Сергей кивнул Борису, чтобы тот отдал автомат и охотничий нож. Сам поставил ружье к стенке и вынул травмат из рюкзака Насти.

— Спортивные сумки мы берем с собой, они суть разговора, — заявил молодой человек и повесил обе на Бориса Валентиновича, распределив нагрузку на разные плечи.

— Мы должны проверить, — буркнул охранник.

— Оружия там нет, даю честное смотрительское слово, — Сережа попытался улыбнуться, но губы его скривились в ужасной гримасе.

Мужчины открыли дверь, и друзья зашли вовнутрь. Напарники оказались в небольшой комнате, выполняющей роль, видимо, прихожей. Впереди были две двери и еще одна справа. Молодой человек прислушался и услышал голоса за левой дверью.

Парень подошел, постучал три раза и, не дождавшись ответа, потянул за ручку. Дверь открылась, это оказался кабинет. Деревянный лакированный стол и кожаное кресло выглядели богато. На столе стояла большая хрустальная пепельница, полная окурков, чашка с горячим кофе и настольная игрушка-антистресс с бьющимися друг об друга шарами Ньютона.

В кресле сидел полного телосложения молодой мужчина с короткой тонковолосой кудрявой бородкой, длинными мокрыми волосами по плечи, зачесанными назад. Широкая рубашка на нем была расстёгнута на две верхние пуговицы, на указательном пальце правой руки золотой перстень-печатка.

Вдоль одной из стен, рядом с большим аквариумом, стоял кожаный диван, выполненный в том же стиле, что и кресло, видимо, из одного комплекта. С одного края диван имел большую вмятину. Видимо, кто-то очень большой и тяжелый любил сидеть и смотреть на рыбок. С другого края сидел худощавый мужичок и что-то рассказывал, широко жестикулируя руками. Увидев на пороге Сережу, он вскочил и с удивленным лицом громко воскликнул:

— Серега? Ты живой?

***

— Они называют себя «ветераны», — рассказывал старый бродяга, сидя за столом в станции Бякино. — Опытные выжившие, обычно бывшие военные или сотрудники полиции. Крепкие и выносливые, в хорошей экипировке. Передвигаются чаще по одному, редко вдвоем. Нет, они не состоят в общей группировке. И часто не знакомы друг с другом. Любят свободу и ненавидят шумные компании. Но всегда узнают себе подобного из тысячи бродяг и готовы беспрекословно помочь собрату, если тот оказался в беде.

— Так значит, «ветераны» — это не группировка? — перебила Маша и подлила бродяге в металлическую миску еще один половник бульона.

— Скорее это образ жизни, состояние души, если можно так выразиться, — ответил пожилой человек, поднял посуду двумя руками и сделал большой глоток. — Когда ты встретишь одного из них, сразу поймешь, о чем я говорю. Такие люди излучают положительную энергию, ее невозможно не уловить. Вроде просто сидит рядом, а ты чувствуешь спокойствие и защищенность.

— Пока смахивает на нашего Валентиныча, — улыбнулась Маша и обратилась к своей подружке. — Как думаешь, Ю, его могут принять в эти самые «ветераны»?

Ю громко хихикнула и удалилась в каморку.

— Тфу ты, — огорчился старый человек. — Всё вам шуточки... В «ветераны» не принимают... Ими становятся. А с Валентинычем я вашим не знаком, я здесь вообще впервые. Сильно удивлен гостеприимством, такое редко встретишь в наше время. Нынче вот помог одному бедолаге. Подарил кроссовки. Не новые, конечно, но в хорошем состоянии. У его ботинок подошва оторвалась, так я сам предложил, пожалел. Тот так искренне обрадовался, что я в порыве доброты, на эмоциях, подогнал еще рубашку и джинсы. Новье, с этикетками еще. Только не спрашивайте, где взял, там больше нет. И что вы думаете? Эта крыса дождалась, когда я усну, и сперла все оставшиеся мои вещи. Вот так и помогай людям.

Разговор дедушки перебил громкий стук. Входная дверь оказалась, по упущению Ю, не заперта и через мгновение открылась. На пороге стоял крепкий коренастый мужчина в камуфляжной форме и дорогой военной экипировке. Голубые глаза, впалые щеки и рыжая борода.

Незнакомец осмотрел помещение, снял вязанную черную шапку, вытер пот со лба и спокойным немного уставшим голосом произнес:

— Я с добром, зовут «Лопата», пустите переночевать?

