— Заткнись, Линси. Предупреждал же, что надеру тебе все имеющиеся пары ушей, если будешь меня так называть!

 — Но Ро... — Роксан не успел завершить фразу, потому что Грегори, продемонстрировав чудеса ловкости, в мгновение ока оказался за спиной дикого кота, чтобы пихнуть того под лопатки. От толчка парень сделал пару пошатывающихся шагов вперед, пока не поравнялся с Джадином.

 Удовлетворенный представшей перед ним картиной, староста Сириуса встал между своими помощниками и членами чарбольной команды. 

— Что ж, настало время и мне сказать пару слов о себе. — Он смахнул с воротника блейзера невидимые пылинки и, будто невзначай, обвел пальцами края герба-нашивки. — Познакомились мы с вами на собрании, но представлюсь еще раз. Воплощение совести Сириуса, староста факультета Грегори Рюпей. Ваш любимый папка на ближайшее время. Обращайтесь. Помогу чем смогу, но вытирать сопли и подтирать слюни, уж не обессудьте, буду только вот этим. — Староста стукнул кулаком по спинке стула, на котором устроился Ровен, а затем с силой хлопнул по спинам Роксана и Джадина. Парень-кот от неожиданности ойкнул. — К ним у меня особая нежность. Прошу любить, а после близкого знакомства — не жаловаться. Чарбольная команда Сириуса. Стартовый состав.

— Пока Грегори не приступил к совершенно обезоруживающему восхвалению своих «доморощенных сусликов», как выражается Борзая, хочу добавить пару ласковых от себя. — Лакрисса, не обратив внимания на бурчащее «и не думал хвалить их» Грегори, прошагала до первого яруса, встала вполоборота и ткнула пальцем в старосту. — Но пару ласковых про него. — Прежняя легкомысленная веселость девушки уступила место сосредоточенности. — Первогодки, рекомендую. Нет, требую. Требую уважать эту личность!

 — Лакрисса, не стоит. — Грегори покачал головой.

 — Стоит. Каждый из вас, первогодки, должен знать, что еще в прошлом году Грегори Рюпей учился на факультете Мимоза. И был там старостой. Однако уже во втором полугодии он перешел на факультет Сириус, а вслед за ним еще двенадцать магов, включая меня и Костика. Думаете, здесь сыграла роль обычная прихоть какого-то мага-гордеца? Бросьте хмуриться. Нам всем прекрасно известно, что думают о магах немаги. Задравшие нос властители мира, амбициозные снобы, гордящиеся своей исключительностью. Даже сейчас я читаю это на ваших лицах. Я вижу недоверие. «Абсурд, что нас возглавляет маг» — не эта ли мысль засела глубоко в вашей подкорке? Все потому, что вы все еще разделяете себя и магов. «Мы на этой стороне пропасти, а они на той» — снова мысль, не дающая вам покоя. Так вот, мы неделимы. Мы — живые существа. Мы общность, где каждый элемент имеет право существовать. А знаете, кто внушил мне эту мысль? ОН! — Лакрисса приблизилась к Грегори и ткнула его пальцем в грудь. — Собрать всех созданий под одной крышей, с чем успешно справился Евгеник Скальный, не значит заставить их взаимодействовать или лояльнее относиться друг к другу. Хотя вклад директора в общую идею просто-напросто бесценен. Однако что мы заимели в итоге? Четыре факультета, еле-еле сдерживающихся, чтобы не перегрызть друг другу глотки, но внутренне вполне стабильны. Уж собрат-фейри со своим собратом общий язык найдет, ведь народ-то един. То же касается и вервольфов, и магов, и даже демонов. А что Сириус? Кучка разномастных существ, явно не стремящихся друг с другом взаимодействовать. Словно какая-то раздолбайская коммуналка или бомба замедленного действия. Кто бы в здравом уме полез на это минное поле?

 — Достаточно, Лакрисса, — настойчиво попросил Грегори, выбрасывая вперед руку, чтобы придержать ее. Но девушка, раскрасневшаяся от собственной пламенной речи, увернулась.

 — А Рюпей полез. Решил, что немаги достойны доверия и наверняка когда-нибудь покажут миру чего стоят. Следует лишь подтолкнуть их в верном направлении. Поддержать в начале пути. Альтруизм так и хлещет через край, согласна. Но к дьяволу саркастические усмешки. Тот, кто готов бескорыстно действовать на пользу других, тот, кто действительно способен оправдать доверие, тот, кто может вести за собой других, — более чем достоин уважения. Поэтому не пренебрегайте его мнением, слушайте его, доверяйте ему.

