей кухарке, и я считала, что мать готовит просто замечательно. К тому же, видимо она хотела побаловать наших гостей чем-то особенный в этот день, потому что скоро в воздухе появились ароматы выпечки, отчего мой желудок требовательно заурчал. Но я оставалась сидеть на ступеньке, ожидая возвращения колдуна. Он сегодня, как и многие дни до этого, пропадал во владениях Хеге и я невольно стала подумывать, что появился он здесь вовсе на из-за меня, как я полагала раньше. Что могло его связывать со старой ведьмой? Сьегард на все мои вопросы отвечал молчанием, и я пока не настаивала на ответе, хотя очень хотела знать правду.

Этот странный мужчина привлекал меня, несмотря на свое лицо, изрезанное шрамами. Я пыталась подавить в себе этот интерес, но предательское сердце начинало биться чаще, когда я видела его, и я изо всех сил старалась скрыть свои эмоции, примерив на лицо маску равнодушия. Признаюсь, в тот день, когда он появился в поместье и спас меня от чужака, я где-то в глубине души подумала, что не безразлична ему. Да и смотрел он порой на меня так, словно я действительно что-то значила для него… А возможно, мне все это просто казалось, оттого, что я хотела его симпатии?