— Мне интересно, что ты думаешь о «боб»? — Спросила его Кларисса. — У нее такие сильные скулы — думаю, ей бы это очень пошла…

— Кто такой Боб? — Спросила я, прерывая их. Я не собиралась сидеть в стороне и позволять им говорить обо мне так, как будто меня тут нет. Насколько я знала, Боб мог быть каким-то пережитком прошлого в загробном мире.

— Это прическа, — терпеливо объяснила Кларисса. — Она довольно короткая, но я думаю, тебе действительно могло бы…

— Ты не будешь стричь мои волосы, — прорычала я, вскакивая на ноги и прижимаясь спиной к туалетному столику.

— О, но я действительно думаю, что тебе было бы хорошо с ней, и ничто так не помогает почувствовать себя обновленной женщиной, как новая стрижка. — Кларисса надулась, и у меня сложилось впечатление, что она собирается навязать мне это решение.

— Нет! — Я огрызнулась. Мое сердце заколотилось в панике при мысли о том, что они заберут у меня что-то настолько личное. Достаточно того, что они заставляли меня делать все, что они приказывали, но остричь волосы было бы все равно что потерять последнее, что связывало меня с моей пропавшей семьей. — Мои волосы — единственное, что у меня осталось, что напоминает мне о моей матери. Больше я ничего не могу вспомнить о том, как она выглядела. Ты не заберешь их у меня. И если вы будете настолько глупы, чтобы приблизиться ко мне с ножницами, тогда я воспользуюсь ими, чтобы убить каждого из вас, черт возьми.

Одна из женщин-стилистов ахнула, в ужасе прикрыв рот рукой.

— Что случилось с твоей матерью? — Мягко спросила Кларисса, и я ощетинилась от фальшивой жалости в ее тоне.

— Она заболела, поэтому пришли ваши люди и отвезли ее в «Банк Крови». Вы даже не дали ей умереть в окружении ее семьи.

Повисла звенящая тишина, пока вампиры неловко переглядывались друг с другом. Я видела, что им не нравилось сталкиваться с реальностью того, от куда бралась их пища, и темная ненависть разлилась по моим венам. Как, должно быть, легко было убедить себя, что они не монстры, когда они могли просто не обращать внимания на цену своей еды. Кровь для них просто появлялась в бутылках, так зачем беспокоиться об ее источнике? Если по пути им были причинены страдания, они могли бы просто заявить о своем неведение, набивая свои желудки.

Кларисса потянулась ко мне, делая вид, что хочет утешить, и я уставилась на нее с такой силой, что от этого взгляда она могла воспламениться.

— Мне так жаль. — Она испустила вздох, полный сожаления, и мой гнев превратился в камень у меня внутри. — Так не должно было быть.

— Никакие дерьмовые извинения ее не вернут. Полагаю, ты сожалеешь и об убийстве моего отца? И о похищении моей сестры? Что-то твоего сожаления недостаточно, чтобы помешать твоим братьям изнасиловать нас, — выплюнула я.

Внутри мое сердце разрывалось от горя, когда я рассказывала обо всем, что вампиры сделали с моей семьей, но я отказывалась показывать это. Если бы я позволила хотя бы крупице своего гнева растаять, то превратилась бы в рыдающую развалину. А я не могла этого сделать. Монтана нуждалась во мне. Я должна была быть сильной ради нее.

Кларисса, казалось, хотела сказать что-то еще, но, возможно, поняла, насколько бессмысленно это было бы. Вместо этого она сокрушенно покачала головой и посмотрела на Джейкоба. — Нам не нужно стричь ее волосы. Я уверена, что мы сможем сделать из них что-нибудь изысканное и так.

Я переводила взгляд между ними, ища ложь, но, похоже, я действительно выиграла эту битву, поэтому я вернулась к табурету и села.

Одна из женщин-вампиров поспешила прочь и вернулась с другим табуретом для Клариссы. Мы сидели бок о бок в тишине, пока стилисты приступали к работе.

Джейкоб сушил мои волосы с помощью странной штуки, которая обдувала меня горячим воздухом, и мне приходилось изо всех сил стараться усидеть на месте на протяжении всего процесса. Как бы мне ни хотелось возразить против этого изнеживающего дерьма, оно не причиняло мне никакого вреда, а мне нужно было убедиться, что меня не закуют в цепи на свадьбе. Они должны были поверить, что я сдалась. Если меня должны были тыкать и крутить нескольких часов, я могла это стерпеть.

