"Не совсем так," – сказал он. "У меня есть отрывочные воспоминания, но они очень смутные. Я помню какие-то места, лица, но не могу связать их воедино. Это как смотреть на разорванные кусочки фотографии."

Офицер кивнул, делая пометки в своем компьютере. "Вам нужно будет пройти медицинское обследование, чтобы подтвердить ваше состояние. Без этого мы не сможем начать процедуру восстановления документов."

Виктор понимал, что это может стать проблемой. Современные медицинские технологии наверняка смогут обнаружить, что с его памятью все в порядке. Нужно было найти способ обойти эту преграду.

"Конечно, я готов пройти обследование," – сказал он. "Но, может быть, есть какой-то способ ускорить процесс? Я оказался в очень тяжелом положении без документов. Не могу ни работу найти, ни счет в банке открыть."

Он использовал прием "эмоционального заражения", пытаясь передать свое беспокойство и отчаяние офицеру. Это был еще один трюк из арсенала НКВД – заставить собеседника прочувствовать вашу ситуацию и захотеть помочь.

Офицер, казалось, колебался. "Послушайте, я понимаю вашу ситуацию, но правила есть правила. Мы не можем их нарушать, даже если очень хочется помочь."

Виктор почувствовал, что офицер начинает ему сочувствовать, и решил надавить еще немного.

"Я полностью это понимаю и уважаю," – сказал он. "Но, может быть, вы знаете кого-то, кто мог бы посоветовать, как действовать в такой ситуации? Я готов сделать все по закону, просто не знаю, с чего начать."

Офицер задумался на мгновение, затем вздохнул. "Ладно, смотрите. Я не могу обойти правила, но могу дать вам контакт одного социального работника. Она специализируется на помощи людям в сложных ситуациях. Возможно, она сможет вам помочь разобраться со всеми процедурами."

Виктор почувствовал облегчение. Это был небольшой, но важный шаг вперед. "Спасибо вам огромное. Вы даже не представляете, как много это для меня значит."

Покидая отделение полиции, Виктор размышлял о том, как изменились методы работы с людьми. В его время он мог бы просто надавить на офицера, используя свое положение в НКВД. Теперь же приходилось действовать гораздо тоньше, играя на эмоциях и сочувствии.

Следующим пунктом в его списке была поликлиника, где нужно было пройти медицинское обследование. Виктор понимал, что это будет самым сложным этапом. Ему нужно было каким-то образом убедить врачей в реальности своей амнезии, не вызывая при этом подозрений.

В очереди к терапевту Виктор наблюдал за другими пациентами, пытаясь понять, как ведут себя люди в медицинских учреждениях в это время. Он заметил, что многие выглядят раздраженными долгим ожиданием, и решил использовать это в своих целях.

Когда подошла его очередь, Виктор вошел в кабинет врача, изображая легкое замешательство и дезориентацию.

"Здравствуйте," – сказал он, оглядываясь по сторонам. "Извините, я не уверен, туда ли я попал. Мне нужно пройти обследование из-за потери памяти."

Врач, пожилая женщина с усталым взглядом, посмотрела на него поверх очков. "Присаживайтесь. Расскажите, что с вами случилось."

Виктор начал рассказывать свою историю, стараясь казаться искренним и немного растерянным. Он использовал технику "якорения", связывая свои "воспоминания" с реальными историческими событиями, о которых узнал из современных источников.

"Я помню какие-то обрывки... Кажется, я был на какой-то важной встрече, обсуждали что-то связанное с переменами в стране. Может быть, это было в 90-е годы? Но потом все как в тумане," – он намеренно оставлял детали размытыми, давая врачу возможность самой заполнить пробелы.

Врач внимательно слушала, делая заметки. "А физически вы как себя чувствуете? Головные боли, головокружения бывают?"

Виктор знал, что нужно быть осторожным с симптомами. Слишком много жалоб могли привести к дополнительным обследованиям.

