На рев ее отца сбежались охранники, которые правильно сориентировались и схватили Юаня. Он не сопротивлялся, лишь молча достал из-за пазухи золотую верительную бирку, держа ее так, чтобы видели все, кто находился в комнате. Эта бирка была дарована ему сто лет назад одним из прежних князей клана Чи. Ее обладатель получал неприкосновенность и не мог быть казнен. Надпись, выгравированная на металле, гласила, что человек, владеющий биркой, имеет большие заслуги перед кланом Чи, и никто не имеет права арестовать его. Но отец Чжу Янь был так разгневан, что ему уже было наплевать на все. Он кричал так, что содрогались стены:

– Ничтожный раб осмелился домогаться моей дочери! Думаешь, меня остановит эта бирка? Засунь ее себе знаешь куда! Охрана, немедленно выведите подонка и привяжите к пятерке коней, пусть разорвут его на части!

– Остановитесь! – Чжу Янь оттолкнула мать и закричала. – Если кто-то осмелится сдвинуться с места, я тут же убью себя у вас на глазах!

Все затихли, повернувшись к княжне. Чжу Янь униженно всхлипнула. Слезы были размазаны по лицу, но она подняла голову и, посмотрев на отца, дерзко сказала:

– Это не его вина! Это я соблазнила Юаня! Но, к несчастью, он… он не поддался. Поэтому… поэтому вы не понесли никакого урона. Не стоит вымещать на нем зло и создавать ему трудности.

Эти слова потрясли всех, кто их слышал. В звенящей тишине князь Чи отвесил своей единственной дочери звонкую затрещину, а когда она упала на пол, безжалостно ударил ее ногой.

– Бесстыжая! – Князь Чи свирепо скрежетал зубами, его глаза налились кровью. – Я заткну тебе рот!

– Мне нравится Юань!

От нового удара ее голова едва не слетела с плеч, но княжна упрямо развернулась и свирепо взглянула на отца. Ее губы был разбиты, и в уголке рта скопилась кровь.

– Я не стану молчать! Разве это что-то постыдное? Если ты считаешь себя опозоренным, я уйду с ним!

Князь Чи затрясся от гнева:

– Если ты осмелишься сделать хоть шаг, я переломаю тебе ноги!

– Переломаешь ноги – я буду ползти, но уйду отсюда!

Чжу Янь поднялась, вырвалась из рук матери и направилась к выходу. Охранник у двери не знал, что ему делать, он боялся преградить ей путь, но и просто выпустить наружу не мог. Ему оставалось лишь смущенно наблюдать.

Но как только Чжу Янь дошла до двери, чья-то рука удержала ее. Юань посмотрел на нее и чуть качнул головой:

– Не делай глупостей.

В этот момент княжну словно ударили чем-то тяжелым. Слезы снова хлынули из глаз, и она прошептала:

– Я не нужна тебе?

– Я благодарен за твою любовь, А-Янь. Но я не люблю тебя. Мы не можем уйти отсюда вместе, – сказал Юань, и его голос снова был ровным и спокойным, как и прежде. – Ты молода и еще встретишь свою судьбу. Сохрани свое сердце для того, кто станет твоей истинной любовью.

Он разжал руку, повернулся и стремительно вышел.

– Юань! – Чжу Янь душераздирающе закричала и кинулась за ним, но мать удержала ее, крепко сжав в объятиях.

В ту ночь Юань был изгнан из клана Чи, где он прожил сотню лет. Князь Чи не позволил ему взять с собой ничего из его вещей, запретив до конца жизни переступать порог города Небесных ветров. Юань не противился этому решению, лишь положил за отворот одежды золотую бирку, защищающую от ареста, и скрылся в темноте ночи. Совсем один. Уходя, он обернулся, чтобы взглянуть на княжну, но ничего не сказал. Это была их последняя встреча.

После той ночи Чжу Янь серьезно заболела и два месяца находилась в забытьи, отказываясь от еды и воды и не желая разговаривать. Няня Шэн, услышав известия, тут же прибыла в княжескую резиденцию и провела с Чжу Янь то долгое лето. Она наблюдала за ней и осенью, когда княжна вдруг привела себя в порядок и пустилась во все тяжкие: пила алкоголь большими пиалами и ела мясо огромными кусками, ночами танцевала у костра, а днем охотилась с друзьями. В тот период почти все свое время она проводила в буйном веселье, и город Небесных ветров стоял на ушах.