 — Лакрисса! — На лице Грегори застыло непонятное выражение.

 — У меня все. — Девушка непринужденно рассмеялась и неспешно направилась к остальным, подпрыгивая и размахивая руками, будто восторженная школьница. Словно и не она только что выдала высокопарную речь, тянущую на высший балл по шкале искренности. 

— А если мы не будем слушаться тебя, а, староста? — задал кто-то вопрос с верхних ярусов.

 Правый уголок губ Грегори дернулся вверх одновременно с правой бровью, создав выражение нарочитого изумления.

 — Отвечу вкратце. На моей стороне свирепый нефилим, свирепый демон и свирепый дикий кот.

 — Я не свирепый, — застенчиво сообщил Роксан.

 — Ладно, добродушный дикий кот. Но пораскиньте мозгами. Даже если отбросить определение «свирепый», стали бы эти создания работать под моим началом, если бы на то не было причин?

 — Но они даже не уважают тебя! — воскликнули сразу несколько первогодок.

 — Эй, пушечное мясо. — Неожиданное вмешательство Ровена заставило всю аудиторию неуютно завозиться на своих стульчиках. — С чего вы решили, что я его не уважаю?

 Молчание.

 Аркаша высунула нос из укрытия.

 Сцена завораживала. Злобно сверлящий всех взглядом Момо, непривычно серьезный Роксан, хмурящийся Джадин, вновь сосредоточенная Лакрисса, отстраненно удивленный Константин. И на лице каждого немой вопрос: «Почему вы решили, что мы его не уважаем?»

 И среди всего этого эмоционального изобилия находился Грегори. Невозмутимый, как дрессировщик, привыкший совать голову в пасть хищникам. Спокойный, как штиль. Основа, на которую все готовы опираться без всякого сомнения.

 — Это уже не естественный отбор, не война и даже не способы выжить, — донеслось до Аркаши бормотание Маккина. Тот глядел на представшее перед ними зрелище со странноватым благоговением. — Это настоящее единство. Ты... — Русал, сглотнув, прошептал: — Ты когда-нибудь хотела быть частью чего-то подобного?

 В воздухе чувствовалось присутствие чего-то тотального. Силы? Энергии? Страха? Смелости? Чего же? Ясно одно: все это пока было за гранью понимания Аркаши.

 — Не знаю. — Девушка ощутила, как трусливо бьется внутри нее устоявшаяся за годы натура одиночки. — Не могу этого понять. Не хочу об этом думать.

 Маккин хотел спросить у нее что-то еще, но не успел.

 Три оглушительных хлопка прорезали чарующее напряжение, охватившее помещение.

 — Будем считать этот небольшой треп легкой подготовкой к основным занятиям, — жизнерадостно предложил Грегори, будто и не случилось ничего важного только что. — Лакрисса, как по времени? Успеваем?

 — Легко. Пройдем обе темы. Торопиться особо не будем — первая практика как-никак.

 — Линси, остальные маги уже подошли?

 — Да, ждут в аудитории с шишаками.

 — Отлично. Притащи-ка сюда одну клетку.

 Дождавшись, пока Роксан выполнит указание, Грегори принял из его рук клетку размером с человеческую голову и, подняв ее вверх, сообщил:

 — Существо в клетке — шишак.

 Аркаша прищурилась, всматриваясь в клубочек, покрытый сине-голубыми перьями. Он то раздувался, то вновь опадал, будто шарик, в который вдували воздух, а затем позволяли ему свободно выйти наружу.

 — Знаете металлический шлем с острием с тем же названием? Помните о нем, когда будете иметь дело с шишаком. У этих крошек под кожей в районе головы жесткий нарост, переходящий в почти плоский клюв. Если отодвинуть перья, можно разглядеть подробнее. К чему я упомянул про шлем и нарост? Выглядит это существо вполне безобидно, но если решит что-то или кого-то протаранить — пиши пропало. Представьте силу атаки быка. В упор. Представили? Лучше себе такое представлять, а не пытаться прочувствовать на себе. — Грегори издал смешок. — А теперь просто возрадуемся, что шишаки — существа миролюбивые и беспричинно нападать не будут. Их покладистость весьма кстати, потому что голубой порошок с их перьев — один из главных компонентов, используемых в каждом третьем зелье и эликсире. Хочешь-не хочешь, а научиться добывать его придется. Чем мы и займемся. Костя, Лакрисса, работаем группами. «Саламандра» на Шароре. Я буду с шишаками.