Уровнем ниже стояли не менее старинные, но небогатые роды, возвысившиеся благодаря недавним заслугам одного или нескольких своих представителей. К ним относились Куракины, Долгоруковы, Бутурлины, Романовские, Пожарские, Волконские, Лобановы, Стрешневы, Барятинские, Милославские, Сукины, Пушкины, Измайловы, Плещеевы, Львовы. Из обоих уровней в конечном счете выделялся узкий круг «ближних бояр», наделявшихся царем особыми распорядительными функциями, но и внутри этого сообщества местнические счеты давали о себе знать. При этом в реальной жизни провести грань между родовитыми потомками было непросто. Иерархические тонкости не имели определяющего значения до той поры, пока не возникала потребность «начальствовать», «задавать тон» по отношению к другим, особенно когда речь шла о пополнении личного благосостояния.

Особую печать на взаимоотношения внутри элиты накладывал вопрос о судьбе собственности, оказавшейся ничейной в ходе драматических событий, порожденных Смутой. Многие поместья, селения, земельные угодья оказались без хозяев. Их прежние владельцы сложили головы в ходе гражданской войны или кровавых противостояний, вызванных внешним вторжением. Вопрос о том, как и кому вводить в оборот эту собственность, занимал власть. Речь велась о возмещении экономических потерь, восстановлении доходных статей бюджета, по сути, — о путях и способах возрождения государственного хозяйства. Взяться за решение сопутствующих проблем мог только владелец, эффективный собственник. Таким образом, немалая часть ничейных, отписанных на государя землевладений стала предметом конкурентной борьбы, реальным поводом к соперничеству претендентов. Морозов и его соратники стяжали огромные богатства путем «приватизации» этой ничейной собственности. Ее распределение власть использовала по своему усмотрению, наделяя первым делом особо приближенных «царевых слуг».

Царствования Михаила и Алексея Романовых вошли в историю России масштабной раздачей земель боярской элите, ставшей опорой новой династии. Немалая часть земельных наделов использовалась властью в качестве стимула, поощрения за заслуги перед престолом. Государственных наград в современном понимании — орденов, медалей, почетных званий — тогда еще не существовало. Высшей формой царского поощрения выступали деньги, соболья шуба, земельный надел. Именно в такой форме государь лично воздавал должное своим особо отличившимся подданным. При этом значение имели не столько размер надела, сколько количество крестьянских «душ», населявших данную передаваемую во владение частному лицу территорию. Этот сложный, противоречивый процесс приватизации содержал в себе немало проблем, осложнял течение общественной жизни, однако другого пути к хозяйственному возрождению на том этапе не было.

История царствования Алексея Михайловича, ее летописные страницы пестрят упоминаниями родовитых имен, однако достойно проявить себя удавалось далеко не каждому. Назначения на важные государственные должности, попытки поручать им ответственные задания часто не приносили успеха. Их роль в ходе тех или иных событий определялась стечением обстоятельств, влиять на которые им мало в чем удавалось. Многие представители именитого сословия так и остались в тени ушедшего времени, не оставив после себя ничего особенно значительного. Они по большей части лишь «состояли», «принимали участие», «оставались на виду», «играли свиту».

Характерный пример тому — один из видных деятелей царствования Яков Куденетович Черкасский (ок. 1600–1666). Выходец из кабардинского княжеского рода, принявший христианство, он как никто другой незаслуженно снискал себе славу выдающегося полководца, талантливого дипломата. Этому способствовали как особый статус, каким пользовались наследники присягнувших русскому царю кавказских князей, так и личные качества искусного царедворца. Уже в юные годы царевича Алексея Черкасский был его незаменимым спутником в охотничьих забавах, хождениях по монастырям, молебнах, а после этого неотступно следовал за царем в паломничествах и военных походах. Популярности ему прибавила его оппозиция Морозову, выявившаяся во время Соляного бунта и сделавшая его популярным среди простонародья.

Благодаря особой близости к царствующей персоне Черкасский неизменно получал высокие должности в командовании войсками. Во время первой кампании против Речи Посполитой в 1654–1656 годах его полк, продвигаясь от Смоленска и далее, находился на передних рубежах наступления, однако в решительную схватку с противником так и не вступил. Польско-литовское командование, видя перед собой численно превосходящие силы противника, отступало, сдавая укрепления без боя. Именно тогда Черкасскому стали приписывать выдающиеся полководческие заслуги, тогда как в последующих драматических ситуациях на Украине и в Прибалтике он ничем особым проявить себя не сумел. За ним не числилось заметных побед, а в иных критических ситуациях он допускал явные промахи. В ходе военных операций 1663 года под Волховом, когда во главе польско-литовского войска находился сам король Сигизмунд III, для русских сложилась ситуация, ведущая не только к полному разгрому противника, но и пленению их предводителя. Однако командующий Черкасский не предпринял своевременных решительных действий, дав повод расценивать его медлительность едва ли не как свидетельство государственной измены. Прошли столетия, прежде чем позднейшие исследователи, набравшись мужества, смогли развенчать исторический миф, не находя в государевом служении Черкасского ничего выдающегося.

Соперничество за место у престола порождало корыстолюбие и угодничество, неуемные амбиции. Возникающие на этой почве закулисные интриги отравляли атмосферу во властном сообществе, вносили разлад в управленческую деятельность. Виной всему выступали невежество, примитивные представления и предрассудки, усугубляемые местническими разборками. Но именно людям, в полной мере наделенным этими недостатками, принадлежали места во властной «обойме». Одно и то же лицо могло быть и во главе военных операций, дипломатических переговоров, состоять в управлении приказами, править в регионах-воеводствах. Этим людям приходилось участвовать во всем, браться за всё, однако не везде и не всегда им успешно удавалось быть на высоте положения, находить приемлемые решения. В том, что касается образованности, их уровень, багаж знаний и представлений вряд ли мог превосходить тот, каким в свое время наделили самого царя. Они мыслили и действовали по наитию, исходя из обстоятельств времени и места, настолько успешно, насколько им позволяли удача, природные способности и жизненный опыт.

Перебирая имена тех, кто стоял у кормила власти, неотступно находился рядом с царем, исследователи оказывались в тупике, пытаясь особо выделить кого-либо из окружения Алексея Михайловича. Среди них не оказалось выдающихся, сверхудачливых или исключительно одаренных людей. Продвигаемые ими идеи и решения, напрямую вплетаясь в дела царствования Алексея Михайловича, давались ценой невероятных затрат сил и средств, сопровождались истреблением материальных и людских ресурсов, а их итоги и результаты нередко оказывались удручающими. Именитая элита не могла, не была способна выдвинуть тех, в ком Русь особенно нуждалась — дельных реформаторов, практиков, управленцев. Государственную работу выполняли либо те, кто не имел к ней способностей, либо те, кто был лишен реальной власти и полномочий в принятии решений. Смысл, продуманность и обоснованность решений обеспечивались ничтожными знаниями, а их исполнение направлялось скудным опытом. Продвигаемые инициативы во многом завершались результатами, обратными тем, что ожидались.

Так было с большинством знаковых событий царствования Алексея Михайловича: налоговая реформа 1648 года повлекла за собой Соляной бунт; замирение со шведами путем передачи им зерновых резервов вызвало «псковский гиль»; кабацкая реформа, призванная остановить пьянство, привела к расстройству денежного обращения и Медному бунту. Изнурительные войны против Речи Посполитой и Швеции обернулись громадными людскими и материальными потерями, не решив до конца тех задач, ради которых были начаты. Наконец, церковная реформа поставила Русь перед лицом губительного раскола, последствия которого не преодолены до сих пор.