После того суматошного года вся Западная пустошь говорила о Чжу Янь, и князь Чи, наконец, потерял всякое терпение и быстро выбрал для нее супруга. Уже на следующий год ее поспешно отдали замуж в Сусахалу. Все это случилось несколько месяцев назад.

После изгнания Юаня отец боялся, что слухи выйдут за пределы княжеской резиденции, и постепенно избавился от всех, кто был свидетелем той ночи. Осталась только няня Шэн, старая кормилица, ставшая почти членом семьи. Больше никто во всей княжеской резиденции не знал о том деле. События печальной ночи будто забрали весь свет и тепло из сердца девушки. Шестнадцатилетняя Чжу Янь с тех пор ни разу не упомянула имя Юаня. Как печально закончилась ее первая любовь. Юань… Где же он сейчас?

Чжу Янь села в шаткую повозку и осторожно, кончиками пальцев дотронулась до висящего на шее кулона, подаренного им. Она задумчиво посмотрела в окно на приближающийся Лиственный город и тяжко вздохнула.

В хаосе той ночи, когда Чжу Янь упала, она случайно повредила украшение. Оно треснуло, и не было возможности его починить. Изначально кулон в форме целого кольца превратился в полумесяц. Полное кольцо – к новой встрече. Треснувшее кольцо – к разлуке. Когда Юань подарил ей эту подвеску, он пробудил в княжне тайную надежду, что они будут счастливы вместе всю жизнь. Но когда она вернулась с горы Цзюи, он покинул ее навсегда.

Два года пролетели как один миг, и сейчас Чжу Янь восемнадцать. Она успела выйти замуж и тут же стать вдовой. Жизнь – штука переменчивая. Еще недавно она была в заснеженной пустыне, а сегодня – в самом сердце Облачной пустоши. Но до сих пор не знает, что же уготовила ей судьба. Юань же исчез из ее жизни, как желтый журавль из старинной легенды, оставив после себя лишь светлую тоску и воспоминания.

Яо И… Яо И…

Имя, которое он произносил с такой страстью и болью. Кто же эта женщина, что занозой засела в его сердце? Если Небеса позволят их дорожкам пересечься, княжна непременно сама расспросит его о ней.

Когда сумерки опустились на землю, Чжу Янь и ее свита достигли подножия каменной стены Лиственного города.

Этот город был спутником столицы Целань, его деловой и торговой внешней оболочкой, поэтому географическое положение Лиственного города было очень важно. Он располагался в горлышке Зеркального озера. Одна его часть примыкала к озеру, а другая – к южному побережью Лазурного моря. Лиственный город находился под контролем клана Бай, из которого происходили все императрицы Кунсана. Испокон веков это был самый процветающий и богатый город на землях Облачной пустоши.

Небо стало низким и темным. Со стороны дороги казалось, что этот город с тысячелетней историей будто плывет среди облаков, величественный и прекрасный, с многоэтажными зданиями, украшенными расписными балками и резными колоннами. С наступлением ночи во всем городе зажгли яркие огни. Они казались звездами на небосклоне, рассеянными поодиночке или собранными в созвездия, отчего сходство с ночным небом только усиливалось.

– Наконец-то! Мы прибыли! – Чжу Янь вскрикнула, не в силах сдержать восторг. Сжимающая сердце тоска рассеялась, как дым.

Но гвардеец, посланный вперед для разведки, вернулся, подгоняя лошадь и преклонив колено перед княжной, доложил разочаровывающую новость:

– Великая княжна, мы опоздали. С наступлением ночи городские ворота были закрыты.

– Закрыты? Это все из-за того случая на дороге! – Чжу Янь нахмурилась и приказала: – Иди и скажи городским стражникам, что мы прибыли из княжеского дворца клана Чи и собираемся на аудиенцию к императору. Покажи им золотую бирку удельного князя, дающую разрешение на вход. Они не могут чинить нам препятствия.

– Ваш ничтожный слуга уже сообщил им об этом, – гвардеец замялся. – Но… начальник караула сказал, что наместник отдал строгий указ: Лиственный город – ключевой въезд в Облачную пустошь, поэтому в назначенный час все девять ворот городской стены закрываются, и даже император не может нарушить устоявшиеся правила.