Ее плечи будто окаменели, что не осталось незамеченным Гэвином.

– Почему случилось так, Мать, что люди из аббатства были похоронены под замком, а не здесь… где они жили?

Старуха плотно сжала губы и застыла на месте.

– Почему вы считаете их святыми?

Гэвин упорно ждал ответа, глядя на ее резко очерченный профиль.

– Существует ли связь между смертью тех, кто погребен в склепе, и проклятием замка Айронкросс? – настойчиво продолжал он задавать вопросы. – Почему никто не желает даже упоминать о них? В чем причина всей этой таинственности, Мать?

Он подошел к ней вплотную, так что они оказались лицом к лицу. Высокая фигура и широкие плечи загородили ей обзор, и она вынуждена была посмотреть вверх и встретиться с его взглядом.

– Я не прекращу свои расспросы до тех пор, пока вы не ответите по крайней мере на некоторые из них, – он попытался смягчить резкость в голосе. – Кем были эти люди и почему их похоронили там?

Гэвин ощутил холодный порыв ветра со стороны озера, пронизывающий открытую долину. Кусты вереска и трава склонились под напором воздуха, а мужчина откинул назад черную гриву волос, развивавшихся вокруг лица. Старуха молча смотрела на него, явно не испугавшись порывов ветра.

– Расскажите мне об их прошлом, Мать.

Их взгляды сошлись в яростной схватке, в то время как усиливающийся ветер не щадил их обоих.

– Женщины! Те, кто лежит там, – женщины, – наконец проронила она. – Они – наши предки, наши святые и наши сестры. А вы, хозяин… поступите очень мудро, если прекратите задавать глупые вопросы и позволите их душам покоиться в мире. А лучше всего вам спуститься обратно на равнину и никогда больше сюда не возвращаться.

– А если я этого не сделаю? – бросил он вызов, стараясь не обращать внимания на порывы ветра, рвущие его плед. – Тогда я упаду с лошади и разобью себе голову, как Дункан Макиннес? Или я утону в озере, подобно его сыну Александру? Или, возможно, меня отравят, как Томаса? Тем не менее я полагаю, что лучше умереть так, чем сгореть живьем в огне, который вместе со мной заберет жизни моей семьи и ни в чем не повинных слуг?

Он отметил едва заметное дрожание ее губ.

– Так что все это значит, Мать? Если я не склонюсь перед нашей волей, прикажете ли вы убить и меня? Будете ли призывать силу этих женщин и желать моей смерти?

– Что вы знаете о том, как склоняться перед чьей-то волей? Вы… и подобные вам… ничего не знаете, каково это склоняться… и страдать!

Где-то недалеко мелькнула молния, сопровождавшаяся раскатами грома. Ураган стремительно приближался. Гэвин не отвел пытливый взгляд от ее жестких серых глаз даже тогда, когда почувствовал на лице первые капли дождя.

– Для защиты своих людей я сделаю то, что должна сделать, – сказала Мать зловеще. – И использую любую силу, какую только смогу, чтобы сокрушить Зло, которое живет в мужчинах.

Не дожидаясь, пока он что-нибудь скажет, старуха повернулась и быстрым шагом пошла мимо него вниз по холму в направлении аббатства. Она уже была на полпути к разрушенным стенам, когда Гэвин увидел, как небо над ней окрасилось странными мерцающими оттенками серого и зеленого цветов, а вспышки молний сопровождались таким сильным громом, что, казалось, от него способен расколоться небесный свод.

Гэвин наблюдал за тем, как она прошла через ворота и скрылась среди каменных строений. Сейчас он еще больше укрепился во мнении, что обвинение Джоанны, высказанное прошлой ночью, ошибочно.

Слова Матери эхом звучали в его голове, и он стал обдумывать все, что она сказала. Понятно, что она будет защищать своих людей. Но каким-то шестым чувством Гэвин понимал, что ее торжественная клятва не подразумевала убийство.

«Нет, – решил он, сопротивляясь бешеным порывам ветра. – Мать не была убийцей».