Уже после смерти и Алексея Михайловича, и Ордина-Нащокина в апреле 1686 года в Москве был подписан «вечный мир», по которому Киев был окончательно включен в состав Руси, а Запорожье перешло в ее единоличное подчинение. За это Москва обязалась уплатить королю Яну III Собескому 146 тысяч рублей, остро необходимых ему для ведения войны с Османской империей, по-прежнему угрожавшей южным рубежам Речи Посполитой. Из длительной эпохи военного противостояния Польша вышла ослабленной и продолжала утрачивать свои позиции, пока не была столетие спустя разделена между соседними державами. Русь, напротив, постепенно укрепляла свое международное положение, хотя войны нанесли ей тяжелый урон. По подсчетам историков, в сражениях 1650—1670-х годов погибло не менее 200 тысяч русских воинов, но гораздо больше оказались жертвы мирного населения Украины, Белоруссии, Прибалтики и пограничных русских районов от военных действий и их неизбежных спутников — голода и эпидемий.

Смутное время на Украине, получившее у историков название «Руина», завершилось благодаря упорным усилиям дипломатов, среди которых особая роль принадлежала Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину. Сегодня, в начале XXI века, Украина вновь оказалась в заложниках чуждых ее народу интересов. И вновь только последовательные дипломатические усилия, чему учит исторический опыт, остаются единственным способом разрешения украинского кризиса.

В анатомическом кабинете города Упсала (Швеция) в конце XVII века был выставлен человеческий скелет. На прикрепленной к экспонату бирке значилось: «Kotoschichin». Личность Григория Карповича Котошихина (1608–1672), явная и тайная стороны его жизни с давних пор представляют особый интерес для исследователей. На протяжении почти двадцати лет, начиная с 1645 года, он служил писцом, затем подьячим в Посольском приказе, имея дело со многими дипломатическими документами: отчетами, протоколами, соглашениями, договорами. Продвинувшись по служебной лестнице, Котошихин далее был занят на дипломатической работе, в частности, в 1659–1660 годах находился в составе возглавляемого Ординым-Нащокиным посольства в Дерпте. Поручались ему и самостоятельные миссии за рубеж — в 1661 году он доставил в Стокгольм личное послание царя шведскому королю. Как полагают, именно в ту пору Котошихин стал передавать иностранцам конфиденциальные сведения секретного характера. Далее, из опасения быть изобличенным, он принял решение скрыться за границей. Там стал предлагать свои услуги властям Польши, Литвы, Пруссии, а в 1665 году осел в Швеции. Впоследствии исследователи проанализировали основные вехи его жизненного пути, обстоятельства, приведшие к измене. В основе принятого им решения усматривались разлад в семье, меркантильные соображения, завышенные амбиции, недооцененность начальством.

Судьба Котошихина не привлекла бы к себе внимания и не заняла заметного места в летописи прошлого, если бы не оставленное им литературное наследие. После скитаний по Европе он был принят в государственный архив Швеции с определенным условием: от него требовалось подробно описать картину жизнеустройства Московии во всех аспектах ее управления и образа жизни русского общества. Тогда им и было написано оригинальное сочинение, жанр которого трудно определить. Это то ли развернутый отчет, толи публицистический очерк традиций, нравов, явлений русской жизни, участником или свидетелем которых Котошихин был. Впоследствии под названием «О России в царствование Алексея Михайловича» творение Котошихина оказалось едва ли не единственным оригинальным русским источником, где воспроизводился образ Руси в середине XVII века.

