— Да, Ева, — поддержал я Кира, — ты меня вчера расстроила!

— Ах так? — скинула показное покаяние феечка, расправила плечи, выпятив грудь так, что сквозь платье задорно обозначились соски. — А ты меня не расстроил? За два часа до отъезда, застаю его с какой-то… кикиморой, которую он хватает… за всякое… и вообще, ведет себя, как последний мерзавец!

— Я проходил с ней сцену, истеричка! Это мои профессиональные обязанности — профисьон де фуа…

— Боже, какой типаж! Браво, браво! — подхватил нашу дурь котяра. — Продолжайте!

— Ладно, хватит цитат, — призвал я к порядку мою свиту. — Ева, у меня к тебе два вопроса…

— Я вся внимание, босс!

— Серьезней! — призвал я. — Почему ты мне ничего не сказала про свои отношения со Службой карантина?

— Ну, сказала бы и че?

— А ниче… я был бы в курсе.

— Феликс, давай так — терки со Службой — мои проблемы! И я кажется, неплохо справляюсь. По крайней мере, они от тебя отвязались.

Я хмыкнул.

— Ты правда способна на «серьезные ответные меры»?

— Феликс, давай не будем, это обсуждать. Они поверили, значит у них были основания.

— Хорошо, тогда переходим ко второму вопросу. Ты сканировала Эдика и обнаружила…

— Да, — не дала мне договорить фея, — небольшие способности к ясновиденью. Может предвидеть будущее на несколько минут вперед… иногда.

— Это же классно! А развить их можно?

— Это к блохастому вопрос, он за развитие отвечает.

— От ведьмы рыжей слышу, — отреагировал Кир. — Развить, конечно, можно шеф, но возможно потребуются дополнительные инъекции, так же как Джуне. Осмелюсь напомнить: капсул у нас осталось двадцать две штуки.

— Тогда не надо дополнительных, попробуй обойтись тем, что есть.

Блин, я почувствовал себя мальчиком из сказки, который нашел коробок волшебных спичек. Сломаешь спичку — исполнится желание. Тупой мальчик истратил почти все спички на разную херню, а как до дела дошло, спичек почти не осталось.

В этот момент послышались голоса — возвращались хозяин и гости. Кир с феей предпочли скрыться с глаз долой, а я поспешил на встречу компании.

Они искупнулись и выглядели посвежевшими. Черные локоны Зары, раскудрявились и мокро блестели. Девушка была в закрытом купальнике и набедренной повязке из какой-то яркой ткани, основательно приоткрывающей её ножки, и я наконец, смог их оценить — не слишком длинные, но форма красивая. Тут я наконец понял кого мне напоминает подружка Эдика — юную Сальму Хайек в фильме «От заката до рассвета». Нет, лицом Сальма, конечно, покрасивше, но в целом, очень похожи. Зара безошибочно поймала мой оценивающий взгляд, но нисколько не смутилась, а понимающе усмехнулась. Убедившись, что Эдик посмотрел в другую сторону, я закатил глаза в знак восхищения, и получил в ответ улыбку удовольствия.

Мы обменялись приветствиями, они пошли одеваться, а я помчался к морю, окунуться напоследок.

Да, закончилось моё заточение в гостеприимном доме Георгия Семеновича, и я собирался немедленно его покинуть.

Пока я плавал, компания приготовила поздний завтрак из остатков вчерашнего ужина. Покушали, выпили на дорожку и стали собираться. Жора был заметно огорчен вновь предстоящим одиночеством, но остаться не предлагал, знал, что бесполезно. Я хотел оставить ему денег, но он наотрез отказался.

Мы сердечно попрощались, он долго тряс мне руку и мне стало немного грустно, что скорей всего больше никогда не увижу этого душевного, бескорыстного человека.

В районе двенадцати мы были возле гостиницы.

Эдик с Зарой отправились в город по каким-то своим делам, а я пошел к Истинным которые сидели на лавочке и курили, как обычные девицы, поджидая меня. На обоих были здоровенные, по нынешней моде, солнечные очки. Возле них терся какой-то тип. Подойдя ближе, я опознал в нем… Шато, референта Арчила Вахтанговича. Он тоже узнал меня. Побежал навстречу, раскрыл объятия. Мне пришлось тоже приобнять его пахнущую одеколоном тушку.

