Аркаша опасливо смотрела по сторонам, не решаясь влиться в бурлящий живой океан, раскинувшийся перед ней. На пространстве в четыре футбольных поля собрался весь студенческий контингент Блэк-джека. Цветастая спортивная форма превращала беспокойно шевелящуюся массу в колоритную смесь из густой гуаши.

Маккин, более чем ответственно подошедший к роли сопровождающего прекрасной дамы, довел Аркашу до основного места проведения пар по физической культуре — гигантского поля, — а сам бодренько ускакал вниз по тропинке, желая как можно скорее нырнуть в бассейн.

«Нелегко ему, — подумала Аркаша, с тоской провожая взглядом спину юноши. — Видать, поплавать хочется до жути. После морей да океанов бассейн ему детской ванночкой покажется».

Ощутив легкое прикосновение к своему плечу, девушка обернулась, заранее готовясь к встрече с какими-нибудь весьма неприятными личностями. Практика показывала, что на ее персону именно такие большей частью и велись. Но на сей раз паника была преждевременной.

— Привет, Аркаша. — Девушка-жабонька Анис улыбалась ей от уха до уха. Можно было подумать, что мир настигла смертоносная чума и все давно откинули копытца, ну а Теньковская была первым живым человеком, которого она встретила на своем пути — больно уж радовалась.

— Привет, Анис.

— Ты помнишь мое имя? — восхитилась девушка.

— Да вроде молода еще, чтоб от склероза страдать.

— А ты хорошая.

Неожиданный комплимент. Аркаша даже растерялась. От конфуза ее спасли вопли.

— Бесовские слуги!

В метрах десяти от них обнаружились Ангелина Семеновна и Борислава Ильинична. Пара была весьма занята: завхоз громогласно озвучивала одно нелицеприятное определение, адресованное всем волшебным созданиям университета, за другим, а штатный психолог, в свою очередь, старательно зажимала уши и страдальчески кривилась.

— Когда мне уже позволят заниматься чертовым инвентарем? — вопрошала Ангелина Семеновна, раздражено одергивая темно-серую кофту спортивного костюма. — Жутики щас свои бицепсы накачивать будут. А я-то тут при чем?

— Директор упоминал, что с преподавателями здесь беда, но я не знала, что настолько, — промямлила Борислава, дергая язычок замочка на своей ядовиторозовой спортивной кофте. — А зачем вам веник?

— Чтоб гонять всяких мерзостей. — Завхоз указала своим орудием на толпу крепких парней, которые с наивысшим любопытством следили за крикливой женщиной. В одном из них Аркаша узнала старосту Веги Рудольфа Фрая. Вервольфы, значит.

— Вам за Вегой поручили следить? — сочувственно поинтересовалась Борислава.

Вместо ответа, Ангелина Семеновна замахнулась на ухмыляющихся парней веником и потребовала:

— Кнут мне дайте!

— Смею напомнить вам, Ангелина Семеновна, что учащиеся не животные, — поспешно заметила психолог.

— Окстись, болезненная. Ты глянь на этих волкострахолюд! Звери и звери. И не надо на меня коситься, ты, мохнатый зверюг. Чихать мне на твой стальной пресс и брутальную волосатость... Но-но! Не надо мне тут майку стягивать! А ну прекрати!

Рудольф Фрай, шумно чихнув от смеха, принялся медленно приподнимать края своей майки. Его примеру, не переставая сально ухмыляться и похихикивать, последовала вся компашка вервольфов.

— Святушки. — Борислава смущенно порозовела и прикрыла ладошками глаза. — Сделайте же что-нибудь, Ангелина Семеновна. Умоляю вас.

— Ща все будет. На, подержи. — Завхоз сунула веник в руки девушке и стала шарить по карманам своих безразмерных спортивных штанов. — О, то что надо.

— Что это? — Борислава поправила очки и прищурилась. — Разве это не вещь обычных людей? Как же называется. Мобильный телефон?

— Он самый. — Ангелина Семеновна сосредоточено тыкала пухлыми пальчиками в светящийся экран.

— Но зачем он вам?

Щелк. Щелк. Щелк. Щелчки, напоминающие звуки перезарядки пистолета, следовали один за другим.

— Что вы делаете? — Глаза штатного психолога округлились до предела.

— А на что похоже? — пробурчала Ангелина Семеновна, продолжая бить по экрану пальцем. — Фотографирую.

