Его рот продолжал двигаться по моей коже, спускаясь ниже, когда я застонала от удовольствия.

Я схватила его за рубашку и притянула к себе, снова целуя, когда он прижал меня к мехам. Почему казалось, что сделать это намного проще в рамках этого сказочного мира? Не только потому, что магия Идун не допускала это в реальности, но и потому, что я не чувствовала здесь никаких запретов, никакого страха за то, что с нами может случиться, никакого гнева за то, кем мы уже стали. Я хотела его, а он хотел меня. В этом месте это было все, что, казалось, имело значение.

Я крепче сжала его рубашку, и мне захотелось, чтобы ее там не было, чтобы я могла почувствовать тепло его кожи на своей. Как только эта мысль пришла мне в голову, она исчезла.

Магнар отшатнулся, удивленно оглядывая себя сверху вниз, и глубокий смех вырвался из его горла, заставив мои пальцы на ногах поджаться, когда его тело прижалось к моему. Я ухмыльнулась, глядя на него, когда мои пальцы скользнули по его груди, обводя изгибы мышц, резкие линии шрамов и извилистые узоры скандинавских татуировок.

Когда я провела пальцем по линии под его сердцем, я поняла, что татуировки, которая должна была быть там, не было. Я нахмурилась, глядя на это место, и Магнар проследил за моим взглядом. Он взял мою руку в свою, оторвал ее от своей груди и поднес ко рту.

— Я никогда не хотел ее, — сказал он, как будто это все объясняло, и его зубы коснулись подушечек моих пальцев. — Я хотел свободы, чтобы сделать это.

— Это? — Спросила я, склонив голову набок, наблюдая за выражением его лица и отмечая мрачность, которая появилась в его взгляде при обсуждении этой темы. — Ты не производишь впечатления целомудренного человека, Магнар. У меня такое чувство, что ты делал это так часто, как тебе хотелось, и со столькими партнерами, скольких ты хотел.

— Я говорю не о сексе, дракайна хьярта, — грубо ответил он, и в его золотистых глазах разгорелась буря, когда он поцеловал мое предплечье, где на коже выделялась моя метка истребителей, прежде чем поднять мою руку над головой и зафиксировать ее на месте. Мое сердце заколотилось от предвкушения, когда он склонился надо мной.

Когда он поцеловал меня снова, поцелуй был более настойчивым, а другая его рука прошлась по всему моему телу, прежде чем опуститься на пояс.

Он потянул его, расстегивая пряжку, и отбросил ее в сторону. Его рука скользнула под мою боевую форму, спуская ее вниз, находя мою плоть под ней, и он обхватил меня за талию и притянул к себе.

Я хотела остаться именно здесь, наслаждаться каждым обещанием, которое давало каждое прикосновение его кожи к моей, но назойливый голос в глубине моей головы продолжал напоминать мне, что все это ненастоящее. И это было нечестно. Он не знал, что это действительно я.

Я дала себе еще мгновение, ощущая его вес, прижимающий меня к мехам, его губы на моих, а затем с проклятием отстранилась от него.

— Остановись, — выдохнула я.

Магнар отстранился и посмотрел на меня сверху вниз, а на его лице заплясало дикое веселье. — Ты уверена?

— Не совсем. В тебе много чего есть, Магнар, но неудачный секс, похоже, не входит в это число. — Я прикусила нижнюю губу, когда посмотрела на него, мой взгляд снова скользнул по его телу, прежде чем я заставила себя признать, кем я была. — Но я не такая, как все здесь.

Я не была уверена, как сказать ему, что вторглась в его сон, но это казалось довольно важным фактом, учитывая то, как мы были связаны.

Он наклонил голову, как будто не понял, о чем я говорю, и я выдохнула, чувствуя, как меня охватывает смущение.

Я взмахнула рукой, демонстрируя, что имела в виду, заставляя палатку раствориться вокруг нас. Мы все еще лежали на мехах, но над нами висело чистое небо, усыпанное мерцающими звездами, а где-то вдалеке койот взывал к луне.

— Ах, это.

— Да, это. Тебя это совсем не пугает? Прямо сейчас я у тебя в голове.

