Марат не стал заставлять геардоса опуститься на колени — он просто выскользнул из седла на землю, цепляясь за плетеную веревку с завязанными на ней на расстоянии примерно фута один от другого узлами. Оказавшись на земле, он негромко свистнул в ответ.

Из темноты выступил другой марат, такой же широкоплечий и мускулистый, задыхавшийся, словно от долгого бега. Выражение лица его показалось Джеффу потрясенным, даже испуганным. Он произнес что-то на гортанном языке маратов, и похититель Джеффа положил руку ему на плечо, заставив повторить фразу еще раз, с самого начала.

Выслушав доклад, похититель Джеффа коротко свистнул, и еще один марат спрыгнул с геардоса, захватив с собой несколько предметов: Джефф узнал в них факел и огниво, явно астелианского изготовления. Марат опустился на колени, зажав факел между ног и со второго или третьего удара кремнем зажег его. Горящий факел он протянул похитителю Джеффа — тот еще раз положил руку ему на плечо и кивнул.

На глазах у Джеффа молодой марат подвел его похитителя к какому-то припорошенному снегом бугру. Джефф не мог разглядеть, что это, — только то, что сквозь снег проступают какие-то красные пятна. Марат сделал еще несколько шагов. И еще несколько. Теперь Джефф видел, что бугор не один. Только тут до него дошло, что это за бугры, и желудок у него болезненно сжался. Люди. Мараты смотрели на лежавших в снегу людей — людей, убитых совсем недавно: пятна крови на свежем снегу продолжали расползаться. Джефф посмотрел вдаль и увидел, как свет факела отражается в воде совсем недалеко от них. Значит, озеро.

Олдогольд.

На глазах у Джеффа мараты двинулись по кругу; в одном месте факел высветил изогнутую стену стедгольда. Цепочка тел вела от ворот усадьбы, словно обитатели стедгольда пытались в последний момент спастись бегством, но их догоняли по одному и убивали.

Джефф охнул. Сомнений не оставалось: все жители стедгольда мертвы. Люди, с которыми он был знаком, с которыми смеялся, проказничал, перед которыми извинялся, — люди, которых он знал… В кровавых лохмотьях валялись растерзанные на куски тела. Желудок его стиснуло словно чьей-то рукой, и его стошнило — он успел только вытянуть шею, чтобы тошнило его не на седло геардоса, а на землю.

Старший марат вернулся, отдав факел младшему спутнику. В руках он держал два больших округлых предмета, которые Джефф узнал, только когда тот подошел вплотную к геардосу.

Марат поднес предметы ближе к факелу, осветив их, и снова негромко свистнул своим людям. В свете факела Джефф разглядел отрубленные головы волка и овцереза с выпученными, остекленевшими глазами. Похоже, жители стедгольда погибли не одни, и Джефф испытал вдруг приступ мстительной радости. Он сплюнул, целясь в старшего марата.

Тот посмотрел на него, склонив голову набок. Потом повернулся к младшему спутнику и сделал движение рукой поперек шеи. Младший ткнул факел в снег, погасив его. Старший марат отбросил головы в сторону и, ловко цепляясь за веревку, забрался обратно в седло. Оказавшись наверху, он повернулся к Джеффу и несколько секунд молча смотрел на него. Потом нагнулся и коснулся пальцами седла в том месте, где Джефф, несмотря на все свои старания, все же испачкал его.

Марат поднес кончики пальцев к носу, наморщил его и перевел взгляд с Джеффа на неподвижные окровавленные сугробы. Лицо его посуровело, и он кивнул. Потом отвязал от седла кожаную флягу, повернулся к Джеффу и бесцеремонно сунул горлышко ему в рот.

Джефф захлебнулся и закашлялся. Марат кивнул, убрал флягу, привязал ее на место и еще раз свистнул. Цепочка геардосов двинулась дальше в ночь, а молодой разведчик забрался в седло за спину одного из ездоков.

Джефф оглянулся и увидел, что его похититель, хмурясь, смотрит на него. Потом взгляд того скользнул дальше, в сторону опустевшего стедгольда. На широком, некрасивом лице его не было радости — напротив, оно казалось озабоченным или даже огорченным. Он угрюмо кивнул и снова посмотрел на Джеффа.

Джефф сдул упавшие на лицо волосы и собрался с духом.

