— Так вот что за коллекция у тебя, — произнес я. — Кто все эти люди?

Девочка дождалась, пока схватится клей, и отпустила руку.

— Эти дяди хотели мне помочь, но не вернулись, — ответила Анечка. — Они забрели в наш район по случайности или по крайней нужде. Вовсе не грабить, а найти помощь. Мы не стали им делать тук-тук по голове. Накормили, напоили, а выспались они уже сами. Пообещали помочь, если они помогут нам. Услуга за услугу, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я, в очередной раз удивившись, насколько девочка не по годам развита.

— Вот тебе что нужно? — продолжила малышка. — Зачем сюда приперся?

— Лекарство, — ответил я девочке. — Взял заказ у одного барыги. Оно необходимо для его дочери. Девочка примерно твоих лет и сильно мучается от боли по ночам. Оно было широко распространено до эпидемии, но сейчас, спустя время, когда все аптеки разграблены, его не найти.

— Так значит, ты наемник? — уточнила Анечка.

— Послушай, малышка, — присел я на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней. — Не люблю это слово. Считаю наемников продажными людьми. Повидал таких немало. Участвуют в стычках между бандами. Сегодня они с одними, завтра с другими, а послезавтра с третьими. У кого больше средств для оплаты их услуг, тот им и брат. Я же просто беру заказы. Да, не простые и порой, как кажется, невыполнимые, но за такие обычно прилично платят, и этих ресурсов мне хватает надолго. В общем, я подумал, что необходимое лекарство есть в этом районе. Сюда же бояться соваться даже самые отбитые на голову мародеры.

— Что за лекарство? — спросила Аня.

Я покопался в своем рюкзаке, достал бумажку с названием и передал. Девочка, не читая, отдала ее тому мужчине, что разжег печь и кипятит воду в кастрюле. Тот прочитал и, одобрительно кивнув, отдал обратно.

— У нас есть то, что тебе нужно, — улыбнулась Анечка. — Внутри района был с нашего края есть торговый центр. Очень маленький, там продавали в основном разные бытовые вещи. Так вот, половину этого помещения снимали под парикмахерскую и аптеку. Мы все облазили, как и большинство квартир в округе.

— Что требуется от меня? — спросил я.

Девочка снова взяла меня за руку и повела в другую часть здания детского сада. Подвела к окну, выходящему на другую сторону. За ним находилась школа.

Обычная кирпичная школа, в которых мы когда-то все учились. Крыльцо главного входа со ступеньками. Слева столовая и актовый зал на втором этаже. Справа спортивный зал. Сзади длинный коридор соединял с четырехэтажным зданием с несколькими классами на каждом этаже. Между школой и детским садом общий забор, большое поле с футбольными воротами и отдельная зона с железными спортивными турниками. Сама же школа также была окружена по периметру высоким железным забором. В наше время его, конечно, не было.

— Там мой папа, — сказала вдруг печальным голосом Аня и шмыгнула носиком. — Видишь странное свечение в окнах спортивного зала? Ночью оно еще ярче.

В спортзале действительно что-то тускло светилось зеленым цветом. Я посмотрел в бинокль, но разглядеть ничего не удалось. Стекла зала были то ли давно немытые, то ли изначально матовые. Могу сказать лишь одно: свечение однозначно было, и это при том, что весь город давно обесточен.

— Месяц назад мой папа пошел туда, — продолжила девочка. — На разведку. Ему не давала покоя мысль, что это такое.

— Один? — перебил я.

— Нет, конечно, с двумя дружками, — продолжила рассказ Анечка. — Они как раз сейчас спят в спальне. Дело в том, что школа не подпускает к себе никого. Они прошли половину футбольного поля и убежали назад. Говорят, их одолела жуткая паника и страх окутал все тело.

— Аня!

— Что? — удивленно посмотрела малышка.

— Тебе точно восемь?

— Точнее не бывает. Мама с папой много занимались со мной. Я с детства была умней сверстников.

— С детства? Да у тебя оно сейчас, это самое детство. А где твоя мама?

— Папа сказал, она на небе, но это неправда. Я видела ее, она стала одной из этих бродячих по улицам зомби.

