На пороге появился лакей:

– Немедленно уходите!

– В чем дело? – Ривс шагнул к нему навстречу. – Что случилось?

– Леди Каслмейн идет на прогулку в сад герцога. Она не любит, чтобы на нее смотрели, когда она желает побыть одна. Уходите. Быстрее!

– Понятно, – выйдя из-за ширмы, сказал Вил.

Он взял Хэксби под руку и повел его к двери. Ривс последовал за ними. Лакей уже был на улице.

– А как же Феррус? – спросила Кэт.

– Оставим его здесь, – ответил Ривс, выходя. – Быть может, его не заметят, а если даже и заметят, он все равно ничего не скажет.

– Бегите! – крикнул лакей. – Миледи уже у калитки!

Кэт повернулась и нагнулась над люком:

– Эй, Феррус! Ты меня слышишь? Побудь внизу и не шуми, пока господин Ривс не придет и не позовет тебя.

Кэтрин услышала слабое шарканье по воде где-то далеко в темноте. Она выпрямилась и быстро направилась к двери погреба, которая осталась открытой, но резко остановилась на ступенях, не дойдя до порога. Снаружи доносился сердитый женский голос.

Дверь погреба могла быть видна из многих мест в саду. Так что путь назад для Кэт был отрезан. Она предположила, что остальные уже успели ретироваться в парк, но, если она сейчас выйдет, ее наверняка увидят. Рисковать определенно не стоит. Кроме того, ворота в парк могут быть снова заперты.

Даже дверь погреба сейчас закрывать нельзя, вдруг леди Каслмейн услышит звук щеколды или увидит, как движется дверь. За неимением иных вариантов Кэт вынуждена была вернуться в погреб. Она обошла открытый люк и затаилась за ширмой.

Если смотреть через отверстие в ширме, дверь будет видна. Сердце отчаянно колотилось в груди, но Кэт внушала себе, что нет никаких причин для паники, если она станет вести себя тихо. В конце концов, у леди Каслмейн или у ее сопровождающих не было повода заходить сюда. Даже если кто-то вдруг подойдет к двери и заглянет внутрь, то Кэт за ширмой не заметит.

А женский голос становился все более громким и сердитым:

– Как вы можете так со мной поступать?

В ответ послышался мужской голос, тихий и успокаивающий. Кэт не могла разобрать слов, но пара была довольно близко от двери.

– Это омерзительно! – взвизгнула женщина. – Я прошу о такой малости!

Беседа продолжалась, но теперь голоса звучали тише и явно удалялись. У Кэт пересохло во рту.

«Эти двое скоро уйдут, – подумала она. – Эта часть сада находится в тени. Наверняка они предпочтут солнце».

Неожиданно послышался новый звук или, точнее, множество разных звуков: кто-то вбежал в погреб, когти царапали камень и кирпич, а потом раздался лай – громкий и возбужденный; далее последовали шумное дыхание, скрип петель, стук двери о стену и крик мужчины:

– Черт вас побери! А ну-ка идите ко мне, маленькие негодники!

Через дыру в ширме Кэтрин увидела мужчину – высокого некрасивого джентльмена, с тонкими усиками и в черном парике. На нем был длинный поношенный камзол.

Если женщина – миледи Каслмейн, тогда ее спутник…

Кэт также увидела одного из псов, лохматого спаниеля, который крутился у ног хозяина и истошно лаял. Он побежал вниз по ступеням в подвал, где сновали другие собаки.

– Прошу тебя, Барбара, успокойся. Ты сверх всякой меры перепугала своей истерикой бедных собак. Мне теперь придется вылавливать их.

Кэт подползла к люку и свесила ноги в шахту. Она нащупала поручень, перевернулась на живот и стала искать опору для ног. Если повезет, ее не будет слышно из-за возни собак.

– Ко мне, черт вас побери! – вновь крикнул мужчина, но было похоже, что происходящее скорее забавляло его, чем сердило. – Весельчак! Дидо! Шквал! Видит Бог, здесь воняет, как в выгребной яме.

Крышка была слишком тяжелой, чтобы сдвинуть ее и поставить на место, даже если бы Кэтрин и могла сделать это бесшумно. Придется оставить шахту открытой.

Царапая пол когтями, спаниель завернул за ширму и увидел Кэт. Он пронзительно залаял и ткнулся носом ей в лицо. Его ошейник был сделан из бархата и украшен полудрагоценными камнями.

– Кыш! – прошипела она.

– Похоже, собаки нашли там крысу. Так мы никогда их не выловим. Надо позвать слугу.