"Иногда бывают головные боли, особенно когда я пытаюсь вспомнить что-то. И бывает, что я теряюсь в простых ситуациях, например, могу забыть, куда шел или зачем зашел в комнату."

Врач кивнула. "Понятно. Нам нужно будет провести ряд обследований. МРТ головного мозга, консультация невролога и психиатра. Также потребуются анализы крови."

Виктор почувствовал, как напряглись мышцы его спины. Он не ожидал такого обширного обследования. МРТ могло выявить, что с его мозгом все в порядке, а психиатр мог раскрыть его обман.

"Доктор, а нельзя ли как-то обойтись без всего этого?" – осторожно спросил он. "Понимаете, у меня сейчас нет медицинской страховки, и я не уверен, что смогу оплатить все эти процедуры."

Врач посмотрела на него с сочувствием. «К сожалению, без этих обследований я не смогу дать вам заключение о состоянии здоровья. Это необходимо для восстановления ваших документов."

Виктор понял, что зашел в тупик. Он решил использовать один из самых эффективных приемов НКВД – создание ложного выбора.

"Я понимаю, что вы просто выполняете свою работу," – начал он, слегка наклонившись вперед. "Но может быть, есть какой-то компромиссный вариант? Например, можно ли начать с самых необходимых обследований, а остальные провести позже, когда у меня будут документы и возможность оплатить их?"

Врач задумалась. Виктор заметил, как она бросила взгляд на часы, и понял, что она, вероятно, устала и хочет быстрее закончить прием.

"Хорошо," – наконец сказала она. "Давайте сделаем так: я направлю вас на консультацию к неврологу и дам направление на общий анализ крови. Это минимум, который нам нужен для начала. Если невролог сочтет необходимым, мы назначим дополнительные обследования."

Виктор почувствовал облегчение. Это было не идеально, но гораздо лучше, чем полный набор тестов.

"Спасибо вам огромное, доктор," – искренне поблагодарил он. "Вы не представляете, как много это для меня значит."

Выйдя из кабинета врача, Виктор направился в лабораторию для сдачи анализов. По пути он размышлял о том, как изменилась медицинская система по сравнению с тем, что он помнил. В его время врачи часто принимали решения единолично, а теперь, казалось, каждый шаг требовал согласования и дополнительных проверок.

Сдав кровь, Виктор отправился на консультацию к неврологу. Он понимал, что это будет самое сложное испытание. Неврологи обучены распознавать симуляции, и ему нужно было быть предельно осторожным.

В кабинете невролога Виктор столкнулся с молодым, но очень внимательным доктором.

"Итак, расскажите мне о ваших симптомах," – начал невролог, внимательно наблюдая за реакциями Виктора.

Виктор решил использовать технику "частичного признания" – старый трюк из арсенала НКВД, когда допрашиваемому давали возможность признаться в мелких нарушениях, чтобы скрыть более серьезные.

"Знаете, доктор," – начал он, изображая смущение. «Честно говоря, я не уверен, что у меня действительно амнезия в полном смысле этого слова. Я помню многие вещи из своего прошлого, но есть какие-то... пробелы. Особенно в том, что касается последних лет."

Невролог слегка приподнял бровь, явно заинтересованный этим признанием.

"Продолжайте," – сказал он. "Что именно вы помните, а что нет?"

Виктор начал рассказывать тщательно продуманную историю, смешивая реальные факты из своего прошлого с вымышленными деталями. Он говорил о своей работе в государственных структурах, намекая на секретность некоторых аспектов его деятельности.

"Иногда мне кажется, что я намеренно забыл некоторые вещи," – сказал он, изображая задумчивость. "Может быть, из-за стресса или... из-за характера моей работы."

Невролог внимательно слушал, делая заметки. Затем он провел ряд стандартных тестов: проверил рефлексы Виктора, попросил его выполнить несколько координационных упражнений, задал вопросы на память и ориентацию во времени и пространстве.