— У меня появилась идея, госпожа, — сказал Джейкоб, выключая штуковину и проводя пальцами по моим сухим волосам.

— Да? — Спросила Кларисса.

— Что, если мы примем ее природу, а не попытаемся скрыть ее? Отметину на ее коже в любом случае будет нелегко скрыть, и это может быть очень символично. Мы могли бы рассказать миру, что в вашей власти настоящая истребительница. Я могу уложить ее волосы в соответствии с ее воинским наследием. Ее макияж тоже. — Джейкоб смотрел на Клариссу со странным трепетом, пока она обдумывала эту идею. Казалось, он слишком стремился доставить ей удовольствие, чтобы это было естественно.

— Как ты думаешь, Келли? — спросила она. — Может, нам сделать тебя похожей на королеву-воительницу?

Я подняла бровь, удивленная, что она вообще спрашивает мое мнение. — Полагаю, это лучше, чем вампирская шлюха.

Кларисса рассмеялась, как будто я пошутила, и Джейкоб приступил к работе. Он заплел волосы на левой стороне моей головы в замысловатые косички, и я внезапно вспомнила, как были уложены волосы у матери Магнара во сне.

Джейкоб оставил остальные мои волосы распущенными, но уложил их в свободные локоны, которые ниспадали по моей спине до основания позвоночника.

Когда он закончил, одна из женщин встала передо мной и начала раскрашивать мое лицо. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы заставить себя вынести ее холодное прикосновение к моей коже, и я облегченно вздохнула, когда она наконец отошла.

Я зачарованно уставилась на девушку, которая смотрела на меня из зеркала. Это все еще была я, но я выглядела… свирепой. Мои губы были накрашены темно-красным, и они казались еще полнее, чем обычно. Она подвели мои глаза глубокими черными тенями и накрасила чем-то ресницы, отчего они казались длиннее. Мои скулы тоже были более выражены, и она сделала более насыщенным теплый цвет моей кожи, подчеркивая, насколько я смертна по сравнению с мертвецами, которая меня окружала.

— Ты выглядишь очаровательно, — сказала Кларисса почти самодовольно.

Я заметила, что ее прическа и макияж тоже были закончены, и мне стало интересно, зачем она потрудилась. Ее лицо было более чем привлекательным, и ей не нужно было ничего к нему добавлять. Во всяком случае, легкий макияж немного даже портил ее красоту.

— Я закончила? — Спросила я, пренебрежительно отворачиваясь от зеркала.

Я не хотела, чтобы она знала, как сильно мне понравилось то, что они со мной сделали. Я выглядела как воин. Я просто надеялась, что у меня будет шанс доказать, что я одна из них.

— Осталось только платье. Мне прислали несколько, чтобы ты могла выбрать. — Она помогла мне подняться на ноги и повела через комнату в огромную гардеробную.

Вдоль дальней стены в ряд висели шесть белых платьев. Скрестив руки на груди, я рассматривала изделия из шифона, шелка и кружев, но мой взгляд зацепился за то, что находилось в дальнем правом углу комнаты. Оно было проще, чем другие: тонкие бретельки удерживали облегающий лиф из замысловатого кружева, который ниспадал до пола и собирался в длинный шлейф.

— Какое-нибудь из них понравилось? — Спросила Кларисса. — Одно из них то самое?

— Почему меня должно волновать, как выглядит мое свадебное платье, если у меня нет абсолютно никакого желания выходить замуж за жениха? — Я сказала отстраненно.

Кларисса вздохнула, как будто мои постоянные возражения ее утомили, и пересекла комнату, чтобы взять платье, на которое я так долго смотрела.

Она положила его на кушетку и передала мне коробку, перевязанную кремовой лентой. Я разорвала ее и вытащила горсть прозрачных кружев. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это нижнее белье, и я бросила его обратно в коробку, прежде чем бросить ее на пол.

— Ни за что, — огрызнулась я.

Взгляд Клариссы стал жестче, и она бросилась ко мне, разворачивая меня и толкая на кушетку. Мое сердце подпрыгнуло от неожиданности, и я потянулась за своими дарами, чтобы защититься, когда она нависла надо мной.