В декабре в Польше был избран новый король, брат Владислава Ян Казимир. Хмельницкий, только что захвативший Киев, отправил ему ультиматум с требованием уступить казакам все Левобережье и отменить Брестскую унию. Возмущенный король, для виду начав переговоры с казаками, начал собирать против них новое войско из наемников со всей Европы, оставшихся без дела из-за завершения Тридцатилетней войны. В мае 1649 года польская армия отправилась в поход, но под натиском противника отступила к замку Збараж, где ее едва не окружили. В решающий момент польский король отправил послов к крымскому хану, сопровождавшему Хмельницкого, обещая ему богатые дары, если он предаст своих союзников. Хан так и поступил, вынудив гетмана подписать в августе Зборовский мир, по которому Левобережная Украина получала автономию.

Такое положение не устраивало обе стороны, которые готовились к возобновлению войны. В январе 1651 года польское войско снова выступило в поход и дошло до Винницы. В июне казаки потерпели поражение в двухнедельном сражении под Берестечком из-за нового предательства татар — из-за больших потерь они покинули поле битвы, уведя с собой самого Хмельницкого. Поляки утверждали, что в битве и при паническом бегстве погибло до тридцати тысяч казаков, а сами они потеряли не больше тысячи бойцов. В сентябре гетман был вынужден заключить Белоцерковский мир, по которому подвластная ему территория ограничивалась Киевским воеводством, а польская шляхта получала назад свои владения на Украине. Тот же договор запрещал Хмельницкому любые сношения с другими странами без ведома Варшавы. Естественно, такой договор не устраивал казацкую верхушку, которая уже в апреле 1652 года возобновила войну и нанесла полякам крупное поражение под Батогом. Однако следующее сражение под Жванцем снова закончилось неудачно — и опять из-за предательства татар.

Окончательно осознав, что единственным его союзником может быть единоверный русский царь, Хмельницкий осенью 1653 года снова обратился к Алексею Михайловичу с просьбой о покровительстве. На этот раз положение на Руси изменилось: внутренние беспорядки на время улеглись, после принятия Соборного уложения власть консолидировалась и рассчитывала укрепить свой авторитет при помощи военных побед и возвращения ранее утраченных территорий. 1 октября в Москве собрался Земский собор, ставший последним в русской истории. На нем было принято решение: «О гетмане о Богдане Хмельницком и о всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами их из землями принять под свою государскую высокую руку для православные християнские веры и святых божиих церквей, потому что паны рада и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые божий церкви восстали и хотят их искоренить»[19].

19 декабря в ставку гетмана прибыл русский посол Василий Бутурлин с решением Земского собора. 8 января 1654 года была созвана Переяславская рада, после которой казацкая верхушка принесла присягу царю. В Москве такое развитие событий предвидели давно, понимая, что присоединение малороссийских земель неминуемо приведет к войне с Польшей. Правительство Алексея Михайловича готовилось к этому, осуществляя за границей закупки оружия и боеприпасов. В октябре 1653 года в Нидерланды был отправлен подьячий Головин с целью закупки 20 тысяч мушкетов и 20–30 тысяч пудов пороху, а также для вербовки опытных голландских наемников, вернувшихся с фронтов Тридцатилетней войны. Еще 20 тысяч мушкетов были закуплены в Швеции. Власть сделала выводы из опыта прежних войн, в которых местнические споры нередко приводили к поражениям. Поэтому 23 октября 1653 года царь торжественно объявил в Успенском соборе Кремля: «Воеводам и всяких чинов ратным людям быть на нынешней службе без мест, и этот наш указ мы велели записать в разрядную книгу и закрепили своею государской рукою».

Однако этот указ, прозвучавший из уст самого царя, повис в воздухе, столкнувшись с реальностью. Отношения между военачальниками русской армии, как и прежде, обусловливались их знатностью и возникавшими из-за нее местническими спорами. Родословный фактор разрушал порой военные планы, обрекал боевые операции на провал…