— На отца, значит, этот страх не подействовал, — догадался я.

— Верно. Папочка не стал упускать возможности и пошел дальше. Последнее, что мы видели, это как он заходит в школу и закрывает за собой дверь.

— И что, больше никто из ваших бородатых здоровяков не пытался туда пойти?

Аня опять взяла меня за руку и повела обратно к мужчинам.

— Разве ты еще не догадался? — настроение девочки поднялось, и голосок стал бодрее. — Они все стали седые от многочисленных попыток преодолеть этот психологический барьер. Школа их не пускает. Либо то, что находится в ней.

Я сел за столик, и один из мужиков наложил мне целую тарелку гречневой каши с горкой. Девочка села напротив, глазки ее заблестели, когда тот же бородач разлил нам по граненым стаканам розового цвета кисель. Запах стоял... Ммм... Я чуть язык не проглотил.

— Теперь объясните мне, почему на вас и теперь и на меня не действует зомби-Баюн? — потребовал я, приступив к поеданию каши.

— Ты что, не знаешь правило? — рассердилась девочка. — Когда я ем, я глух и нем.

— Реакция на зомби происходит почему-то только один раз, до первой отключки, — пробормотал тот бородач, что смотрел в окно. Поэтому мы и дежурим круглосуточно, чтобы не пропустить ни одного бандита и вовремя его вырубить.

***

Девочка сидела на коленках матери и сладко спала, положив голову ей на плечо. Мужчины и женщины уже устало сидели за столом станции Бякино и клевали носом. Никто не хотел уходить, дабы не прослушать, чем же закончилась история, приключившаяся с выжившим по прозвищу Лопата.

— Светает, — перебил Борис Валентинович. — Может, отдохнем и вечером продолжим?

— С удовольствием, — ответил Антон Лопатин.

Бродяги встали и медленно пошли каждый на свое место.

Антон проснулся от нехватки воздуха. Мужчина лежал на спине в своем спальнике на бетонном полу станции Бякино. Сверху на нем сидела маленькая девочка и, широко улыбаясь, щипала его то одной, то другой ручкой за нос.

— Дядя Лопата, просыпайся, — крикнула девочка звонким голоском. — Уже вечер, ты обещал нам продолжение истории.

Мужчина аккуратно снял с себя ребенка, выбрался из спального мешка и медленно поплелся к умывальнику.

— Подожди, я подолью тебе горячей, — выскочила из каморки Ю. — Мой руки, я сварила похлебку из тушенки и картофеля. Представляешь, нам удалось выменять свежий картофель. Сто лет его не ела. Только не суди строго, я готовлю в первый раз.

Мужчина ничего не ответил, мило улыбнулся и принялся натирать рыжую бороду хозяйственным мылом, нагнувшись над железной раковиной.

***

Меня снарядили по полной. Набили рюкзак едой и водой, на случай, если придется там задержаться или накормить кого. Я объяснил Анечке, что месяц — это очень много, и даже если ее отец остался жив, войдя в школу, то без питания он вряд ли долго протянул. Девочка заверила меня, у папы было полно провизии, его так же снарядили. И потом, в школе была столовая, и есть шанс найти там что-то съестное.

В общем, моя задача была попробовать пройти сквозь психологический барьер. И не просто пройти, у бородачей созрел целый план.

Они привязали ко мне длинную веревку. Связанную из нескольких разных по длине и материалу. Некоторые вставки были вовсе из скрученных простыней.

Идея такова:

Я прохожу барьер, заглядываю за дверь школы и громко зову Александра. Отца Анечки так звали. Если всё нормально и он там, то подаю условный знак, и они нас вытягивают оттуда. Бородатые были уверены, Александр просто не может из школы выйти. Точно по той же причине, что и они не могут подойти к зданию школы. Некий барьер не пускает наружу, через который мужики и протащат нас дружно за веревку. Ну, а коли никто не откликнется, то меня благополучно вытащат одного, либо выйду сам.

— А что случилось с остальными? — спросил я Аню. — С теми, чьи портреты висят у тебя на стене возле столика.