Его губы кривились в ухмылке.

— Где я?

— Там же, где и вчера.

— Звездун, кастрирую.

— Да ладно тебе. Чё ты? В подвале под башней. Комендант угол выделил. У них тут склад. Патроны, гранаты. Я втихаря затарился, в жизни пригодиться. Ты ж не против, начальник?

— Не против. Давно я здесь?

— Третьи сутки… О, нет, вру, уже четвёртые. Мы с Желатином по очереди тебя стережём, пелёнки меняем, когда описаешься. Шучу, не меняем, само сохнет. Шучу, шучу… на бок переворачиваем. А писиндрюл свой ты сам настраиваешь, хех.

Звездуну было весело. В полутьме подвала он отсвечивал пробитым взглядом и глуповатой улыбкой.

— Ты под нюхачом что ли?

— Как можно, начальник? Если только чутка, чтоб не заснуть. Надо же приглядывать за тобой, чтоб не обоссался, хех.

Точно нанюхался. Падла. Наверняка из моей доли обезболивающего себе отсыпал.

— Алиса где?

— В Загон укатила, к папаше. В тот же вечер укатила. Бросила нас. И Желатин укатил. Вчера. За этим, как его… за броневиком. Мы ж без танка теперь. Так исковеркало, что в металлолом не возьмут, хех, а на чём-то ездить надо. Алиса велела сообщить, как очнёшься, — он замотал головой. — Сообщить, сообщить. Сообщи ей.

Обязательно сообщу, только для начала подняться бы.

Я прислушался к себе. Боли — той раздирающей, обжигающей — нет, так, пощипывало лицо, руки, голень немного. Наногранды сработали как обычно. Ощупал голову. Лысая. А вот подбородок и щёки подзаросли жёсткой щетиной…

— Как я выгляжу?

— Как? Хех… Как поросёночек. Розовенький. Умора, Дон. Видел бы ты себя в зеркале. Но не бойся, я все зеркала попрятал, ни одного не найдёшь.

Дебил обнюханный, врезать бы ему, да бесполезно. Будет так же хихикать и нести чушь. Завтра врежу, когда очухается, а пока надо осмотреться и привести себя в порядок.

Лежал я на старом матрасе, под головой свёрнутый плащ. Сверху ничего нет, даже трусов. Я что, так голый все три дня и провалялся?

— Одежда моя где?

— Одежда? Одежда… Сгорела твоя одежда, хех. Дымом в небо ушла. Вот, плащ остался. Хороший плащ, крепкий. Миссионеры такие носят. Ты миссионер, Дон?

— Я твой завтрашний ужас. Штаны хоть какие-нибудь есть?

— Штаны, шорты, шаровары. Шаро-вары. Варить шары. Кастрюля нужна, кастрюля.

Звездун всё глубже заплывал в иную реальность, толку от него в данный момент никакого. Но сидеть голышом и ждать, когда квартирант очухается и сможет изъясняться более-менее приемлемо, занятие мало привлекательное. Мне нужна новая одежда сейчас. И планшет.

Я ухватился за угол ящика, подтянулся и сел. Выждал минуту, напрягая поочерёдно мышцы ног и рук, встал. Нет, не болело ничего, даже под напряжением. Только неприятные ощущения, как будто кожа потеряла былую эластичность и теперь неприятно стягивает. Это сдерживало движения, но разум подсказывал, что скоро всё наладится. Вот только волосы, мои шикарные густые волосы, в которые Данара любила забираться пальцами и гладить. Особенно после секса… Я снова провёл ладонью по голове — чисто, как детская коленка.

Слева от прохода заметил стол, на нём свёртки, банки. С боку прислонен автомат в цифровом окрасе, тактический ремень. Да это моя экипировка! Ну, не совсем моя, но очень похожа, во всяком случае, размер одежды мой: брюки, клетчатая рубашка, разгрузка.

Я оделся быстрее, чем новобранец под зорким взглядом старшины. Проверил оружие, боекомплект. Из того, что было раньше, не хватало сброса и подсумка для гранат. Но это не велика потеря. Гранаты можно закрепить на разгрузке.

В выдвижном ящике нашёл планшет. Мой. Забрался в сообщения, выбрал Алису.

Привет.

Ответ прилетел мгновенно.

Привет. Ты как?

Нормально. Вроде не болит ничё.

Одежду нашёл? Ах, ну да, если планшет нашёл, то и её тоже. Я сейчас в Центре. Завтра утром буду. Чмоки.

