В процессе разговора он подошел ближе к бородатому мужчине.

– Не нужно ничего закрывать. Раз его сын уже въехал в столицу, то не посмеет выехать. В городе у него есть свои люди, которые предоставят ему укрытие, – объяснил бородач.

Так и есть. Прятаться в столице теперь было гораздо безопаснее, раз уже выяснилось его примерное местоположение. Скрывающихся в городе высокопоставленных чиновников тоже обнаружить практически невозможно, но если они все же решались выехать за пределы, то выдавали себя с головой.

В любом случае невозможно за полдня сбежать из столицы и вернуться на север.

– Господин, что еще… – начали патрульные.

Стоило этим словам слететь с их уст, как шедший перед ними бородач внезапно взмахнул рукой, и несколько патрульных, даже не успев опомниться, попадали на землю. Перед городскими воротами воцарился хаос.

– Закрыть врата!

Раздались беспорядочные крики. Бородач уже успел схватить коня и, размахивая мечом, что отливал холодным блеском, буквально разрубал себе дорогу.

– Закрыть врата. Ха, идиоты, – громко рассмеялся он, молниеносно промчавшись через эти самые ворота.

Патрульные немедленно забрались на лошадей, как вдруг откуда-то снаружи в ворота с дикими воплями ворвался крупный рогатый скот с овцами и свиньями.

Именно бородач, как оказалось, распахнул дверцу загона для животных, что располагался возле въезда в город. Скотину держали там для продажи, а теперь она вся разбежалась.

Ситуация обернулась тем, что стадо сбило патрульных с ног и устроило полный разгром, а охраняющим город солдатам пришлось разгонять животину. Беспорядок возле врат стал еще больше.

– Папа, папа! Овцы сбежали, овцы сбежали!

Среди всего этого хаоса послышался девичий визг. Патрульные обернулись на звук и увидели девочку, которая сломя голову бросилась к животным.

К городским воротам нахлынуло еще больше народу.

То были люди, прибывшие сюда продать домашнюю скотину. Они отдыхали неподалеку в соломенных хижинах и, вероятно, все проснулись из-за шума.

Патрульные разразились на них бранью, выкрикивая, чтобы те поскорее разобрались с животными, и даже не заметили, что звавшая папу девочка так и не вернулась.

Трудно было сказать, как долго длилась вся эта беготня. Вскоре дурной запах домашнего скота рассеялся, и юная госпожа Цзюнь, с усилием принюхавшись, учуяла легкий аромат.

Это был порошок, который она носила с собой. Преимущественно он использовался для самообороны, но из-за специфичного и еле заметного запаха его также можно было применять для слежки.

Когда Чжу Цзань сражался с теми людьми, она воспользовалась случаем и бросила порошок ему под ноги, а тот в спешке и наступил на него.

Однако…

Цзюнь Цзюлин посмотрела вперед. Ночь была темна, как дно котла. Уже наступило самое мрачное предрассветное время, однако такие условия не помешали девушке определить направление.

Не северное, а южное. И даже недалеко от столицы.

Не сбежал. Возможно ли, что он придерживался логики: наиболее опасное место – самое безопасное?

Цзюлин показалось, будто она слышит приближение конницы где-то позади.

Сейчас ее взгляд устремился на постепенно появляющуюся впереди человеческую тень. Он продолжал путь пешком. Лошадь мужчина отогнал еще тогда, когда выехал из города и выпустил домашнюю скотину.

Куда это он?

Цзюнь Цзюлин смотрела на бегущего впереди человека.

Спустя какое-то время вдали появились смутные очертания деревни. Это место находилось неподалеку от столицы, максимум в нескольких ли. В окрестностях города располагалось не так много деревень.

Конкретно в этом направлении…

Юная госпожа Цзюнь, остановившись, огляделась по сторонам, потом посмотрела вперед.

Поселение Луцзячжуан. Родной дом Лу Юньци.

Она никогда здесь с ним не бывала, но Лу Юньци рассказывал ей о нем.

Он собрался в Луцзячжуан?

Цзюлин взглянула на фигуру, окутанную мраком ночи.

