— Видите? Я на нее чуть оперся, дал дополнительную нагрузку и…

— Ты про трещину вокруг ее потолочного крепления откуда сейчас вылилась вода? — уточнил Якобс, глядя вверх.

— Да — кивнул я — Протечка вверху, воду под давлением впрыскивает в щель, она вымывает крошки бетона и напитывает сам материал, крепление слабеет и однажды цепь может вылететь. Если не заметить и не исправить, то на вон те фланцы будет слишком большое давление и когда-нибудь болты лопнут. Вода хлынет потоком, но даже это может остаться незамеченным, если нет регулярного досмотра. Когда поймут, что давление упало — добавят его с помощью насосов. Это увеличит нагрузку на трубу, фланец оторвет окончательно, и вся эта часть рухнет на идущие внизу трубопроводы, среди которых есть и хрупкие. И вот это уже будет проблема. Устранимая, но все же серьезная проблема — взглянув на стоящего с непроницаемым лицом Дугласа Якобса, я добавил — Само собой все это обычно занимает годы и до максимального разрушения обычно не доходит. Но если в любой из предыдущих этапов здесь вдруг окажется проверка…

— Охренеть! — емко выразился охранник и тут же стушевался, поймав на себе взгляд босса — К-хм…

— Но даже если протечек не будет — все равно нарветесь на штраф, когда сюда явится грамотный проверяющий — заметил я — Ну или тот, кому кровь из носа надо найти максимум нарушений.

— И из-за чего мы получим штраф? — мягко поинтересовался Дуглас.

— Из-за пару месяцев назад вышедшего постановления о дополнительных опорах для всех подвешенных труб — ответил я — Номер постановления не помню, правда, но мою бывшую бригаду оповестили и сказали выискивать проблемные места, сообщать о них ответственным и требовать подпись о том, что они были извещены.

— Я не слышал о таком постановлении.

— Да никто из больших боссов не слышал — я пожал плечами — Это тема для чистильщиков вроде нас. Но причина изменений как раз из-за такого вот обрушения трубы где-то на втором этаже. Цепной подвес со временем ослаб, труба провисла, пошла протечка, причем открылась она внутри двойной стены, и вся масса воды уходила не пойми куда. Потом обрушение, повреждение соседних труб… Вот после этого и приказали всем ответственным проверить свое трубное хозяйство, найти проблемные места и подставить под трубы Т-образные металлические опоры или же бетонные блоки. Как-то так…

— Как-то так… — повторил Дуглас Якобс и, коротко кивнув, развернулся и двинулся обратно к узкому проходу — Я увидел все, что хотел, Амос. Благодарю. Начинай работу и веди ее в своем темпе, все наши договоренности в силе. Если в одиночестве чувствуешь себя некомфортно — я оставлю здесь охранника.

— Для меня в таких местах дом родной — ответил я.

— Тебе решать — буркнул босс уже из прохода.

Охранник, не сдержав облегченного выражения лица, подмигнул мне и заторопился за начальником.

Ну а я… я снова пробежался глазами по схеме, понял, как спуститься на самый глубокий подуровень с резервными цистернами и двинулся туда, понимая, что обязательно совершу как минимум пять долгих и глубоких погружений в ледяную воду.

В полу нижнего подуровня, выглядящего обрезком уродливой тесной кишки, находилось четыре цистерны. Все закрыты заболченными люками. Я вскрыл каждый. И нырнул в каждую цистерну поочередно — с первой по четвертую. Ощущения все же — сначала легкий, но уже почти незаметный страх, потом обжигающий резкий холод и вместе с ним приходящая эйфория, раза в два перекрывающая «приход» от бега. Это не описать словами. Это надо прочувствовать — чем я и занимался, медленно опускаясь на дно.

Разболтить люк, нырнуть, поплавать, согреться, заболтить люк, перейти к следующему, где чуток отогреться и снова повторить весь цикл…

В первых трех цистернах я коснулся дна. А вот в четвертой дотянуться не смог…

И это меня изрядно удивило — потому что, согласно схеме, резервный танк был глубиной в четыре метра. Я ушел глубже — но дна не достал. Хотя видел в свете налобного фонаря «мохнатое» из-за донных отложений дно, словно бы тянущееся зыбкими щупальцами к моему лицу. И дно находилось метрах в трех минимум. Получается цистерна семь или восемь метров в глубину?