— Серега! Ты живой? — вскочил худощавый мужичок с кожаного дивана.

Сережа невозмутимо прошел в кабинет и кивнул напарнику, чтоб тоже заходил. Борис Валентинович пропустил вперед девушку и прикрыл за собой дверь.

Молодой человек не узнал обратившегося к нему, но не стал об этом сообщать. Парень решил просто промолчать и посмотреть, что произойдет дальше.

— Я думал, тебя убили тогда, сам не знаю, как выжил, — радостно продолжил мужичок. — Очнулся в нашем доме, живого места на мне не было. Думал, один остался из всех. Ну ты что, не узнал меня что ли? Это же я, Мультик.

Мужичка так прозвали дружки, потому как со стороны был похож на одного персонажа из мультипликационного фильма.

Мужичок подошел к Сереже, обошел вокруг и хотел было по-дружески обнять.

— Эх, каких мы с тобой только делишек не провернули.

— Я здесь по важному вопросу, — перебил молодой человек, обращаясь к Сидоровичу.

Мультик, прищурив глаза, не стал продолжать и присел назад на диван. Полный молодой мужчина молча смотрел на происходящее и лишь дождавшись тишины, произнес:

— Охрана сказала, ты принес долг за Стромино?

— Сначала покажи мне детей и объясни, какие такие задолженности имеет покойник и причем тут вдова, — холодным тоном произнес Сережа.

— Ты ведь смотритель другой станции... Бякино, кажется? — толстяк сложил руки на груди. — Какое тебе дело до них?

Настя вдруг заревела, слезы потекли ручьем из ее глаз. Девушка отчаянно бросилась в сторону толстяка, но Борис схватил ее за талию и удержал на месте.

— Где мои дети, скотина? — прокричала Анастасия. — Если не вернешь, я лично перегрызу тебе глотку.

— Что за манеры, — Сидорович сделал недовольное выражение лица. — Ты хоть знаешь, что я с тобой могу сделать? Ну да ладно, меньше слов, больше дел.

У меня... У моего отца был договор со смотрителем станции Стромино. Последнюю часть сделки он не исполнил, отсюда и долг.

— То есть покойник задолжал покойнику, а отвечать должны живые? — возмутился Сергей.

— Не просто живые, а наследники, — улыбнулся толстяк и отхлебнул из чашки кофе. — Я сын Михалыча и наследовал всю его «империю». Всё, чем владел и управлял. А бабка... Лидия... Кажется... Заняла место своего мертвого муженька. Унаследовала, значит, за ним как и станцию, так и долги. У нас тут беспредела нет, Сережа. Тебя ведь Сережа зовут? Мультик не обознался?

— Не обознался, — ответил парень. — Сережа я только для друзей.

— Ну а мы вроде как не враги с тобой? — продолжил смотритель Гыркино. — Ты, Сережа, пойми, если бы бабка отошла в сторону и отказалась от станции, я бы слово ей не сказал. Она же, наоборот, вступила в полноценное управление. Имеет с этого неплохой доход, и, между прочим, как мне сообщили, нашла заначку муженька. Это мое имущество она нашла, ее муженек решил кинуть моего папашу, да дубу дал. Эх, всыпать бы ей ремня по первое число, батяня с детства мне чувство справедливости прививал.

— Дети живы? — спокойно спросил Сережа.

— Может, живы, а может, и нет, почем мне знать? — Сидорович положил ногу на ногу и, посмотрев на Мультика, обратился к нему: — Живы?

— А что с ними станется? Отрабатывают свою пайку, я что, их бесплатно должен кормить? — ответил мужичок.

Настя снова разрыдалась, но теперь уже от счастья. Молодая женщина развернулась и с силой прижалась к крепкой груди Бориса Валентиновича. Мужчина обнял ее, чтобы успокоить.

— С ними всё в порядке, можешь не сомневаться, Серега, — бодро сказал Мультик и подмигнул старому приятелю. — Тут недалеко. Сходим за ними вместе, если добазаритесь.

Сережа прошел чуть вперед и поставил перед толстяком обе сумки с патронами. Сидорович встал и, не скрывая своей радости, с довольным лицом поставил их на лакированную столешницу.

Толстяк расстегнул молнии и посмотрел содержимое. Сунул волосатую руку сначала в одну спортивную сумку, затем в другую и как следует пошевелил патроны, добравшись до самого дна. Затем снова взял за ручки и подергал перед собой несколько раз, видимо, прикидывая их вес.