— А Ваниль — это вы? — уточнила Аркаша, нисколько не удивляясь манере собеседницы говорить о себе в третьем лице. Тетя Оля в состоянии «слегка шатаюсь, но еще не в зюзю» могла и не такое ляпнуть. Что-то вроде «посторонись, соплячка, мы идем в ванну» использовалось чаще всего, и под этим «мы» имелась в виду тетина «великая я» и понимающий ее с полуслова единомышленник — «шикарная я». Да, в отсутствии многогранности тетю Олю точно было не упрекнуть.

— Ваниль назвала всю эту процедуру «формальная тягомотина» и свалила пару часов назад. — Новый пузырь жвачки дорос всего лишь до размеров теннисного мячика и благополучно простился с жизнью. Розовые ошметки прилипли к подбородку, но гнусавящая девушка не торопилась их снимать. С тоскливым вздохом она сосредоточилась на своем уже крайне деформированном свитке. Аркаша же пришла к выводу, что скучно до смерти здесь было не только хитро ретировавшейся Ваниль.

— А парень тут, случаем, не проходил? Злющий и склонный к душегубству? — Аркаша решила удостовериться, что пришла по адресу. Вот только куда?

— Тут все такие. — Девушка сковырнула остатки жвачки с лица и вновь сунула их в рот. — Имя знаешь?

— Момо. То есть Ровен.

— Шарора Ровен, демон, второй курс. Уже внутри, — пробубнила любительница жвачки и выдула пузырь размером с собственную голову. Аркаша подавила желание проткнуть тонкий розовый слой пальчиком. — Назови-ка себя снова.

— Аркадия Теньковская. А здесь что, пересадочный пункт? До КУКУО еще доплыть нужно?

— Теньковская. Есть такой студень в списках.

— Правда, что ли? — искренне удивилась Аркаша. Затея с университетом, куда она каким-то непостижимым образом поступила, до последнего казалась ей чьим-то издевательством. Кому она здесь нужна? Монстрам? Чтобы испепелить? А, может, съесть? Так себе перспективка.

Краем глаза Аркаша уловила движение. По стволу дерева скользнул черно-белый клубок.

— Ох и подзадержалась ты, девчонка! «Всеобъемлющее стирание» сработало два часа и тридцать восемь минут назад. Где таскалась?

Упреки шли от взволнованного маленького зверька размером с кота, успевшего примоститься у правого кроссовка Аркаши. Густая угольно-черная шерсть покрывала все тельце, две широкие белые полосы тянулись по обе стороны хребта от головы до пышного, словно опахало, черно-белого хвоста.

Аркаша быстро-быстро заморгала, надеясь, что блестящие внимательные глазки зверька просто растворятся в воздухе вместе с их владельцем.

Фокусы с огнем — ладно, терпимо. Кровожадный карлик — тревожно, однако жить можно. Но говорящий скунс?!.. Как минимум клиника.

— Уважаемая, мы на пять минуточек отлучимся. — Скунс кивнул девице со жвачкой, та пожала плечами.

Теряясь в догадках, Аркаша последовала за степенно вышагивающим зверьком. Встав у дальнего от парты дерева, скунс решительно тряхнул роскошным хвостом.

— Так, девочка, не пугайся, но сейчас я тебя проверять буду.

Никогда. Никогда не говорите кому-либо «не пугайся», потому что сразу после этих слов уровень паники проинформированного бедняги взлетает до немыслимых высот.

Аркаша попятилась.

— Стой, стой, вертай назад!

— Не, я как-нибудь без близких контактов обойдусь.

— Да подожди ты, трусишка. — Скунс последовал за девушкой. — У меня есть флакон с запахом Аркадии Теньковской.

После этих слов Аркаша резко тормознула.

— Чего у тебя есть?

— Запах Аркадии Теньковской, — невозмутимо повторил зверек. — Я его запомнил, так что позволь проверить, являешься ли ты ею. Подставляй подмышку.

Ничего более абсурдного Аркаша в своей жизни никогда не слышала. Разве что заявление одного из тетиных ухажеров, отличившегося крючковатым носом и выпирающим между пуговиц рубахи волосатым пузом. «Знаешь, деточка, мечтаю работать на судне. Представь, однажды заберу с собой Олечку и тебя. Буду коком, а ты моим кокенком».

Тем временем скунс продолжал напирать:

— Дай нюхнуть подмышку.

— Да не дам я тебе свою подмышку!

