Белоснежные ровные зубы боярина походили на жемчуг. А вот его клыки меня удивили. Они были шире и немного длиннее обычных. Словно зубы хищника.

В столовую вошла мачеха. Она снова была величественна, как мраморный монумент. Нетерпеливо махнула рукой Васене, приказывая убираться вон.

– Няня останется, – остановила я ее. – Она мне нужна.

– Зачем еще? – насупилась княгиня.

– Нужна и все, – отрезала я. Если я тут теперь хозяйка, то никому не обязана отчитываться в своих действиях.

Но Васена не посмела сидеть в присутствии княгини, поднялась с кресла и встала у стены. Снова появились слуги, быстро и бесшумно убрали со стола и накрыли заново.

– Как себя чувствует Забава? – холодно поинтересовался Игорь.

– Уснула. Нельзя ей с ее нежной кожей долго на солнце быть. Притомилась, перегрелась. Вот у нее бред и начался.

– Сдается мне, кто-то хочет опорочить твою падчерицу, – боярин проводил взглядом слуг. – Не знаешь, княгиня Пелагея, кто бы это мог быть?

– Откуда же мне знать, государь мой? – пожала плечами княгиня. – Да и кому она сдалась, бедняжка?

– Уверен, дурман-зелье на крылышко налили. Только крылышко правое твоей дочери досталось, а не падчерице.

– Вот злодеи! Нелюди! Нет, это на мою доченьку порчу навести хотели!

– Так налили на правое крыло, значит для падчерицы твоей предназначалось зелье.

– Стало быть, это я случайно крылышко спутала, – энергично закивала головой мачеха. – Вот и подала правое крыло Забаве, – она зло глянула в мою сторону. Наверняка догадалась, что я тарелки поменяла. – Прикажу всех слуг, кто был на кухне кнутом бить, пока не сознаются, кто напакостил. Немедля прикажу, – поднялась княгиня. – Такие шутки шутить не дозволю!

– Погоди, матушка, – остановила я ее. – Под пытками любой себя оговорит, любую вину на себя возьмет. Да и не дело моих слуг калечить. Я запрещаю, – я ощутила себя хозяйкой в доме и мне это понравилось. Отныне я тут буду принимать решения. – Мне слуги нужны сильные и здоровые, а не битые доходяги.

– Верно княжна Любава говорит, – согласился Игорь. – Не дело слуг своих бить. Так правду не узнаешь.

– А как же иначе ее узнать, батюшка? Кто добровольно признается? – насмешливо поинтересовалась княгиня. – Подскажи, боярин. Научи меня, глупую, уму-разуму. Бить холопов надо, иначе никак. Бить до полусмерти! Сдохнет пара – не велика потеря. Новых купим.

– Не дело деньги на ветер кидать. Я сама попробую разобраться во всем.

– Это как же? – усмехнулась мачеха. – Ты что, провидицей стала?

– Применю дедуктивный метод. Докопаюсь до правды, не сомневайся, матушка, – не без ехидства ответила я. Пусть понервничает!

– Ну вот, опять заговаривается, – вздохнула княгиня и повертела ладонью в районе виска. – Копайся, раз больше заняться нечем. Лучше бы за пяльцы села, приданное вышивала. Хоть какая польза…

Не до приданного мне сейчас, не до вышивания. Если так дела дальше пойдут, приданное мне может не понадобиться.

Вторая часть обеда прошла без эксцессов. Немного поговорили о погоде, об урожае зерновых и проделках Тугарин-Змея из Серебряного царства. Стал он пошаливать в приграничных лесах.

После трапезы мачеха снова удалилась проведать Забаву.

– Боярин, поможешь мне? – обратилась я к Игорю.

– Что прикажешь, княжна? – он посмотрел мне в глаза и мне безумно захотелось, чтобы он снова коснулся моей щеки… И губ…

– Пойдем на кухню, опрос проведем, – я забрала с подоконника лист бумаги, чернильницу и перо.

Боярин вопросов задавать не стал, последовал за мной. Поймала в коридоре слугу и приказала проводить на кухню. Она расположилась в цокольном этаже в дальнем конце здания.

На кухне царила суета – посудомойки натирали сковороды и котлы, повариха колдовала над чаном с вареньем, поварята чистили и резали овощи. Туда-сюда моталось еще несколько человек, усугубляя всеобщую сумятицу.