Спаниель обнюхал женщину и радостно лизнул ее в щеку. Кэт спустилась ниже, но голова ее все равно была видна. Собака тихонько заскулила и положила передние лапы на плечи Кэтрин, чтобы удобнее было обнюхивать. У дальнего конца ширмы послышались шаги и лай других собак, которые, видимо, нашли что-то интересное для себя.

– Ко мне, Весельчак! – рявкнул мужчина, его голос вдруг изменился и стал ласковым. – Вот молодец, хороший пес. – И снова строго: – Теперь вы, Шквал. Будьте любезны, сэр, подойти к своему хозяину.

– Ну вот, наконец-то и слуга соизволил появиться, – сказала женщина с явным злорадством.

– Черт! Так я и знал, Дидо потерялась. – Мужчина повысил голос: – Эй, Дидо, маленькая озорница! Ко мне, быстро!

Тут послышался еще один голос, запыхавшегося лакея:

– Ваше величество. Простите меня. Я…

– Скорее! Где-то тут собака потерялась. Она могла пораниться.

Кэт беззвучно выругалась и спустилась на дно канализационного коллектора. Дидо тоже не отставала, скатившись кубарем вниз и пытаясь найти опору для лап. Туфли Кэт погрузились во что-то мокрое и вязкое, доходящее до лодыжек. Собака приземлилась рядом, взвизгнув от удивления.

Зловоние резко усилилось. Кэт закрыла нос плащом. Свободной рукой она ощупала стены коллектора. Они находились на расстоянии двух футов друг от друга и образовывали свод, тоже из кирпича, около четырех футов высотой. Кирпичи были сырыми и, похоже, очень старыми.

Согнувшись и склонив голову, Кэт двинулась дальше.

– Ш-ш-ш! – шикнула она. – Теперь веди себя тихо.

К ее удивлению, Дидо замолкла и уткнулась носом в ладонь Кэт. Впереди забрезжил слабый свет, должно быть от фонаря Ферруса. Сверху доносились голоса, но слов было не разобрать. Скоро обнаружат, что вход в шахту открыт.

Кэт с трудом развернулась в тесном пространстве и, пригнувшись, стала как можно быстрее продвигаться в ту сторону, где виднелся свет. Чем дальше она окажется от люка, тем менее вероятно, что ее обнаружат. Поверхность, по которой она ступала, была твердой, и, к счастью, уровень нечистот здесь составлял не больше дюйма или двух.

Свет впереди исчез.

– Феррус… – позвала она шепотом, не осмеливаясь повысить голос. – Эй, Феррус…

Что-то коснулось ее лодыжек. Кэт молила, чтобы это была Дидо.

«Тут наверняка целые полчища крыс, – подумала она, – но, быть может, собака их распугает. Хвала Богу за Его милосердие!»

Но беда была в том, что люди наверху искали Дидо, а Дидо могла привести их к Кэт, так что спаниель был не только благословением, но одновременно и проклятием.

– Богом клянусь, здесь канализационный коллектор! – Голос короля, приглушенный, но различимый. – Кто-то оставил люк открытым. – Голос вдруг стал громче. – Дидо! Ко мне, дрянь такая! Ко мне, живо!

Тут собака, к несчастью, увидела что-то любопытное, возможно крысу, и помчалась вперед с громким лаем. Кэт замерла, опасаясь, что движение может выдать ее.

– Проклятье, она там, внизу! Я слышу ее лай. Эй, вы, найдите золотаря! – (Пауза.) – Выходной? Но должен ведь быть кто-то, кто разбирается в канализации. Немедленно отыщите его!

Король еще что-то сказал, но Кэт не разобрала, что именно. Прошла пара минут, и голоса его стало вообще не слышно. Собака тоже затихла. Она, наверное, была уже где-то далеко.

Кэт снова двинулась вперед.

– Феррус! – позвала она громче. – Феррус! Где ты?

Снова блеснул свет. Ближе, чем она ожидала. Дидо заскулила. Где-то тут должен быть Феррус.

Вдруг в темноте сверкнул глаз. У Кэт от страха похолодело в животе. Потом она сообразила, что испугалась напрасно:

– Феррус, ну наконец-то! Хвала Богу, это ты!

Глаз исчез, когда помощник золотаря опустил фонарь. Кэтрин двигалась ему навстречу, пока они не оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Феррус скорчился в нише в правой стене, его колени были на уровне подбородка. Его окружали кирпичи, и он был похож на святого великомученика в папистской часовне. Дидо протиснулась между ним и кирпичной кладкой и прижалась к Феррусу боком.