— Дай уже, не артачься. Нужно проверить, Теньковская ты или нет.

— Да я это я. Так что не трогай мою подмышку!

Издав разочарованный возглас, скунс отступил.

— Так не пойдет. Как мне узнать истину, если ты не идешь навстречу? Когда сопротивление слишком сильно, возникают некоторые подозрения, знаешь ли.

— Даже знать ничего не хочу. — Аркаша рассерженно сложила перед собой руки. — Если уж припекло не по-детски, то воспользоваться носом вполне можешь и со своего места. Замечу, мной пахнет не только моя подмышка.

— Конечно, учуять запах для меня не проблема. — Скунс склонил маленькую головку к земле, испытывающе глядя на девушку. — Вот только ты насквозь пропахла демоном, что весьма затрудняет процесс опознавания.

— О, правда?.. — Аркаша ощутила, как запылали щеки.

«И чего это я смутилась?»

— Как насчет подмышки? — застенчиво напомнил скунс.

— Категоричный отказ.

— Ну что за бескомпромиссный ребенок! — Зверек от полноты чувств крутанулся на месте. — Хорошо, твоя взяла, упрямица. Вариант номер два.

— Что, пятку теперь?

— Зачем пятку? — растерялся скунс.

— Понюхать.

— Не, это как-нибудь без меня, — вежливо отказался зверек.

Крутанувшись еще пару раз, скунс скрестил лапки и махнул хвостом. По каменной поверхности покатился кулечек — прямо к ногам Аркаши.

— И что с этим делать? — Девушка присела на корточки и опасливо занесла руку над кулечком, однако прикасаться не спешила.

— Разверни.

— Ничего подставлять больше не заставишь?

— Нет, с этим завязали.

Сосредоточенно кивнув, Аркаша коснулась пальцем кулечка. Ничего. Воодушевившись, девушка положила его на ладонь и аккуратно развернула. Внутри оказался маленький шарик, чем-то напоминающий изначальный вид ее желтого именного билета. Под гладкой прозрачной оболочкой перекатывались светящиеся миниатюрные медузы.

— Красиво, — протянула Аркаша, заворожено следя за меланхоличными перемещениями медуз. — А что за шарик?

Скунс не ответил. Заметив вопросительный взгляд девушки, зверек встрепенулся.

— Опознавательная сфера, заговоренная на одно-единственное создание, — объяснил он. — И этот шарик... хм-м... не взорвался.

— А должен был? — ужаснулась Аркаша.

— Если бы ты была не Аркадией Теньковской, то да, — бесстрастно сообщил скунс. — На практике бывало, что всяким любопытным бедолагам и пальцы отрывало.

Опознавательная сфера тут же выпала из рук девушки.

— Эй, легче. Раритетный артефакт, между прочим! — Скунс поспешно остановил лапкой направившийся было к краю обрыва шарик.

В голове Аркаши тревожно звякнуло.

— Слушай, а ты разве не говорил, что сфера на меня заговорена? То есть, если ее коснется кто-то другой, то ему хана?

— Типа того.

— А ты прямо сейчас разве не касаешься сферы?

— Ох, ляжки святых. ЛО-ЖИСЬ!!!

БАБАХ!

Аркаша в который раз уже убедилась, что так и не научилась правильно падать в экстренных ситуациях. Она вновь приложилась лбом о камень и стерла в кровь правую коленку.

— Даже и не знал, что эффект будет настолько сильным, — посетовали над Аркашиным ухом.

Девушка повернула голову и гневно уставилась на смущенного скунса.

— Ты мне бомбу в руки дал!

— Не совсем бомбу вообще-то.

— А, по-твоему, сейчас бомбануло не бомбой?!

— Неприятно, конечно. Но нет худа без добра. Зато мы теперь точно знаем, что ты Аркадия Теньковская, а я — нет.

— Да я и до взрыва в этом не сомневалась!

— Поэтому нужно было сразу подставить подмышку, — назидательно сказал скунс.

— А на слово поверить?

— Словам каждого верит лишь ленивый — так папаня говорил. Прилежный же позаботится о том, чтобы окружить себя теми, чьи слова можно принимать на веру без опаски.

— Резонно, — вынуждена была согласиться Аркаша. — Но что ни говори, а сомнений в том, что перед тобой Теньковская собственной плачевно-жалкой персоной, больше быть не должно. А сейчас моя очередь задавать вопросы. Ты кто такой?