В лунном свете между землей и облаками тускло светился силуэт башни. Белая Пагода возвышалась в центре Зеркального озера, во внутреннем городе Целань, в самом сердце Облачной пустоши.

Семь тысяч лет назад величайший монарх в истории Кунсана, император Син Цзунь Лангань, вняв совету Ведающего Судьбами, построил во внутренней столице Целань эту Белую Пагоду высотой в шестьдесят четыре тысячи чи. Триста тысяч человек возводили башню двадцать лет. На вершине Пагоды император велел построить храм предков и дворцовые палаты. С тех пор он жил там в одиночестве и тоске, больше никогда не ступая на землю.

Прошли годы, ушли в легенды старые герои, пали древние династии, а башня продолжала холодно взирать на мир, подобно безмолвному божеству. Князь Чи поднял руку, указывая вдаль, на Белую Пагоду:

– Кто знает, может быть, там А-Янь найдет свою судьбу.

Когда князь Чи произносил эти роковые слова, он не предполагал, что примерно в то же время на вершине Белой Пагоды Целань кто-то говорит о нем самом.

– Сегодня князь Чи представил императору доклад.

Голос принадлежал мужчине лет сорока, облаченному в длинные одежды императорского звездочета Кунсана, умному и осторожному на вид. Он обращался к кому-то, глядя в Водное Зеркало.

По другую сторону Зеркала сидел знатный мужчина в длинном черном одеянии. Это был удельный князь Цин, который сейчас находился очень далеко от императорской резиденции. Он холодно спросил:

– Тот инцидент в Сусахале?

Императорский звездочет поклонился:

– Да. Новости до Вашего Высочества доходят быстро.

Князь Цин по ту сторону Водного Зеркала неприятно усмехнулся:

– Насколько мне известно, это заслуга Ши Ина? Но он позволил тому ничтожеству, князю Чи, перехватить инициативу и получить все почести, представив императору доклад.

– Верховный жрец всегда был равнодушен к славе и никогда не желал выслужиться, – сказал императорский звездочет. – Но князь Чи в своем докладе высоко оценил заслуги Верховного жреца, отдав ему всю славу. Себя же он обвинил в ненадлежащем исполнении обязанностей по управлению землями Западной пустоши и сказал, что в ближайшее время самолично прибудет во дворец, чтобы просить прощения.

– Просить прощения? – князь Цин приподнял бровь, и в его глазах мелькнула насмешка. – Абсурд. Ему повезло, что это дело так легко уладилось, иначе он сам был бы глубоко впутан в него. Разве его дочь Чжу Янь не была сосватана сыну старшей наложницы племени Хоту?

– Да, но говорят, что правитель Кэркэ умер до того, как вошел в комнаты новобрачных.

– В таком случае дочь князя Чи можно считать вдовой, верной памяти мужа? – Князь Ци фыркнул, весьма довольный. – Они нянькаются со своей дочерью, будто она драгоценное сокровище. Три года назад я сватал ее за своего племянника, но мое предложение было отвергнуто. Хотелось бы мне посмотреть, кто из шести удельных княжеств захочет подобрать этот подержанный товар.

Императорский звездочет послушно поддакивал:

– Князь Цин абсолютно прав.

Князь поморщился и снова спросил:

– Есть ли новости о Ши Ине?

– Пока нет, – сказал звездочет. – После того, как он покинул Сусахалу, его след теряется. Я использовал Водное Зеркало, чтобы обыскать земли Облачной пустоши, но не смог найти его.

– Ты бесполезен! – с ненавистью процедил князь Цин. – Я велел тебе лучше смотреть за этим ублюдком!

– Ваше Высочество, мне не под силу исполнить ваше поручение. Верховный жрец превосходит вашего покорного слугу и по развитию духовной силы, и по способностям. Могу ли я контролировать его? – императорский звездочет горько усмехнулся и покачал головой. – Во всей Облачной пустоши лишь Ведающий Судьбами может сравниться с ним.

– Из-за того, что этот юнец столь талантлив, никто не может противостоять ему. Иначе не дожить бы ему до этого дня, – свирепо сказал князь Цин. – Действительно, если срезать траву, но не выкорчевать корни, она снова вырастет весной.