– Всем привет! – громко произнесла я.

Народ на кухне замер, все глаза уставились на меня. Кажется, княжна не обязана здороваться с челядью. Но что сделано, то сделано.

– Люди! – провозгласила я. – Слушайте и отвечайте без утайки. Кто сегодня был на кухне, кто заходил хотя бы ненадолго? Мне нужны имена всех.

Народ оживился, люди загалдели, начали тыкать друг в друга пальцами, и я поняла, что так опросы не проводятся.

– Кто тут вообще старший?

– Я, княжна, я старшая повариха, – полная румяная женщина, колдовавшая на тазом с вареньем выдвинулась вперед. Женщина походила на сдобную булочку.

– Отлично, милая. Расскажи, как ты готовила лебедя. Подробно, с самого начала, – я подсела к столу, отодвинула миску с очищенной репой и приготовилась записывать основные моменты рассказа.

Ничего особенного повариха мне не поведала. Кроме жарки лебедя она следила за жаркой грибов, за нарезкой капусты, ругалась с посудомойкой и отвешивала подзатыльники поварятам. Проще говоря, вертелась как юла.

Говорила повариха много, эмоционально и достаточно бестолково. Подлить зелье на крылышко лебедя в такой суете мог кто угодно.

Зато я смогла составить список всех, кто побывал на кухне. Кроме основного персонала сюда заходили ключник, эконом и писарь-счетовод. Ключник забрать ключи от кладовой, чтобы загрузить в нее привезенную снедь. Ключи он вернул очень быстро. Эконом проверил расходы одной из служанок после посещения базара, внес все расходы в толстую книгу. Писарь-счетовод пересчитал количество утвари и убедился, что на неделе разбили всего одну тарелку и две крынки для молока.

Не без труда я смогла записать все имена на толстой шершавой бумаге скрипучим гусиным пером. Его постоянно приходилось макать в чернильницу. Я поставила пару жирных клякс, но результатом осталась довольна. Всего на кухне побывало двенадцать человек.

После этого выгнала из кухни всех и занялась осмотром помещения.

– Что ты ищешь, княжна? – поинтересовался боярин.

– Флакон из-под зелья. Вряд ли его сохранили на память. Думаю, выбросили, – я вытряхнула на середину кухни ведро с мусором. Среди куриных костей, обрезков зелени и прочей дряни ничего не нашла. Погасила огонь в печи и выгребла оттуда все содержимое.

Мы с боярином добросовестно облазили все закутки, но флакона не было. Зато на кухне после наших поисков царил полный разгром. Посуда стояла на полу вдоль шкафов, земля в цветочных горшках на окнах перерыта и просыпана на подоконник, перед очагом зола и обгорелые головешки.

В кухне имелось три больших окна. Одно из них открывалось.

– Пошли на улицу, – скомандовала я.

Я опустилась на колени перед распахнутым окном кухни и принялась тщательно осматривать землю. Игорь последовал моему примеру.

Из зарослей кустарника и увидела, как у конюшни мачеха что-то говорит молодому слуге. На него я обратила внимание еще на опросе. Он был необычайно красив – высок и статен, золотые кудри падали на широкие плечи. Его нахальный взгляд мне не понравился. Смотрел на меня как на полную дуру, никакого уважения к молодой княжне!

Ванька, заведовал хозяйством и именовался ключником. Сейчас Ванька оживленно беседовал с княгиней и нахально улыбался, глядя ей в лицо.

Мне подумалось, что между ним и мачехой особые отношения. Уж слишком нагло смотрел он на княгиню Пелагею. Так простой слуга на хозяйку взглянуть не посмеет. Мачеха мило улыбнулась и кивнула в сторону терема. Скоро оба скрылись в темном дверном проеме, ведущем в дом.

Неужели у моей дорогой матушки есть тайный любовник? Впрочем, сейчас мне не до того.

Лазить по кустам оказалось намного сложнее, чем рыться в мусорном ведре. Тяжелый сарафан сковывал движения, золотая вышивка и самоцветы цеплялись за ветки. Но мои усилия оказались не напрасны. Под кусом крыжовника валялась пустая склянка с притертой пробкой. Боярин протянул к ней руку.

– Стой! – заорала я. – Не трогай.

Игорь отдернул руку.

– Платок есть? – спросила у него. Он достал из кармана белоснежный вышитый щелком платок и протянул мне.