— На что ты смотришь? — спросил он чуть дрогнувшим голосом.

Брови марата поползли вверх, и на лице снова заиграла широкая улыбка. На этот раз голос его прозвучал низким басом:

— Смотрю на тебя, мальчик из долины.

Заговаривая с маратом, Джефф на самом деле не очень-то ожидал услышать ответ, поэтому удивленно зажмурился.

— Ты говоришь по-астелиански?

— Немного, — отозвался марат. — Мы зовем ваш язык торговым. Торгуем иногда с вашим народом. Торгуем друг с другом. У каждого клана свой язык. Между собой мы говорим на торговом. По-астелиански.

— Куда вы нас везете? — спросил Джефф.

— На хорто, — ответил марат.

— Что такое «хорто»?

— У ваших людей нет слова для этого.

Джефф мотнул головой.

— Не понимаю.

— Твой народ никогда не понимал этого, — сказал тот спокойно, без обиды или угрозы. — И никогда не пытался понять.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал.

Марат повернулся обратно, лицом по ходу движения, — как раз вовремя, чтобы поднырнуть под низко нависшую над тропой ветку. Повинуясь движению седока, геардос чуть вильнул вбок, и ветка прошла мимо на расстоянии какого-то пальца от его головы.

— Я Джефф, — сообщил юноша марату.

— Нет, — возразил тот. — Ты астелианец, мальчик из долины.

— Да нет, я хотел сказать, меня зовут Джефф. Так меня называют.

— Название еще не превращает тебя в то, чьим именем тебя назвали, мальчик из долины. Меня зовут Боноло.

— Бонуло… — повторил Джефф, нахмурившись. — И что вы собираетесь с нами делать?

— С вами? — Марат нахмурился еще сильнее. — Лучше об этом сейчас не думать.

— Но…

— Мальчик из долины, помолчи. — Бонуло угрожающе покосился на Джеффа, и тот осекся, зябко поежившись под этим взглядом. Бонуло хмыкнул и кивнул. — Завтра будет завтра, — буркнул он, отвернувшись. — Сегодня вы под моей опекой. Сегодня вы никуда не денетесь. Отдыхай.

После этих слов он замолчал и не возобновлял разговора. Некоторое время Джефф молча смотрел на него, потом довольно долго пытался растянуть узлы, чтобы освободить руки. Он лишь затянул веревки еще сильнее, и они больно врезались ему в запястья. После этого ему ничего не оставалось, как только лежать в мрачных раздумьях.

Дождь, как он заметил, окончательно сменился мокрым снегом. Смотреть стало чуть легче, и он приподнял голову. Где они находятся, он так и не определил; во всяком случае, то, что он смог углядеть сквозь снегопад, не показалось ему совсем уже незнакомым. Где-то за озером и Олдогольдом, решил он. Значит, единственным местом, куда они могли направляться, оставался гарнизон — другого выхода из долины в этом ее конце просто не было.

Так ли?

Руки и ноги его промокли и замерзли, но почти сразу же, как он сам заметил это, Дорога оглянулся, вытащил из седельного мешка одеяло и набросил его на Джеффа, укрыв его с головой.

Джефф прижался щекой к седлу и сонно отметил про себя, что оно сплетено все из тех же волос геардоса. Мягкая поверхность хорошо держала тепло, и Джефф начал согреваться.

Тепло, а также плавная поступь геардоса окончательно сморили и без того утомленного Джеффа, и он задремал.

Проснулся он, завернутый в одеяла. С трудом разлепив веки, он сел и огляделся по сторонам.

Он находился в некотором подобии палатки, каркасом которой служили длинные, изогнутые и сходящиеся наверху шесты, поверх которых были натянуты шкуры. Сквозь отверстие в потолке до него доносилось завывание ветра; оттуда же пробивался по-зимнему блеклый дневной свет. Он вытер лицо рукавом и увидел Линялого — тот сидел, скрестив ноги, держа руки на коленях. Лицо его было мрачнее некуда.

— Линялый, — обрадовался Джефф. — Ты как?

Раб поднял на Джеффа отсутствующий взгляд, потом кивнул.

— Беда, — очень серьезно произнес Линялый. — Беда, Джефф.

— Я знаю, — сказал Джефф. — Ты не беспокойся: мы придумаем, как из этого выбраться.