А вот удача, более осязаемая. Первостихия, можно сказать: дикая, необузданная и взбалмошная — кого-то щедро одаривает, а на кого-то и не взглянет. Это существо или сущность того же порядка, что и Создатель. Мне она явно благоволит — пока я не надеюсь только на неё, и стараюсь пользоваться малейшим шансом. Сто́ит расслабиться, и удача тут же потеряет интерес.

Вот как сейчас: задумался о постороннем, споткнулся о труп наёмника и чуть не растянулся. Равновесие удалось сохранить только благодаря тому, что вцепился в стоя́щего рядом бойца, который от такого слегка опешил. Так и помер, с растерянной физиономией.

Ладно, обдумаем всё это потом — что-то наёмники начали ускоряться и мне всё труднее становится отбиваться. Точнее, это не наёмники ускоряются, а у меня заканчивается прана. Ещё немного, и моё преимущество в скорости растворится, как дым…

Откинув все посторонние мысли, я сосредоточился на схватке. Удары, уклоны, увороты и снова удары. Дотянуться хоть до какой-нибудь части тела противника. Даже если небольшая рана, уже мне легче. В какой-то момент пришлось довооружиться шпагой. По мере гибели наёмников, пространства для манёвра становилось больше, и защищаться от длинных клинков ножом, уже не очень удобно.

Для меня, собственно, вид оружия не имеет особого значения. Одинаково хорошо владею и холодным, и огнестрельным оружием. Точнее, владел… Ограничения нынешнего вместилища моей души никуда не делись, но и того, что я способен показать, хватило в итоге для победы в бою.

В какой-то момент я понял, что противников вокруг не осталось. Ноги едва держали, накопитель праны показывает дно, руки дрожат. Если сейчас появится кто-то ещё, или вдруг окажется, что кто-то из лежащих на грязной земле жив, просто ранен, мне каюк…

Покачиваясь, опираясь на шпагу, с честью выдержавшую интенсивный бой, я начал обходить тела, нанося контрольные удары. Не в моём положении жалеть кого-либо. Удар, ещё удар… Шпага легко проникает в открытую плоть человеческих тел. Кажется, всё… Я окинул взглядом побоище и, наконец, убрал нож в кобуру.

Немного подумав, решил шпагу оставить. Оружие мне понравилось — упругая сталь, с отличной заточкой и балансировкой. Можно наносить как рубящие удары, так и колющие. Да и ра́звитая гарда, хорошо закрывают руку. Гораздо лучше, чем те мечи, которые я видел на рынке. Даже странно, что такие хорошие клинки не пользуются широким хождением у местных.

Оглядевшись по сторонам, взглядом выцепил перевязь на одном из тел. Ну, не в руках же тащить! Всё равно, хозяину перевязи с ножнами она больше не понадобится. Без одной руки и торчащим из глазницы арбалетным болтом фехтовать довольно проблематично, считаю. Кстати, как-то я упустил момент, когда пал арбалетчик. Меня он так и не смог подстрелить, а вот своего собрата уложил с гарантией, да…

Я присел рядом с телом, положив шпагу рядом. По идее, неплохо бы обыскать тела, но сил нет совершенно. Даже с металлической застёжкой, трясущимися руками едва справляюсь. Минуты две ковырялся, прежде чем удалось отстегнуть.

Не знаю, что привлекло моё внимание — то ли шорох, то ли дёрнувшаяся тень, но я как сидел, так и ушёл в кувырок, реагируя на опасность. С мерзким хлюпаньем арбалетный болт вошёл в тело наёмника, с которого я успел стянуть перевязь.

Выходя из кувырка, я споткнулся ещё об одно тело и растянулся, не сумев встать на ноги. Всё… Промахнуться с пяти шагов, это надо постараться! Секунда, вторая — но арбалетчик не стреляет. Рывком переворачиваюсь на спину, наконец сумев дотянуться до ножа.

Арбалетчик, с ошалевшим видом, чуть покачиваясь, стоит у дальней от меня стороны проулка и дёргает тетиву, пытаясь перезарядить своё оружие. Лицо окровавленное, одежда в крови, едва удерживается в вертикальном положении, но всё равно пытается натянуть тетиву. Но сил уже, видимо, не хватает.