Справится ли он с Лу Юньци?

Чем это поселение поможет против него?

Цзюнь Цзюлин вздохнула.

Мать Лу Юньци скончалась сразу после его рождения, а отца он потерял в десятилетнем возрасте. У него не было ни родственников, ни друзей, которые могли бы позаботиться о нем. Лу Юньци мог рассчитывать только на унаследованное от отца место в Цзиньи-вэй и выполнять различные поручения, чтобы заработать на жизнь и не умереть с голоду. В поселении Луцзячжуан у него даже жилья не было, да и он уже давно здесь ничем не интересовался. За исключением могил предков.

Могилы предков.

Цзюнь Цзюлин глубоко задумалась.

А что насчет моей смерти? Похоронили ли меня рядом с моими родителями?

Отец с матерью похоронены вместе в императорской гробнице, а я?.. Навещает ли он их могилу?

Юной госпоже Цзюнь вдруг на ум пришла идея, куда следует отправиться после рассвета: к императорской гробнице, чтобы посмотреть хотя бы мельком…

Ее глаза слегка защипало. Цзюлин не знала из-за чего. То ли из-за нахлынувшей скорби, то ли из-за прошедшей ночи. Внезапно она передумала дальше следовать за Чжу Цзанем.

В конце концов, он не имел к ней никакого отношения.

Девушка посмотрела вперед.

На мгновение ей показалось, будто ее зрение помутилось, словно капля густой туши попала в кристально чистую воду, а затем снова и снова влилось еще больше прозрачной воды. Ночь угасла, воздух заволокло легким туманом, а на востоке постепенно побелело.

На смену сумеркам пришло утро.

Силуэт, окутанный туманом, тоже становился все четче. В такое время средь широкой пустоши он очень бросался в глаза.

Внезапно он остановился. Юная госпожа Цзюнь заколебалась и застыла в густом кустарнике.

В ее планах больше не было намерения даже здороваться с ним, поэтому она не могла позволить ему обнаружить себя.

Молодой человек не оборачивался. Он сорвал с лица бороду, демонстрируя гладкое и изящное лицо в туманном свете.

Это, конечно же, был Чжу Цзань. С их последней встречи он совсем не изменился.

Он дотронулся до своего лица, а густые брови тем временем нахмурились, будто бы молодой человек оказался чем-то недоволен. Затем Чжу Цзань, засучив рукава, наклонился и принялся умываться росой.

После нескольких ловких движений он, наконец, выпрямился и, явно удовлетворенный, снова коснулся своего лица.

Цзюлин не сомневалась: окажись у него зеркало, он точно достал бы его и еще долго занимался самолюбованием.

С тех пор как Чжу Цзань уехал из Хуайцина, он совсем не изменился и по-прежнему казался странным.

Молодой человек снова пригладил волосы влажными от росы руками и похлопал по одежде, которая из-за вчерашней потасовки вся измялась и запачкалась кровью.

От грязи, забившейся в складки одежд, можно было спокойно избавиться легкими похлопываниями, а вот пятна крови – уже проблема. Чжу Цзань, вновь зачерпнув росы, с силой принялся тереть их. Однако кровь, напротив, стала ярче и въелась в ткань еще больше.

Он рассерженно похлопал по краям ткани, выругался и бросил это дело. Поправив одежду, Чжу Цзань выпрямился и снова двинулся вперед.

Неужели он забыл, что за ним вообще-то еще ведется охота?

Или настолько уверен, что люди Цзиньи-вэй его не разыщут?

Цзюлин оглянулась назад. Пусть сейчас за ними никто не гнался, не было никакой гарантии, что по пути не окажется каких-либо ловушек.

Ох уж этот Чжу Цзань! Если даже ни гогун, ни император не могут его поймать, зачем устраивать такой переполох? Какой с этого прок?

Захотел – приехал в столицу, захотел – уехал. При таком раскладе император становится и вовсе бесполезным.

Ну разве это справедливо, что сын гогуна, такого мудрого и выдающегося человека, – самая настоящая головная боль?

Цзюнь Цзюлин посмотрела на Чжу Цзаня, который пробирался через кусты.