Бригада расселась за стол для совещаний, частью на диван. Как только даже не вошла, а вплыла Валя, все стали поедать ее глазами. Та сильно покраснела, но справилась с собой. Девушка быстро расставила рюмки, поставила на стол бутылку Столичной, которая, правда была ополовинена. А неплохо тут жил Лисицин. Совсем неплохо.
— Ты ей уже вдул? — Штырь дождался, когда Валя выйдет, разлил водку. — Ну, за здоровье!
Мы выпили, а закусить-то нечем. Недоработка.
— Нет. Я ее уволю.
Все в удивлении на меня уставились.
— Эту богиню⁈ — Карась недоуменно покачал головой.
— Это богиня лежит под совсем другими богами и стучит им, небось, так, как не стучит самый ушлый дятел. Нет, поймите, парни, трахать свою секретаршу, это даже не похоть и не измена жене — это просто часть рабочего процесса. Нечто из разряда коммерческой гигиены.
— Из чего? — не допер Копченый.
— Не трахаешь ты — трахает кто-то другой, — пояснил я. — И этому другому она все сливает. Усек? Так что мы обязательно наймем девок на телефон и прочее, но с улицы. Кстати, на, Троллейбус, возьми.
Я протянул парню бумажку с объявлением. Там было написано: «Крупной коммерческой структуре требуются секретари-референты со знанием английского языка, модельной внешности. Оплата работы в американских долларах, регулярные зарубежные поездки. Собеседования пройдут 10 февраля в 10 часов по адресу…»
— Заедь в редакцию газеты Московский комсомолец и дай эту рекламу.
Ну да. Я собирался устроить кастинг и взять на работу самых красивых девушек Москвы. Теперь могу себе это позволить. Брать надо с запасом — девчата быстро вымываются из коллектива. Декреты, иностранные женихи…
— И все это за неделю, что я с дыркой в ноге провалялся? — Штырь продолжал разглядывать кабинет. А если на месячишко уеду на Волгу порыбачить, вы ГУМ отожмете?
И Пахом рассмеялся собственной шутке. Пацаны поддержали. ГУМ! Вот сказал тоже! Кто ж его отдаст?
— Гум будет чуть позже, — на полном серьезе сказал я. — Если захочешь, директором станешь. Кабинет с видом на Кремль, все дела… Хотя нет, давай лучше Копченый. Он представительный.
Пока пацаны катались от смеха, представляя себе Копченого в качестве директора ГУМа, нам принесли закуску! Колбаску, сырок, мелко порезанные помидоры и огурцы. А Валя-то не так плоха. Может, перевербовать ее? На темную сторону…
— Ну, на ГУМ, конечно, не хватит, — сказал я, дождавшись, когда секретарша выйдет и плотно закроет дверь, но первое время голодная смерть нам точно не грозит.
Я начал выкладывать на стол пачки баксов и марок.
— Это… бля… что? — выдавил из себя Карась, который пришел в себя первым.
— Первая серьезная добыча, парни, — сказал я. — Порвем на всех по-братски. А тебе, Пахом, косарь зелени сверху! За боевое ранение!
— Да… ёб… — данное выражение в различных вариациях прозвучало раз двадцать.
— Тачку куплю! — облизал пересохшие губы Китаец. — Сотую Ауди… селедку…
— А я начну с новых Ливайсов, — хохотнул Штырь, который пришел в брюках со стрелками. — Заживем, пацаны.
— Отсюда я часть заберу, — я отсчитал половину. — Придется в общак занести. Иначе спросят с нас так, что в галошах до пенсии ходить будем. И свой общак надо собирать. Пригодится. Деньги прогулять — ума много не надо. Не всегда такой фарт переть будет. И вы не думайте, что мы в пустоте работаем. Круги по воде уже пошли. Важная встреча не за горами.
— Купил Ауди, называется…, — уныло сказал Димон. — Ну тогда хоть девятку с длинным крылом…
— Чё делать надо, Серый? — преданно смотрели на меня парни, сжав в кулаке купюры с американским президентом. Целое состояние для нищих пацанов.
— Вопрос по Лобне надо решать, — ответил я.
— Серый! — вежливо прокашлялся Китаец. — Я, может быть, малость выделываюсь сейчас, но зачем нам теперь лезть в это говно?
— Во-во! — поддержал его Карась. — Мы в Москве закогтились, братан. Тут бабки все и все замутки. Зачем нам снова уходить туда, откуда только что сбежали?