— Я знаю, — ответил он, пожимая огромным плечом. — Моя мать была первой из твоего вида, кто научился ходить во сне. Ты действительно думала, что я не смогу понять, кто ты, как только увижу тебя?

Мой рот открылся от удивления, когда я попыталась понять, почему он так долго соглашался с этим, если это было так. Разве он не был зол на меня сверх всякой причины из-за всей этой истории с клятвой?

— Но я думала… Тебя не волнуют правила Идун? — Спросила я.

— Если бы Идун было на нас не наплевать, она не стала бы постоянно связывать нас обещаниями, которые мы не хотели давать. Она знала, кем ты была для меня, когда ты давала свою клятву. Принуждать нас держаться порознь, — забавляет ее. Не было причин, по которым она не могла бы снять с нас это ограничение, — прорычал он, и его глаза опасно сверкнули.

— Но зачем ей это делать? — Я не понимала, что выиграет от этого богиня, играя с теми, кто пытался выполнить ее желания.

— Потому что она может. Она ревнива и капризна и, без сомнения, презирала саму мысль о том, что я вожделею кого-то, кроме нее. Не то чтобы она желала меня для себя. Моя жизнь для нее — просто игра. — Магнар скатился с меня и положил затылок на руку, лежа рядом со мной и глядя на звезды, которые, пока мы смотрели на них, перекатывались и буйствовали в небе над головой. — Ей нравится испытывать мою преданность. — Он почесал кожу над сердцем, где должна была быть татуировка.

— Почему у тебя нет этой татуировки здесь? — Спросила я.

Я могла сказать, что ему не нравилось говорить об этом, но это явно было что-то важное для него, а меня тошнило от секретов и полуправды. Моя жизнь была наполнена ими, когда я росла в Сфере, и я просто хотела честности от мира, в котором я сейчас оказалась. Даже когда эта правда, как правило, содержала в себе целую кучу дерьма.

Магнар вздохнул, и я знала, что он не хотел отвечать, но, к моему удивлению, он ответил. — Перед тем, как я уснул, я был обручен с женщиной, которую не выбирал для себя.

Небо внезапно посветлело, и я села, обнаружив, что нахожусь у огромного костра в окружении большего количества брезентовых палаток, чем я могла сосчитать: целый лагерь викингов развернулся вокруг нас всего лишь от одной мысли Магнара. Под моей задницей образовалось деревянное бревно, и мы уселись на него, пока люди Магнара двигались вокруг нас, смеялись и ели, а перед моими глазами оживал целый мир. Мир, который для меня умер тысячу лет назад, но для него казалось, что прошло не больше нескольких месяцев.

Между двумя палатками по другую сторону костра прошла женщина и направилась к нам. Ее темные волосы были изящно заплетены в косу, которая опускалась с одной стороны головы, а голубое платье облегало ее фигуру так, что все в ней казалось тщательно продуманным, в контрасте с жестоким военным лагерем, через который она шла. У нее были глубокие глаза и полные губы, которые растянулись в улыбке, когда она приблизилась к Магнару, но он не удостоил ее таким взглядом в ответ.

— Вот ты где, муженек. Прошлой ночью я искала тебя в твоей палатке, но, должно быть, разминулась с тобой. Ты снова гулял под дождем? — Ее тон был игривым, и она опустилась на свободное пространство между нами, вынуждая меня подвинуться, иначе ее задница приземлилась бы мне на колено. Я нахмурилась, переводя взгляд между ними, и от этого названия у меня внутри все сжалось, когда подозрение закралось во мне.

Она положила руку на бедро Магнара, с намеком наклонившись к нему, и я неловко напряглась, когда осознание пришло ко мне. Она была красива, каждое ее движение казалось отработанным, безупречным и рассчитанным на привлечение внимания. Ее бледная кожа была такой безупречной, что не было видно даже намека на веснушки, а голос был низким и соблазнительным.

— Я же просил тебя не называть меня так. Я еще не твой муж, — ответил Магнар, и хотя он казался расслабленным, я была уверена, что уловила раздражение в его тоне.