Императорский звездочет не осмелился ничего ответить на это.

Князь Цин почувствовал, что потерял контроль над собой, и сбавил тон:

– Как дела у наследного принца?

– Все как всегда: веселится весь день напролет и вечно пропадает за пределами дворца, – звездочет вздохнул. – Император давно отчаялся обуздать его нрав, а наложница Цин непомерно балует своего сына, никогда не бьет его и не повышает голос. Остается только ждать, когда в следующем году невеста наследника престола официально примет титул. Тогда хоть кто-то сможет сдерживать его.

– Увы, этот щенок дает слишком много поводов для беспокойства, – злобно сказал князь Цин. – Ему двадцать два, а он еще не женат! В его возрасте император уже стал отцом!

Императорский звездочет заискивающе улыбнулся:

– Князю Цин незачем так торопиться. Княжна Сюэ Ин еще молода.

– Не так уж и молода, ей уже восемнадцать, – князь Цин огорченно покачал головой. – Я не смогу спокойно спать, пока не решится этот вопрос. Наследный принц все же рожден от наложницы. Он не старший сын и не ребенок императрицы, а среди тех, кто сейчас у власти, разворачивается нешуточная борьба. Поэтому нужно как можно быстрее заключить брак с княжной Сюэ Ин и породниться с кланом Бай. Только тогда разожмутся тиски на моем сердце. Но, увы, сейчас князь Бай занял выжидательную позицию, и я не понимаю, поддерживает ли он этот брак или только делает вид.

– Князю Цин не стоит так беспокоиться. У наследного принца и княжны Сюэ Ин все складывается весьма хорошо. Пожалуй, совсем скоро сырой рис будет сварен[22], – императорский звездочет вдруг понизил голос и сказал с двусмысленной ухмылкой: – В прошлом месяце наследный принц тайком забрал княжну в Лиственный город. Их не было два дня и две ночи. В конце концов, императорская наложница разозлилась и приказала генералу Цин Гану отправить дворцовую гвардию, чтобы схватить их и привести обратно.

– Этот мальчишка! – князь Цин рассмеялся. – Оказывается, у него есть талант в обращении с женщинами!

Звездочет снова заискивающе улыбнулся:

– Разумеется, ведь он ваш родной племянник.

– Ладно, тебе тоже следует отдохнуть, – настроение князя Цин, наконец, поднялось, и он махнул рукой, прощаясь. – Через некоторое время я буду свободен от дел и приеду в столицу, чтобы нанести визит князю Бай.

– Слушаюсь.

Императорский звездочет провел рукой над Водным Зеркалом, и оно погасло, погружая комнату в темноту.

Официальная церемония бракосочетания назначена только на следующий год. Но уже сейчас и в императорском дворце, и в удельных княжествах началась тайная грызня. Звездочет покачал головой, вздохнул и бросил взгляд на улицу. На вершине Белой Пагоды резвился ночной ветер. Он озорно свистел и заглядывал во все щели, но никого не находил. Площадь перед храмом предков оставалась пустой. Лишь армиллярная сфера[23] над Обсерваторией медленно вращалась, скрывая в себе тайну всех звезд на небе.

Внезапно он удивленно распахнул глаза. Снаружи, в дальнем конце безлюдной площади, неизвестно откуда появилась фигура человека! Таинственный молодой мужчина, так неожиданно возникший на вершине Белой Пагоды, стоял под звездным небом, заложив руки за спину, и его длинные белые одежды развевал ночной ветер. Сквозь армиллярную сферу он наблюдал за бесконечно меняющимися звездными областями[24].

Он… неужели это Верховный жрец?! Императорский звездочет вздрогнул и вскочил на ноги, но не успел он сделать и шага, как увидел еще одного человека. Прихрамывая и опираясь на посох, тот взобрался на площадку перед Обсерваторией, встал позади Верховного жреца и похлопал его по плечу. Это был древний старец. Его седые волосы и белую бороду трепал ветер, в руках он держал нефритовую табличку. Ведающий Судьбами – нелюдимый затворник, которого уже давно не было видно среди людей. Почему эти двое вдруг оказались здесь глубокой ночью?