Алиса отключилась. Что ж, чмоки так чмоки. Конечно, я рассчитывал на более эмоциональное общение… Впрочем, о чём я, какие эмоции? Это же Алиса. Надеюсь, Гук окажется более общительным. Валятся в подвале не интересно, а с комендантом у нас есть один незаконченный разговор. Пока Алиса решает вопросы там, я буду решать их здесь.

Убрал планшет в карман разгрузки, взял автомат подмышку и направился к выходу. Звездун свернулся калачиком на моей подстилке и забормотал что-то под нос, наверное, анекдоты.

На нижней площадке почти никого не было. Возле печки крутился пожилой мужичок в поварском колпаке, за перегородкой в медицинском отсеке переговаривались сестрички. Я заглянул туда, на нарах лежали трое раненых, тяжёлые. Наногранды им не полагались, в лучшем случае нюхач, чтобы снять боль, да и то в умеренных дозах. Обеспечение по второму разряду предусматривало определённые льготы, но не слишком щедрые.

Вход на лестницу блокировали двое бойцов. Сначала я подумал, штурмовики. Экипированы по полной программе: бронь, каски, забитые магазинами разгрузки. Вот только цвет камуфляжа не совпадал. Штурмовики Мёрзлого облачались в зелёную цифру, а у этих песочное, словно только что из пустыни выползли.

Может, я чего-то не знаю, и эти ребята из особой группы, например, из охраны Битумных озёр, тогда окрас вполне подходящий. Только какого хера они тут забыли? Где Битумные озёра и где Полынник. Разница километров в шестьсот, не меньше.

На вид наглые, будто все вокруг дети, лишь они двое взрослые дядечки. Вернее, только один. Он прислонился плечом к стене и небрежно поигрывал ножом, окидывая площадку надменным взглядом, второй сидел на ступеньке, склонившись над планшетом, лица его я не видел. Если это не штурмовики — а это точно не штурмовики — значит, охрана какой-нибудь шишки, причём очень серьёзной шишки, конторщика.

Я окликнул кашевара.

— Гук наверху?

Тот кивнул.

— А эти чудики чьих будут?

— С Толкуновым приехали.

Ага, значит, я прав, это не штурмовики — это охрана Золотой зоны. Гоголь называл их варанами, Звездун тоже болтал что-то. Контрактники. Нанимают на Земле, на той базе, где находится станок, через три месяца назад. Подготовка не хуже, чем у штурмовиков, но оплата в разы лучше, и не грёбаными сатами, которые Контора рисует по мере надобности, а нормальными деньгами. Однако за малейший косяк могут отправить в жилые блоки доживать век в образе шлака, а то и в Смертную яму сразу, как Бритиша, так что мотивация лучше некуда. Эти двое сейчас исполняют роль телохранителей Толкунова, и судя по дёрганым движениям — оба находятся под дозой.

Ладно, подождём, пока Гук с конторщиком наговорятся. У меня вопросы местного характера, потерпят, а Толкунов, по всей видимости, примчался решать инцидент с танком. Мы тут конкретно дел наворотили, половину Полынника у рейдеров отбили, вот хозяева ему и звякнули — разбирайся. Ну ещё бы, вопрос серьёзный, есть над чем задуматься. Такими темпами мы до самой Прихожей скоро доберёмся.

Я присел за столик у стены, сдвинул в сторону грязную посуду. Жуть как хотелось пить, пока в отключке находился, наногранды всю влагу из тела высосали. Надо срочно восполнить.

— Брат, горло бы чем-нибудь промочить? — попросил я кашевара.

— Компот яблочный будешь? Горячий, только сварил.

— Самое то. И побольше, если не жаль.

— Для тебя? Да хоть весь выпей.

Он снял с плиты солдатский котелок и поставил передо мной.

— На здоровье.

Я подул, осторожно приник губами к краю и глотнул. Вкуснотища, даже вроде подслащено. Варан, в очередной раз перебросив нож из руки в руку, уставился на кашевара.

— Эй, давай и сюда тащи. Мы тоже пить хотим.

— Здесь не ресторан, услуги официанта не предусмотрены, — не глядя на него, ответил кашевар.

— Чё?

Губы кашевара так и просились ответить в рифму, но сдержался.

— Лады, сам подойду, — оскалился варан. — Не гордый.

Он двинулся вразвалочку, продолжая поигрывать ножом. Второй так и остался сидеть, уткнувшись носом в планшет.