По другую сторону склада должен находится ещё один дозор. Я видел движение с той стороны, когда переходил пустырь. Надо с ним разобраться, а то натворит дел. Пытался расспросить об этом пленного, но удар в голову оказался слишком сильным. Вопросов он не понимал и продолжал шептать: non c’è bisogno, non c’è bisogno — и пускать слюни.

Бог с ним, решу сам.

Заглянул через пролом в склад — широкое открытое пространство. Стены в нескольких местах пробиты, крыша почти полностью обрушена. На полу куски шифера, угольная пыль и солнечные лучики. Здесь я не пройду при всём желании, даже если рискну прикинуться рейдером. Несколько шагов — и привет мартышке, в смысле, очередь в упор.

Пробираться снаружи тоже не айс. Густые заросли кустарника выдадут меня с головой, стоит только тронуть их. Зашелестят, затрепещут, привлекут внимание дозорного, а дальше по тому же сценарию, что и на складе.

Звездун, там рядом с тобой парнишка из местной охраны должен быть. Одолжи у него автомат.

Алиса велела выдвигаться к тебе.

Тебе надо всего десять секунд. Справа кусок бетона на арматуре. Выбей из него пыль. Отсчёт пошёл.

Я начал считать: десять, девять, восемь… Когда дошёл до одного, рванул внутрь склада. В тот же момент автоматная очередь разорвала устойчивую тишину. Дважды за короткое время один и тот же трюк работать не должен, но очень хочется верить, что это не мой случай. Звуки выстрелов отвлекут внимание дозорного на четверть минуты, за это время я добегу до противоположной стены.

Да, это действительно могло сработать. Не учёл я только один момент: эхо моих шагов. Оно отразилось от стен, ударилось об остатки крыши и влилось в уши дозорного чуть раньше, чем я добежал до середины. Где тот засел, я так и не заметил, где-то возле прохода у торцовой стены. Интуиция крикнула — влево, и я как сайгак скаканул влево. Там, где я только что был, пули взрыхлили воздух.

Не останавливаясь, навскидку выпустил половину рожка, услышал вскрик, и уже на звук выпустил вторую половину. Перезаряжаться не стал, отработанным движением отбросил автомат за спину, выхватил пистолет. Сделал ещё шаг, присел на корточки и замер, держа под прицелом сразу два проёма. Стреляли именно из этого угла, запах сгоревшего пороха жёстко бил в ноздри. Где ты, покажись!

Выждал минуту и стал осторожно, под углом пробираться к первому проёму. На полу валялось несколько гильз, значит, с направлением угадал. За проёмом увидел что-то в траве, что-то похожее… Нога. Вернее, подошва берца.

Выждал ещё минуту, приглядываясь к берцу — дёрнется, нет, не дёрнулся. Зашипела рация, кто-то настойчиво вызывал дозорного, кажется, на немецком. В ответ тишина.

Уже никого не опасаясь, нырнул в проём. В траве лицом вверх лежало тело. Женщина. Рядом G36 с отстёгнутым магазином, видимо, хотела перезарядиться, да не успела. Не думал, что среди рейдеров встречаются женщины, иначе бы попытался взять живой.

Осмотрел карманы, нашёл тюбик губной помады и маленькую фотографию. На фото мужчина с приветливой улыбкой, по возрасту годится в отцы. Перевернул тело. Из заднего кармана штанов торчало горлышко металлической фляжки. Отвинтил крышку, понюхал — коньяк. Попробовал, действительно, коньяк.

— За упокой, так сказать, души, — глотнул. — На кой хер ты ваще полезла в мужские разборки… Теперь вот сдохла. Ну и кому от этого польза?

Подобрал рацию, оружие и отправился назад. Рейдеры слышали стрельбу, дозор молчит, это просто обязано вызвать у них подозрения, что не всё в порядке в их доме. Через пять-десять минут нужно ждать гостей. Или сваливать. Второй вариант предпочтительней.

Но свалить не получилось. Возле дерева с примотанным дозорным сидел на корточках Гук. Вместе с ним прибыла группа Дворника и половина охраны станции, получается, уходить отсюда никто не собирался. Малыми долями, но мы отгрызали у прихожан Полынник.

Увидев меня, Гук встал.

— На кой ты его кирпичом приложил?

Дозорный висел расслабленно, голова откинута назад, изо рта стекала тягучая слюна. По всем показателям — помер.