Сразу после Переяславской рады Алексей Михайлович приказал начать военные действия походом на Смоленск. Уже 27 февраля по «зимнему пути» в поход отправились осадные орудия под началом боярина Долматова-Карпова. В апреле из Москвы выдвинулось главное войско, которым командовал князь Алексей Никитич Трубецкой. А 18 мая с арьергардом армии выехал на войну сам царь — несмотря на свой мирный и благочестивый характер, он не мог не мечтать о военной славе и сокрушении врагов Отечества. 4 июня, когда царь был в Вязьме, до него дошла первая хорошая новость: вяземские «охочие люди» (добровольцы) подступили к Дорогобужу, который поляки сдали без боя. После этого русским покорились Невель и крепость Белая, памятная своей героической обороной. Царь прибыл под Смоленск 28 июня и стал лагерем у стен города. На следующий день пришло известие о сдаче сильной крепости Полоцк, а 2 июля сдался город Рославль. Большая часть местной шляхты — православной или недавно обращенной в католичество — добровольно перешла на сторону царя и получила от него высокие должности. Исключением стал город Мстиславль, взятый штурмом после ожесточенного сопротивления.

С юга на подмогу русской армии выступил двадцатитысячный казачий корпус полковника Ивана Золотаренко, который осадил Гомель и 20 августа взял его. В тот же день князь Трубецкой разбил на реке Шкловке польскую армию гетмана Януша Радзивилла; сам гетман, раненый, едва сумел уйти с остатками войска. Казаки по своей привычке творили в захваченных городах разбой и насилие, поэтому Могилев 24 августа предпочел сдаться русскому отряду Воейкова. Там, как и в других городах, «местным жителям было позволено носить одежду по прежнему обычаю, не ходить на войну, чтоб не выселять их в другие города; дворы их были освобождены от военного постоя… обещано не допускать ляхов ни в какие должности в городе»[20].

С севера на поляков наступало войско боярина Василия Шереметева, сформированное из уроженцев Новгородской и Псковской земель. В его рядах был и 37-летний Афанасий Ордин-Нащокин, хотя о его участии в военных действиях мы почти ничего не знаем. Известно, что он был в составе основных сил Шереметева, которые 12 августа осадили хорошо укрепленный город Витебск. Осада продолжалась три месяца, и царь даже отдал приказ отступить от города — тем более что на помощь осажденным двигалось войско гетмана Радзивилла. Узнав об этом, Шереметев 22 ноября предпринял последнюю попытку штурма, ставшую успешной из-за того, что часть защитников из числа горожан бросила свои позиции. Несмотря на это, царь, разгневанный долгим сопротивлением, приказал отправить жителей города в ссылку, а их имущество раздать солдатам. Шереметеву было приказано остаться в городе в должности воеводы, но он попросил отставки, поскольку «стар и увечен и болен и, будучи на государеве службе, оскудал: есть нечево и лошадей кормить нечим; а на Москве дворишко разорилось, и животишка все пропали, и людишка разбрелись». В ответ царь строго приказал ему служить «безо всякого ворчанья… а не бежать со службы». Похоже, умудренный опытом Шереметев пришел к пониманию того, насколько глубоко Русь ввязывалась в войну, уже начало которой не предвещало ее скорого окончания. Тем временем военные действия набирали обороты. Хроника событий множилась эпизодами, исход которых складывался в пользу то одной, то другой воюющей стороны. Победы в одном сражении сопровождались провалами в ходе других. К тому же и единой линии фронта как таковой не существовало.

Когда начиналась осада Витебска, отрезанный от основных польских сил Смоленск продолжал упорно обороняться. Ночью 16 августа русские воеводы, ободренные присутствием царя, бросили войска на штурм, который был отбит с большими потерями. Алексей Михайлович писал сестрам: «Наши ратные люди зело храбро приступали и на башню и на стену взошли, и бой был великий; и по грехам под башню польские люди подкатили порох и наши ратные люди сошли со стены многие, а иных порохом опалило; литовских людей убито больше двухсот человек, а наших ратных людей убито с триста человек да ранено с тысячу»[21]. Поляки в своих реляциях утверждали, что перебили до семи тысяч русских, но почему-то желания защищать город это им не прибавило. Три недели спустя комендант Смоленска Обухович предложил начать переговоры о капитуляции. Уставшее от осады население, не дожидаясь их завершения, открыло городские ворота. По этому случаю Алексей Михайлович 25 сентября устроил у стен крепости пир, пригласив присягнувшую ему смоленскую шляхту. Ей было обещано не чинить далее никаких притеснений. После этого воеводы, уставшие от вмешательства царя в военные вопросы, посоветовали ему вернуться домой для решения срочных государственных дел. 5 октября он отправился в Москву.