— Батоно Григорий, как я рад тебя видеть, клянусь честью! Куда так внезапно пропал? Арчил Вахтангович спрашивает про тебя периодически… А Джуночка уже в Москве, врачует больших людей.

— Да так вот, пришлось срочно уехать. Служебная необходимость. А ты как здесь оказался?

— Вот, этих двух красавиц привез, — он поочередно показал на девок и на черную «волгу» на стоянке (ясно, как они попали сюда). — Сейчас назад поеду, Тиночку повезу. Милая, — обратился он к Тинатин, — ты готова уже?

— Да, милый, — ответила она ему без всякого выражения.

Она пошла к машине и натолкнулась на меня, хотя справа и слева был километр пустого пространства. Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Вернее, я глядел в свои глаза, отраженные в стеклах Тининых очков.

— А ты не теряешь времени, — констатировал я.

— Ты думал, я стану по тебе убиваться?

— Очень надеялся, что не будешь! И меня больше не будешь пытаться убить. Вопрос можно: зачем ты сюда приперлась?

— Чтобы сказать тебе, как ты мне безразличен! Жалко, что я тебе башку тогда не снесла…

— Зассала! Побоялась «серьезных ответных мер».

Казалось, воздух задрожал от напряжения, как под высоковольтной линией.

— Что ты сказал?

Несмотря на расслабленный вид Тины, я понял, что сейчас начнется.

— Сестричка, он пошутил, — влезла, между нами, Мира. — Ты пошутил?

— Пошутил, — не стал я лезть в бутылку, — Извиняюсь.

— Он извинился, — продублировала Мира.

— Я слышала, — сказала Тина. — Милый! — окликнула она Шато. — Мы едем или как?

— Да, милая, — Шато что-то копался в салоне, — садись, поехали.

Когда они отъезжали, Тина показала мне средний палец, а я в ответ осыпал её воздушными поцелуями.

Душевно расстались! Подумать только, с этим монстриком в женском обличие мы занимались любовью, вернее трахались, как полоумные. Мысленно я пообещал себе быть разборчивее в связях. Но поглядев на одухотворенное лицо Миры, понял, что поторопился — с ней бы я вступил в связь хоть сейчас.

— Никогда не обвиняй Истинную в трусости! — тем временем выговаривала мне она. — Это смертельное оскорбление! Если бы не я, она бы тебя убила.

— Да хрен-то там, — возразил я. — Заеб… замучаетесь меня убивать. Сама подумай, чтоб меня защитить, ваша контора в будущем, снарядила своего агента так, как вам и не снилось, — говоря эти гадости, я нежно приобнял её за талию.

— Так или не так, всё равно не обвиняй, — она небрежно отвела мою руку. — Трусость, для неё это самое страшное оскорбление.

Потом мы обедали в том самом ресторане. Бармен Семен был на месте и мне очень хотелось спросить его было ли у них что-то с Тиной, прямо аж жгло пятую точку. Но я не стал, решив, что надо поскорей забыть эту неуравновешенную особу.

За десертом Мира, небрежно ковыряя ложечкой пирожное вдруг сообщила:

— Я узнала, кое-что по твоему делу… — и сделала длинную паузу, мелкими глоточками попивая зеленый чай с жасмином.

От нетерпения мне захотелось её ущипнуть за крепкую попу, но я сдержался, более того, сделал безразличный вид.

— Косыгин… — наконец, продолжила она, — сейчас в Кисловодске.

— И что он там делает?

Она подняла на меня удивленные глаза.

— Что можно делать в Кисловодске? Отдыхает в санатории «Красные камни».

По прямой, от Сухума до Кисловодска всего-то сто шестьдесят километров, вот только разделяет их Большой Кавказский хребет, поэтому, чтобы добраться туда на поезде приходится делать здоровенный крюк, через Туапсе и Майкоп в двадцать часов пути.

На часах была половина двенадцатого, когда мы с Мирой сошли с поезда на вокзале Кисловодска.

Кисловодск, наверное, единственный в СССР город, где прямо напротив вокзала расположено здание одноименной филармонии — знаменитый «Курзал», построенный в конце прошлого века.

Мы решили спуститься вниз на Курортный бульвар, пройдя мимо афиш. По пути посетили Нарзанную галерею попили теплого и вонючего нарзана. Вернее, я попил, Мира брезгливо сморщила носик.