В России произведение Котошихина получило известность в XVIII веке. Достоверность повествования — главное его достоинство. Сочинение написано так, что сквозь строки проступает ощущение, будто написано оно не столько для шведского, сколько для русского читателя. Самому автору не довелось воспользоваться гонораром в 150 талеров, полученным за проделанную работу. В ходе пьяной ссоры, возникшей на почве ревности, Котошихин убил хозяина дома, где снимал жилье. За это преступление он был осужден и казнен. Поскольку никто не мог взять на себя хлопоты по его погребению, труп был анатомирован, скелет послужил наглядным пособием для студентов университета…

Меркантильные мотивы, по которым Котошихин пошел на сделку с совестью, вероятно, могли иметь место. Однако были причины другого характера, из-за которых он стал диссидентом. Позднейшие исследования открыли нечто существенное, имевшее место в его судьбе. Решающее влияние на умонастроения и поведение Котошихина мог оказать факт унизительного наказания, которому он был подвергнут. В переписанный им текст одного важного документа вкралась ошибка: оказалось пропущенным слово «великий» в словосочетании «великий государь», из-за чего к виновнику была применена жестокая мера наказания — публичная порка. Не столько физическая, сколько моральная травма не прошла без последствий для человека, который имел вес и авторитет в высшем чиновном сообществе. Из других источников явствует, что причиной такого поступка были имущественные проблемы, порожденные преступным захватом принадлежавшей ему и семье собственности в пору, когда он находился за границей.

Какими бы мотивами ни руководствовался Котошихин, принимая решение не возвращаться на родину, написанный им труд открывал в нем личность неординарную, глубоко мыслящую. Он выступает не только как зоркий наблюдатель, бытописатель, но и как аналитик, стремящийся вникнуть в коренные причины нестроения государственной жизни. Последовательно, шаг за шагом, он воспроизводит панораму государственного жизнеустройства, традиций, по которым выстраивалась властная вертикаль сверху донизу, ритуалы, предписывающие порядок поведения подданных везде, где присутствовала царствующая особа, вплоть до дворцовых покоев и опочивальни царя. Содержание некоторых глав позволяет судить о том, насколько Котошихин был вхож в высшие сферы, проявляя осведомленность в тонкостях отношений внутри правящей элиты. В повествовательной манере автор описывает расклад влиятельных сил, структуру, функциональные обязанности органов власти, высоту положения одних представителей придворных кланов по отношению к другим. Воссоздавая атмосферу преклонения, поклонения царственной особе, Котошихин вместе с тем обнажает подлинную суть закулисной жизни двора.

В сочинении излагается немало эпизодов, зарисовок, характеристик, проливающих свет на то, носителями каких ущербных качеств, недостатков выступали люди, с которыми ему приходилось иметь дело: «Российского государства люди породой своей спесивы и необычайны ко всякому делу, понеже в государстве своем научения никакого доброго не имеют и не приемлют спесивства и бесстыдства, и ненависти и неправды; и ненаучением своим говорят многие речи к противности… а потом в тех своих словах временем запрутся и превращают в иные мысли; а что они от каких слов говоря запираются и тое вину возлагают на переводчиков, будто изменою толмачат»[28]. Характерно авторское обращение, которое содержится в тексте: «Благоразумный читатель! Чтучи сего писания, не удивляйся. Правда есть тому всему; поняже для науки и обычая в иные государства детей своих не посылают, страшась того: узнав тамошних государств веры и обычаи, и вольность благую, начали свою веру отменять, а пристав к иным по возвращении к делам своим и к сородичам никакого бы попечения не имели и не мыслили»[29].

При этом Котошихин воспроизводит известную практику «железного занавеса», по существу аналогичную той, что имела место в недавний период российской истории. Для советского гражданина любая возможность поездки за границу становилась событием. Этому предшествовал ряд процедур: собеседований, проверок, подтверждений, гарантий со стороны поручителей. Невозвращение из-за рубежа воспринималось как измена, последствия которой испытывали на себе родственники и сослуживцы того, кто стал «невозвращенцем». О том же писал Котошихин: «И о поездке московских людей, кроме тех, которые посылаются по указу царскому и для торговли с проезжими, ни для каких дел ехати никому не позволено. А хотя торговые люди ездят для торговли в иные государства и по них познатных нарочитых людях собирают поручные подписи, за крепкими поруками, что им с товарами своими и с животами в иных государствах не остатися, а возвратится назад совсем. А который бы человек, князь или боярин, или кто-нибудь дела в иное государство без ведомости не бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в измену»[30].