Операция под кодовым названием «Ярлунг» (по имени древней царской династии Тибета) стартовала двадцатого января 1944 года. Карела подробно проинструктировали, повторили все основные тесты и лишь затем решили ввести ему в вену особый стартовый наркоз.

Тело разведчика лежало на широком операционном столе. Как только он отключится, техники перевезут его в полностью изолированное помещение, где установлена модифицированная ТИЭР-ванна с новыми многоканальными выходами крайне чувствительных двухсторонних нейроретрансляторов. Эта новая ванна была специально сконструирована для проведения экспериментальной операции. Тело будет погружено в недавно изобретённый «проводниковый» гель-раствор и два десятка гениальных голов на протяжении нескольких месяцев будут неусыпно следить за всеми показаниями, контролирующих организм разведчика приборов.

***

В поле зрения майора возник улыбающийся Яков Зильбер. В руке учёный держал небольшой шприц и выглядел при этом подозрительно жизнерадостным.

- Тебе, небось, большую премию пообещали? – поинтересовался Карел, меланхолично наблюдая как стоящая слева от операционного стола хорошенькая медсестра, привязывает его левую руку к блестящему металлическому поручню.

- Ага, сталинскую, - тут же подтвердил Яков Самуилович. - Ну, а ежели вообще тебя замучаем, так ленинскую дадут всему отделению, как пить дать…

- Карьеристы, - грустно констатировал майор, косясь на замешкавшуюся медсестру.

Девушка в ответ виновато улыбнулась.

- Так, герой, расслабься…

Яков быстро сделал укол.

- Препарат на этой раз несколько иной, так сразу не подействует.

- Что ж так?

- А тебе нравится мгновенно вырубаться? Ведь это всегда огромный шок для нервной системы. Новое же зелье постепенно усыпляет разные отделы мозга. Я бы сравнил этот эффект с гаснущими одна за другой эклектическими гирляндами на новогодней ёлке.

Карел спокойно лежал, безмятежно глядя в белоснежный потолок операционной.

- Ну что, уже действует? – нетерпеливо поинтересовался учёный. – Ты чувствуешь какие-нибудь изменения?

- Не а…

- Ничего-ничего, сейчас подействует ты, главное, мышцы не напрягай и думай о чём-нибудь отвлечённом…

Неожиданно завертевшийся волчком потолок стал стремительно уходить куда-то вверх, будто некто гигантский открыл огромной рукой квадратную картонную коробку, внутри которой находилась операционная. Вместо потолка возникло яркое синее небо с белыми облаками, холодный ветер агрессивно хлестанул по операционному столу, роняя на Карела шелестящие осенние листья. Десятки жёлтых бабочек запорхали вокруг в странном противоестественном танце. Листья всё падали. Ветер щедро забрасывал их в помещение сквозь отсутствующий потолок. В воздухе судорожно заметались какие-то подхваченные сквозняком бумаги, люди же неподвижно застыли каждый на своём месте, словно вылепленные из воска невероятно реалистичные фигуры. А осенние листья уже покрыли весь пол и продолжали всё пребывать. Это был самый настоящий жёлтый потоп. Вот их уровень достиг края операционного стола угрожая заполнить всё помещение. Валдек резко дёрнулся, но хорошенькая медсестра привязала его на совесть и не только за запястья, но и за лодыжки.

«Какого чёрта происходит?» - в лёгкой панике мысленно закричал Карел, потому что голосовые связки ему не подчинялись. Он уже не видел своих рук погребённых под многочисленными листьями. Мгновение и пахнущие сладковатой сыростью перегноя лепестки покрыли всё его лицо. Это было самое настоящее погребение заживо. Майор в последний раз дернулся, задыхаясь и вдруг увидел над собой знакомый белый потолок. Хотя нет, этот потолок не был ему знаком, он оказался более низким и с квадратными вентиляционными решетками по углам. Вместо круглого многоглазого, словно Аргус, операционного светильника над Валдеком нависала старинная бронзовая люстра, да и ложе было куда удобней жесткого больничного стола, мягкое и просторное.

- Добро пожаловать в Тысячелетний Рейх, камераден!