— Фотографируете? — ослабевшим голосом повторила за ней Борислава.

— Ясен пень. Фото повешу на стену. Будут служить напоминанием о премерзком коварстве всяких гадиков.

Борислава с сомнением покосилась на обнаженные торсы, обладатели которых белозубо скалились и энергично позировали.

— Точно, — пробормотала она. — Мерзко...

Представление собрало небольшую публику. Из толпы то и дело доносился подзуживающий свист. Анис рядом с Аркашей беспрестанно повторяла «ого, ого-го, ого-го-гошеньки!»

А вервольфы, между тем, вошли во вкус. Рудольф, подмигнув Ангелине Семеновне, повернулся к ней спиной, положил руки на края своих длинных спортивных шорт, подсунув большие пальцы под удерживающую резинку, и сдвинул их вниз на пару сантиметров. Завхоз, глухо икнув, как безумная, начала щелкать мобильным с утроенной быстротой.

— Ангелина Семеновна! — запаниковала Борислава.

— Тихо, крашеная. — Завхоз азартно причмокнула. — Ах ты, пакостный зверюг! Значит, брючные изделия желаешь в ход пустить? Ну давай-давай! Меня таким не проймешь! Вызов принят! Сымай, тварюга!

— Все-таки я предпочел бы, чтобы брюки всех присутствующих остались на своих местах. — Голос Евгеника Скального разнесся над головами собравшихся, словно дуновение легкого бриза — ненавязчиво, но ощутимо. — Фрай, подтяни-ка кальсончики да грудинку-то прикрой — вдруг простудишься.

Староста Веги откинул голову назад — длинная серебристая шевелюра прочертила в воздухе кривую дугу, — и расхохотался.

— Слушаюсь, Большой Босс. — Рудольф цыкнул на своих полуголых вервольфов, и те поспешно принялись поднимать с травы брошенные футболки и натягивать на крепкие тела.

— У-ух, бесстыдники. — Ангелина Семеновна, явно рисуясь перед начальством, погрозила донельзя довольным парням кулаком, а затем украдкой и с заметным сожалением спрятала телефон в карман.

Аркашу, в отличие от остальных зрителей, шоу с участием вервольфов не слишком впечатлило. Похоже, после Маккина с его вездесущим полотенчиком на бедрах у нее выработался определенный иммунитет. И если вервольфы так и источали животную агрессию, то русал был воплощением изящества, плавности, мягкости, даже некоторой кротости и хрупкости. Поэзия тела.

— Господин директор, как же вы вовремя! — Борислава облегченно вздохнула и энергично потерла пылающие щеки.

— Что-то случилось, уважаемый шпион Единого Парламента магов?

— Да не шпион я! Не шпион!

Столь близко Аркаша видела Скального в первый раз. При их с Маккином последнем визите в совещательную Евгеник почти все время стоял в полусогнутом положении, стремясь как можно скорее соединиться в страстном рабочем моменте с учебным расписанием и иной документацией, поэтому не казался слишком уж внушительным. Сегодня же один-единственный взгляд на Железный Утес предлагал малую вариативность действий: пищать или от страха, или от восторга.

Ростом директор ничуть не уступал Джадину, а в совокупности с впечатляющим богатством мускулатуры, которым черная обтягивающая майка ничуть не мешала любоваться, оставлял нефилима далеко позади.

Аркаша стояла всего в паре шагов от Скального и, будь солнце чуть ярче, с легкостью могла бы укрыться в тени, отбрасываемой его фигурой. Наконец-то удалось разглядеть узор татуировки, покрывающей порядочную часть не скрытого от взора директорского тела. Черные латинские буквы переплетались с красными, как сложные петли в вязаном изделии. Что ни говори, а личность, занимающая должность главы КУКУО, была колоритной во всей смыслах этого понятия.

— Господин директор, — промямлила Борислава, смотревшаяся рядом с ним детсадовским карапузом. Ей приходилось задирать голову до упора, чтобы разглядеть вершину этой впечатляющей «горы». — Смею напомнить, что я — всего-навсего штатный психолог.

— Помню, помню. — Скальный потянулся вверх, хрустя суставами. Ничто не могло остановить начало его разминки. — У нас проблема со штатными единицами. Критический уровень. Физподготовку преподаю я, но даже мне не справиться с таким количеством студентов. Так что, к сожалению, здесь придется поработать всем.