— Нам тайная база нужна, — начал я загибать пальцы. — Такая, где нас никто не достанет. Нам мусора нужны прикормленные, суд, нотариусы и даже председатель нашего сраного исполкома. Они все должны у нас с руки есть. И пехоту мы там набирать будем. Из тех, кого знаем со школы еще. Лобня, Димон, должна стать нашим удельным княжеством, и желательно вместе с округой. А если Шарик прикрутим, то вообще в космос улетим.
— Какой шарик надо прикрутить? — пацаны совершенно запутались. — И к чему его надо прикрутить, чтобы в космос улететь? И зачем нам туда лететь? Мы чё, бля, космонавты?
— Аэропорт Шереметьево, — терпеливо пояснил я. — Он у нас, считай, через забор стоит. Там склады, таможни, чего только нет. Все сладкое, прямо леденец. И поймите, нас скоро авторитетные люди на серьезный разговор позовут. Денег захотят. А в Истоке… Тут не все так просто. Есть большие долги. Так что Лобня нам нужна обязательно. И дальше надо брать под себя квадрат: Зеленоград — Лобня — Долгопрудный — Химки. Аэропорт прямо в середине стоит. Пока этого никто не понимает, но если получится, пацаны, то даже московские темы отдохнут.
— Слушай, Серый! — Карась промокнул внезапно вспотевший лоб. — Ты бы придержал коней, братан. Чёт не поспеваю я за тобой… Мы только недавно радовались, как ловко барыгу на гопстоп взяли, а сейчас уже аэропорты делим.
— Да! — посмотрели на меня парни с легким осуждением. — Давай тут порядок наведем сначала. Тебя, Серый, чего-то понесло…
— Ладно, — махнул я рукой. — Потом поймете. По Вахидову работаете без остановки. Это даже не обсуждается. Но если решите купить тачки, то без деталей — мол, при делах стали в Москве, поднялись. К вам потянутся люди. Через месяц каждый из вас по два человека приводит. Они под вами ходить будут. Со мной им даже видеться не обязательно, и даже знать им про меня пока не нужно. И все контакты со мной только через одного из вас. Но за их косяки отвечаете головой вы. Так что выбирайте тщательно. Поняли?
— Поняли, — кивнули пацаны. — Это мы вроде капо становимся?
— Да вот прямо ими, — кивнул я. — Вы капитаны своих бригад. Вы за своих людей отвечаете, вы же их исполнить должны будете, если ошибетесь. Это самое трудное в нашем деле.
— В смысле исполнить? — не поняли пацаны. — Грохнуть, что ли?
— Грохнуть, — кивнул я. — Ваши люди, и проблемы тоже ваши.
— Жестко, — почесал затылок Штырь. — Но так-то да, резонно. Если стукача пропустим или крысу… Наш косяк. Все по понятиям.
— Сергей Дмитриевич! — в дверь постучала перепуганная насмерть секретарша. — Звонок… из Лондона… Я переключу на вас?
— Давай! — кивнул я и поднял трубку.
— Это Тарасов! — услышал я нервный голос на том конце. — С кем я говорю? Где Лисицын? Что тут вообще происходит?
— Меня зовут Сергей Дмитриевич, — вежливо представился я. — А вы, собственно, кто будете и куда звоните?
— Я Тарасов! — завизжал человек в трубке так, что каждое слово отчетливо было слышно на весь кабинет. — И я звоню в Исток! В свою собственную компанию! Лисицына срочно мне дайте!
— Нет тут никакого Истока, — спокойно ответил я. — И Лисицына тоже нет. И тебя тут больше нет и не будет. Если хочешь, приезжай, побазарим за жизнь. Умеешь за жизнь? Чего молчишь? Не умеешь! Тогда сиди в своем Лондоне дальше и не отсвечивай. Тут твоего больше ничего нет, кроме долгов.
Я положил трубку.
— Ну, чего смотрим? — спросил я у пацанов, которые пялились на меня, как на Ленина в мавзолее.
Неудивительно. Я же только что послал лесом самого знаменитого бизнесмена времен заката Союза. Судя по выражению лиц, им просто было интересно, поразит меня молния с небес или не поразит. Нет, не поразила.
— Да не, нормально все! — поднял перед собой ладони Копченый. — Я пойду еще малость накачу на сон грядущий. А то на трезвую голову не поверю, что скоро стану директором ГУМа. У меня… сука… и галстука подходящего нет.
— Санек, задержись!
Когда братва начала выходить из кабинета, я тормознул Троллейбуса. Все к этому отнеслись с пониманием, и никто не посмотрел на меня, как фашисты на Мюллера, когда он попросил Штирлица остаться. Ну надо человеку поговорить с ближником тет-а-тет — значит, надо.