Карел приподнялся на диване в поисках владельца странного голоса. В небольшой ярко освещенной комнате находились двое. Высокий широкоплечий мужчина сорока лет и хрупкая молодая девушка в элегантном светло-зелёном пальто.

- Дирк Бэккер, - мужчина протянул майору руку, - оперативный псевдоним Паромщик.

- Грета Швайгер, - представилась девушка, - оперативный псевдоним Клото.

Пожав сухую и горячую руку Бэккера, Карел недоверчиво посмотрел на девушку.

- Но вы же оба вроде как не «доноры»?

- А как вы это определили?

- Мы безошибочно распознаём друг друга.

- Вы совершено правы, - подтвердил мужчина, - я и Грета из местной ячейки сопротивления. Нас осталось совсем мало, всего семь человек, остальные сгинули в гестапо. Я полагал, что вас заранее предупредят, что именно мы вас и встретим.

Итак, кажется он в Берлине, наверняка в особой конспиративной квартире для вновь прибывших. Что ж для начала весьма неплохо. Хотя в Москве его могли бы и проинструктировать, что встречающие будут из местных.

Майор встал с удобного обшитого парчой дивана и, подойдя к висящему на стене зеркалу, внимательно в него вгляделся. Эту ритуальную процедуру он проделывал каждый раз после очередного «переселения».

- Да вы что? – возмутился Карел, ощупывая густо заросший седой бородой подбородок. – Это наверно такая шутка?

Из зеркала на него смотрел седовласый, низкорослый, злобный старик с окладистой профессорской бородой. Майор запоздало обратил внимание на то, что «донор» ко всему ещё и слегка близорук.

- Мы подбирали вам подходящее тело в большой спешке, - начал оправдываться Бэккер. – Большинство «доноров» занято сейчас слежкой за офицером «СС» из Аненербе, в которого вы вскоре вселитесь. Но не беспокойтесь, в этом теле вы пробудете не больше суток.

- Пожалуйста, возьмите, - девушка протянула Карелу изящное пенсне.

Майор поморщился, но пенсне всё-таки надел. Грета была по-своему привлекательна, маленькая остроносая брюнетка с причёской как у Эдит Пиаф. Вот только эта её хрупкость… страшно подумать, что с ней сделают в гестапо, если сегодняшняя явка будет провалена.

- Вы слишком все рискуете, - посчитал своим долгом строго предупредить Карел. – На вашем месте должны быть опытные нейроразведчики. Если сюда нагрянет группа захвата, вам даже некуда будет сбежать.

- Повторюсь… Все нейроразведчики на задании, - сухо сообщил Бэккер. – Следят за целью. Уже практически составлена схема его каждодневных передвижений по городу.

- Ну хорошо, - майор быстро обшарил внутренние карманы шерстяного жилета. – Выдайте мне какое-нибудь оружие.

- Но согласно инструкциям…

- К чёрту инструкции…

Грета безропотно извлекла из сумочки маленький бельгийский пистолет «Клеман».

- Нет, вы меня неправильно поняли, мне нужно НАСТОЯЩЕЕ оружие, - раздражённо поморщился Валдек. - Дирк, отдайте мне свой пистолет. У вас же он наверняка есть?

Бэккер подчинился и, вытащив из-за пояса тяжёлый массивный револьвер, передал его майору.

- Теперь слушайте меня внимательно, - Карел приблизился к окну и, слегка отодвинув штору, выглянул на улицу. – Если что случится, держитесь рядом со мной и ни в коем случае не суйтесь под пули…

На улице на первый взгляд всё было в порядке. Типичный воскресный берлинский вечер. Маленький газетный киоск, бакалейная лавка, спешащие по своим неведомым делам вечно озабоченные прохожие, среди которых преобладали по большей части военные. Время от времени под домом проезжали автомобили, послушно замирая на перекрёстке у ярко горящего светофора. На фасаде дома напротив вяло колыхался на холодном ветру алый нацистский штандарт с чёрной свастикой в белом круге. С гулом проехал двухъярусный автобус с патриотической рекламой на бортах: исполинского роста немецкий солдат закалывал пикой извивающуюся еврейскую гадину. «Stets die Reinheit der deutschen Rasse bewahrend» - гласила надпись чуть ниже.