— Так вышло.

— Лучше бы сам головой о стену стукнулся. С кем мне теперь разговаривать?

— Гук, чё ты ругаешься? Я же не знал, что у него черепушка слабая. А если хочешь поговорить с кем-то, ну, поговори со мной. Я человек эрудированный, много знаю.

— Что ты можешь знать о патрулях рейдеров, о переговорных таблицах?

— Ничего.

— Вот то-то. Сплошные проблемы с тобой, Дон.

Ребята Дворника распределились по фронту, четверо вошли в склад. Гук указал на железнодорожную ветку:

— Башмаки[1] установите. Секреты вдоль насыпи. И пару человек отправьте в пустошь, пусть приглядывают.

Закипела работа по оборудованию новых позиций. Ограничиваться одними дозорными Гук не стал. Слева от склада из старых шпал и обломков бетона строили что-то вроде блокпоста. Между ним и насыпью рыли траншею. От станции подъехала блиндированная дрезина. Впереди турель, вместо пулемёта — та самая малокалиберная пушка, которая отправила мой панцер к его танковому богу, да и броневые пластины, похоже, позаимствовали от проходчиков. Быстро ребята нашли им применение.

С задней площадки спрыгнула Алиса, за ней выбрался Звездун. Девчонка выглядела злее голодной мыши, я ждал от неё жалоб или наезда, но она благоразумно молчала и даже старалась не сталкиваться со мной взглядом.

Голосом Мелкого ожила рация на разгрузке Гука:

— Комендант, из опорника вышли рейдеры, двигаются в вашу сторону.

— Много?

— Не меньше роты. Два пулемёта. Идут цепью, очень густо. Встречайте.

Рота — это примерно в три раза больше, чем собралось нас.

Я посмотрел туда, откуда должны были появиться прихожане: метров семьдесят открытого пространства, дальше прикрытый разросшимися деревьями частный сектор, за ним двускатные крыши народной стройки. Где-то среди них опорник рейдеров.

Гук сложил ладони рупором и крикнул:

— К бою!

Оборону ещё только начали выводить. Траншею слегка обозначили вывернутым дёрном, блокпост вообще куча мусора. Единственное, что смогли сделать — растащить несколько шпал, наскоро соорудив из них хоть какой-то бруствер.

Алиса вытащила револьвер, присела. Выглядела она нелепо: женщина с пистиком, кому расскажешь — оборжутся. Но тем не менее я знал, стрелять она умеет, и не просто умеет, а хорошо умеет. На стрельбище в Центре Безопасности она била мишени и с места, и в прыжке. Вот только револьвер против автоматического оружие не самый лучший выбор, да и рисковать жизнью — не бабское дело.

Я кивнул Звездуну, указывая на будку обходчика:

— Уводи её. Сам тоже не геройствуй.

— Принял, начальник.

Алиса не стала сопротивляться, позволила увести себя, бросив на прощанье полный укора взгляд.

Затрещал пулемёт, к его трескотне добавились голоса штурмовых винтовок. Из шпал полетели щепки. Я распластался на земле не хуже тряпочки, выжидая, когда первый напор атакующих схлынет. На открытое место рейдеры пока не лезли, отсиживались за домами, долбили по всему, что казалось подозрительным. Бойцы Гука отвечали редко. Среди всеобщей стрельбы я расслышал хлопок малокалиберной пушки. Над землёй приподнялся столб пыли и дыма. Били целенаправленно по дому. Столб стал гуще и чернее, затрещало пламя.

Я приподнялся на локтях, приник к прицелу. Ближний к насыпи дом горел. Пламя лизало стены, крышу, свивалось в кольца, свивая заодно и дым. Меж деревьев замелькали фигурки. Я поймал одну на кончик мушки, выстрелил. Не попал. Поймал другую.

Снова хлопнула пушка, загорелся второй дом. Дым всё сильнее заволакивал пространство. Иногда в его разводах возникали человеческие силуэты. Я давил на спуск. Силуэты дёргались, падали, поднимались. Банальная перестрелка, бой местного значения. Не интересно. Идти в атаку рейдеры так и не решились. Не ожидали, что здесь им окажут столь тёплый приём.

Перестрелка длилась минут двадцать, потом пошла на убыль. На обострение ситуации прихожане не пошли, побоялись потерь, и отступили. Их бегство подтвердил Мелкий: