Я ничего не сказала, мои мысли все еще приводились в порядок, и у меня все равно не было ответа. Но потом тяжесть папиной смерти снова обрушилась на меня так остро, что я даже отдаленно не была готова. Я сломалась, уронив лицо в руки и рыдая, разрываясь на части и тоскуя по близости моей близняшки.

Руки Эрика обхватили меня, и он притянул меня к себе на колени, прижимая к своей груди, не говоря ни слова. Это было именно то, что мне было нужно, и все же я не должна была хотеть от него ничего подобного. Но я была слишком разбита своей болью, чтобы сделать что-либо, кроме как прижаться к его телу и заплакать у него на плече, тяжелые, изматывающие рыдания сотрясали меня.

— Скажи мне, почему ты плачешь, — настаивал он тихим голосом.

Я обвила руками его шею и высвободила свое горе, позволяя ему течь и течь, пока оно, наконец, не утихло настолько, что я смогла заговорить.

— Я не могу, — прохрипела я.

Я не могла заставить себя произнести эти слова. Произнеся их, я бы сделала их настолько правдивыми, что никогда не смогла бы взять их обратно.

— Ты должна, — прорычал он.

Когда тиски моей тоски немного ослабли, и мне стало легче дышать, ясность вернулась ко мне. О том, у кого я искала утешения, в чьих объятиях я была так крепко зажата. Я напряглась в объятиях Эрика, отстраняясь, но он удерживал меня с очевидной легкостью.

У меня перехватило горло, когда я посмотрела на него, моя печаль была подобна двум кремням, ударяющимся друг о друга и разжигающим пламя ярости в центре моей груди. Он был ответственен за это. За папу, за все.

— Ты знал, что Келли свободна, — задыхаясь, обвинила я, толкая его в плечи, пытаясь вырваться, но он не отпустил меня. — Ты знал и о папе? Ты приказал Вульфу сделать это?! — Мой голос рвался из груди, вырвавшись на свободу, как крик, но чего я действительно хотела, так это причинить ему боль так, чтобы он почувствовал это так же глубоко, как я испытывала эту муку.

— Сделать что? — спросил он в замешательстве, и я не знала, был ли он чертовски хорошим лжецом или действительно не понимал, о чем я говорю.

Боль росла в моей груди, разрастаясь все больше и больше, пока слова не сорвались с моих губ. — Мой отец мертв. Когда я потеряла сознание, мой разум соединился с разумом моей сестры. И меня не волнует, насколько безумно это звучит, потому что это правда. Я видела ее с папой. У него была разорвана шея. У него было так много следов укусов и было так много крови… — Я задохнулась, тряся головой и снова пытаясь вырваться из его объятий. Наконец он отпустил меня, и я встала на ноги, расхаживая по комнате, желая разнести все здесь на части, но я была уверена, что ничто и никогда не избавит меня от этой отчаянной энергии.

Я оглядела просторную спальню, в которой мы находились, обратив внимание на высокие деревянные стены по обе стороны от меня, деревенскую мебель, расставленную по всему пространству, и длинный стол, уставленный едой. Все было кремовым, коричневым и землистым. Стеклянная дверь вела на балкон, и за ней было видно ночное небо, звезды сверкали, как маленькие бриллианты, оправленные в черный бархат.

— Я не знаю, как наши мысли соединились и почему. Но я знаю, что то, что я видела, правда. Я знаю это так, словно это были мои собственные воспоминания, — сказала я.

Слезы снова потекли, и я поспешно вытерла их тыльной стороной ладони, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Эрика, сжимая в кулаке свой гнев, как оружие.

— Это был Вульф, — выдавила я из себя, руки тряслись, боль сплетала внутри меня паутину, каждая ниточка которой была создана из горя.

В моем сердце было столько ненависти к генералу. Я хотела вырваться отсюда и найти его. Вонзить в него Кошмар. Вырезать его сердце и превратить в прах.

Эрик двинулся ко мне размытым движением, схватив меня за плечи, чтобы удержать на месте, его глаза были полны ярости. — Вульф убил твоего отца?

Я кивнула, не в силах повторить это снова. — Он мертв из-за вампира, которого ты послал освободить его. Чудовище, которому ты доверил привести его сюда. — Я попыталась вырваться от него, но он не отпустил меня.

— Я не знал, — прошипел Эрик убийственным тоном. — Я разберусь с ним, клянусь.

— Нет. — Я оскалила зубы. — Я хочу разобраться с ним. Он убил моего отца. Приведи его сюда и вложи мне в руку кинжал.

— Сделай вдох, — потребовал он, и я сделала, моя грудь поднималась и опускалась, когда я втягивала воздух. — Я знаю, ты хочешь отомстить, но мы должны быть осторожны. Никто не должен знать, кто ты такая.

Я издала сухой смешок. — Скажи это Майлзу. Он уже выяснил, что я истребительница, и я уверена, что прямо сейчас он рассказывает твоему брату и сестре.

Глаза Эрика окаменели. — Он знает?! — взревел он, и дрожь пробежала по мне, но я не отступила.

— Да, — выдохнула я. — Он пытался шантажировать меня, чтобы я выбрала его на церемонии. — Я снова вытерла щеки, когда по ним потекло еще больше слез. — Мне надоело играть в игры твоей семьи.

— Я не играю с тобой в игры. Больше нет, — пробормотал Эрик, меняя тон. Он шагнул ко мне, и я вздернула подбородок, прикидывая, что он может сделать. — Почему ты не сказала мне раньше?

Я крепко зажмурилась, чтобы остановить новые слезы. — Потому что я думала, что ты можешь убить меня.

Его челюсть дрогнула, и он придвинулся ближе ко мне, опустив голову.

— Ты должна мне доверять, — сказал он ровным и требовательным тоном. — Я совершенно ясно дал понять, что я…

— Я доверила тебе освободить моего отца, а ты вместо этого послал монстра убить его! С чего бы мне вообще тебе доверять?

— Я не знал, что он так поступит, Монтана. Вульф, может, и холодный человек, но считается, что он верный. Я ни на секунду не подозревал, что он пойдет против моих приказов.

Жар закипал в моих венах. — Но ты должен был знать, что моего отца пытают. Ты утверждаешь, что не знал о Сферах, но ты знаешь о «Банках Крови». Ты знаешь, что происходит с людьми в их стенах. Я думаю, ты знаешь все, что происходит, и считаешь, что я настолько глупа, чтобы мне лгать.

— Я дал тебе слово и намеревался его сдержать, — рявкнул он, двинувшись ко мне, но я отступила.

— Но ты этого не сделал! И теперь мой отец мертв из-за тебя.

Он потянулся ко мне, но я отбросила его руку.

— Ты использовал его, чтобы получить от меня то, что хотел точно так же, как ты используешь каждого человека в этом мире. Ты думаешь, мы хуже тебя, одноразовые…

— Ты не одноразовая для меня, — яростно сказал он, его глаза загорелись солнечным огнем. Он шагнул ближе, и мое сердце забилось втрое быстрее. Я подняла руку, чтобы остановить его, но он продолжал приближаться, поймав меня в ловушку своего дикого взгляда. — Ты пробудила во мне то, что я считал давно умершим, и я не отпущу тебя из-за этого. Не важно, как сильно ты изводишь меня или причиняешь неудобства. Я предъявил на тебя права, и я не откажусь от этих прав теперь, когда и ты выбрала меня.

— Я выбрала тебя, чтобы освободить моего отца. Это делает мой выбор недействительным, — прорычала я.

— Для этого уже слишком поздно, — тихо сказал он. — Но я не хочу, чтобы ты считала меня ответственным за то, что произошло. Именно Вульф ответит за это преступление. Я лично прослежу за тем, чтобы это было выполнено.

Его клыки сверкнули, и он был не более чем злобным существом, когда надвигался на меня, подкрадываясь все ближе, пока я отступала.

Я повернулась к нему спиной и наклонилась вперед, мучительное рыдание вырвалось из моего горла. Всего этого было слишком много. Я больше не могла справляться одна. Я хотела, чтобы Келли была здесь. Я хотела проломить стеклянные двери передо мной и вырваться в обсидиановое небо.

Эрик замолчал, его рука прижалась к моей спине. После бесконечного молчания он заговорил низким голосом. — Я…

— Что? — Язвительно спросила я, что-то подсказывало мне, что он, возможно, действительно собирается извиниться.