Нежилец… Несколько мгновений я наблюдаю за его тщетными попытками взвести оружие, после чего поднимаюсь на ноги. Такое ощущение, что стрелок меня даже не видит. В его глазах отражается устроенное мною побоище, и он всё дёргает арбалет. Воин, настоящий воин! Он ведь понимает, что уже почти мёртв, но всё равно пытается добраться до меня. Это достойно уважения!

Пара шагов, подхватить перевязь и шпагу. Нож на своё место. Я замер, глядя на арбалетчика. На вид ему всего-то лет двадцать. Спутанные окровавленные волосы, несколько колотых ран, из которых толчками, при каждом его движении вытекает кровь.

Удача — капризная госпожа! Сегодня арбалетчику катастрофически не повезло. Сколько раз он мог меня подстрелить? В боку жжётся порез от болта, да и так, помнится, он несколько раз пытался меня атаковать чеканом. Не повезло, просто не повезло… Даже сейчас, он мог ведь меня пристрелить, пока я возился с перевязью.

Удача, это всего лишь тот выбор, который мы делаем под влиянием обстоятельств. Арбалетчик сумел пережить устроенную мной бойню — ну, затаись ты, тем более, когда я контролил тела, его как-то пропустил. Да, затаись он, и шанс выжить был бы гораздо выше.

Я занёс шпагу для удара, готовясь снести его лихую голову. Арбалетчик будто не видел меня, продолжая тянуть тетиву. Из левого глаза стрелка медленно стекла слеза, оставляя чистую дорожку на окровавленной щеке. Он всё понимает. Но продолжает, видя, что я медлю, пытаться натянуть эту чёртову, мокрую от крови тетиву, которая соскальзывает с зацепа.

Удача… Я усмехнулся. Парень, считай, что в данный момент тебе повезло. Судя по ранам, шансы выжить есть. Вместо того чтобы отрубить голову стрелку, ногой выбиваю его оружие в сторону. Парень дёрнулся, но сил у него нет, даже переступить ногами. Нет, он попытался, но ноги заплелись, и арбалетчик упал навзничь.

Я наклонился, проверяя пульс — жив. Что ж, награда тебе за смелость, незнакомый воин — добивать не стану. Выживешь, значит, так тому и быть. Ну а нет… На нет — суда нет. Я уважаю упорство. Главное, никогда ни при каких обстоятельствах не сдаваться.

Застегнув перевязь, кинул шпагу в ножны и чуть покачиваясь, пошёл проверять Самира. Чувствовал я себя не сильно лучше, чем тот арбалетчик. Тоже хотелось просто упасть и отдохнуть, но у меня такой возможности нет. Точнее, я не могу себе это позволить.

Из переплетений переходов между павильонами рынка я выпал, в прямом смысле этого слова, где-то ещё через полчаса блужданий. Не знаю, чем закончилась схватка на площади, перед торговым представительством Горцев, но клубы дыма видны до сих пор.

В любом случае меня это больше не касается. Главное, мне всё же, удалось покинуть рынок и вытащить на себе едва дышащего Самира. Причём вышел я не через главные ворота, а через какую-то ветхую калитку, ведущую в небольшой двор, окружённый двухэтажными работными домами. Уж такой тип строений ни с чем не спутаешь.

Окинув взглядом пространство и не заметив людей, я аккуратно уложил Самира, так и не пришедшего в себя, на траву и завалился рядом. Мне требовалось хоть немного отдохнуть. Но вообще, странно, что мой сопровождающий до сих пор в отключке — видимо, по голове прилетело помимо раны от гвоздя. Ладно, сейчас отдышусь и буду думать, как добираться до кварталов Дастара.

Если честно, понятия не имею, в каком именно районе города оказался. И так-то не особо ориентируюсь, а после блужданий по лабиринту переходов, совсем потерялся. Да и ладно, разберусь… Я просто вытянулся на спине и бездумно смотрел в бездонное синее небо, по которому лениво плыли белоснежные облака, безучастно взирая на копошения муравьёв внизу. Хорошо… Так бы лежал и лежал.

Не знаю, сколько времени я так валялся на мягкой траве, бездумно глядя в небо. После тяжёлого боя и погони на меня навалилась тяжесть и апатия. Шевелиться не хочется совсем. От созерцания отвлёк стон Самира. Тяжело вздохнув, я начал подниматься. Конечно, то, что Самир пока жив, это хорошо, но, если его не доставить к лекарю, то есть все шансы, что он таки помрёт.

— Самир, Самир… — Я присел на корточки рядом с напарником и тихонько позвал, трогая за плечо.