Впрочем, удивление быстро исчезло, стоило вспомнить про то, как строился Хуракан и сколько подрядчиков участвовали в стройке. Особенно отличились три монстра, три столпа нашего мирка — Россогор, Алый Юкатан и СурвМаунтинс, ведь каждый из них считал себя главным и имеющим больше всего прав. Сейчас в нашей хураканской истории эти моменты стыдливо замалчиваются, но остатки затертых конфликтов можно по сию пору проследить по страницам исторических книг. Не сосчитать сколько раз монстры не сходились во мнениях. Единственное в чем они нашли взаимопонимание так это в том, что Хуракан должен быть максимально надежным убежищем, способным защитить от любой глобальной катастрофы. Вот только они не сошлись в том, как именно это реализовать на практике и делали все на свой лад…

Проведя под Тэмпло больше восьми часов, я отыскал немалое количество проблем на нижних уровнях, отметил их все на схеме и начал подниматься по звенящим лестницам, не забывая отключать фонарь и часть пути проходить вслепую и наощупь. Ставшая будто тяжелее сумка оттягивала плечи, ноги снова налились свинцом, но я уже свыкся и не обращал особого внимания, думая о скором перекусе дома, о папках и о небольшой пробежке…

Глава девятая.

Во второй папке из архивов ВНЭКС страниц было не меньше, чем в первой и все интересное и важное все так же было скрыто под пластами бюрократической грязи. График уплаты членских взносов, количество покинувших партию и число пришедших им на смену, кто и как отзывался о доктрине ВНЭКС, какие вдохновляющие фильмы смотрели на очередной сходке, о чем говорили, сколько чего из простых «сурверских» закусок было заказано и сколько динеро на это было потрачено…

Но я читал со всем тем же неослабевающим интересом. Меня еще потряхивало после пятикилометровой пробежки, которую я постарался пробежать в максимально доступном для меня темпе, в животе плескалось больше литра выпитой воды, в подмышках и паху свербило от пота и грязи, но я, оттерев руки грязной одеждой, намеревался одолеть хотя бы начало второй папки, а потом уже идти мыться. Впервые в жизни у меня было столько важных дел, что я попросту не успевал их выполнять, но честно пытался изо всех сил.

Но читал я именно с интересом, а не просто с тупым старанием исполнительного сурвера. Да от черствости бытовых фактов у меня глаза начинали подсыхать, не говоря уже о горле. Но мне все равно было интересно и сразу по нескольким причинам. Во-первых, во всех этих делах участвовали мои тогда еще молодые родители. Во-вторых, тот, кто усердно занимался сохранением данных на толстых зеленоватых листах, делал это умело, не упуская вообще ничего и благодаря этому давние годы представали перед моим мысленным взором выпуклой яркой картинкой. Я будто сам находился в рядах Фольк и видел все происходящее собственными глазами. Ну и в-третьих — я, как сурвер мечтавший стать хураканским историком, прекрасно знал, что порой самое важное кроется в мельчайших и, казалось бы, скучных рутинных деталях. Важно ли знать причину отсутствия сразу трех членов Фольк перед их второй вылазкой, состоявшейся через три недели после первой? Да, важно. И причина указана — все трое слегли с повышенной температурой и ознобом. Некая вирусная инфекция. Вполне уважительный повод пропустить новую миссию, правда ведь? Ну… не совсем — потому что из документов первой папки я помнил, что у этих троих тоже возникли проблемы с погружением в темную воду затопленного коридора. Один даже лицо в воду опустить не смог, другие справились чуть лучше, но чувствовали себя хреново. И поэтому я совсем не удивился, когда на более поздних страницах прочел, что эти трое отсеялись из подразделения Фольк. Двое перешли на агитаторские должности, третий же вообще покинул ряды ВНЭКС. Нигде ни слова не было сказано, что они испугались… но благодаря тем самым мелочам я понимал, что так оно и есть — они струсили. И на мгновение я ощутил несколько низменную радость как тот, кто свой страх смог преодолеть и заставил себя погрузиться до дна глубокой подземной цистерны…