— Добрый… — отозвался он и, впустив Александра Павловича, запер за ним дверь.

Тот прошел в роскошно обставленный кабинет, где, кроме Вячеслава, никого не было, и сразу же поставил «дипломат» на большой стол, рядом с початой бутылкой «J & В».

— Все в порядке?

— Да, разумеется.

— И вы не пробовали раскрыть «дипломат»?

— За кого вы меня принимаете?

— Ну, прекрасно.

Вячеслав, не торопясь, сел за стол, достал из кармана ключи, щелкнул замками и приоткрыл крышку — так, чтобы содержимое не было видно Александру Павловичу, сидевшему в кресле напротив и делавшему вид, что изучает настенный календарь с Синди Кроуфорд.

— Ну — что?

Вместо ответа Вячеслав достал из ящика стола небольшую пачку стодолларовых купюр, кинул ее Александру Павловичу и, пока тот пересчитывал, наполнил оба бокала.

— Извините, но я за рулем, — произнес экстрасенс, отодвигая свой бокал.

— Как хотите.

Вячеслав выпил, а Александр Павлович внимательно всмотрелся в его лицо, пытаясь угадать дальнейшие действия своего собеседника. Он всегда ощущал. себя выше этого молодого ублюдка и одно время даже надеялся подчинить его своему влиянию — но тот не поддался. Это злило и сбивало с толку.

«Странно, что он так доволен и спокоен, ведь последний раз мы виделись в тот проклятый вечер, когда я указал ему совсем не на ту девушку… Что случилось и почему у него такая довольная рожа?»

— Что вы на меня так смотрите?

— Да нет, ничего… — слегка растерялся Александр Павлович, — просто… Ну в общем…

— Короче, вы хотите узнать, чем все закончилось?

— В общему да. Вы же планировали ее похитить?

— Была такая мысль. Надо было надавить на ее дядю, поскольку эта сволочь решила выйти из дела, — Вячеслав коротко засмеялся. — Вот такие вы, коммунисты, пока распродаете богатства Родины — все в порядке, но стоит перейти на то, чем занимаются во всем цивилизованном мире — оружие, девочки, наркотики, как тут же вспоминаете о своем возрасте… Этот деятель заявил мне то же, что когда-то заявил Ворошилов в ответ на предложение принять участие в одной политической авантюре: «Я хочу, чтобы меня похоронили у кремлевской стены!» Но ведь у кремлевской стены уже не хоронят!

— Честно говоря, я не очень понял, что вы имеете в виду, — осторожно заметил Александр Павлович. На самом-то деле он прекрасно все понял, но его сильно пугала эта ненужная откровенность Вячеслава. В конце концов, зачем ему обо всем этом знать? Он только посредник — посредник, и ничего больше!

— Я имею в виду, что мы свое дело сделали…

Услышав это, Александр Павлович заметно поежился, но Вячеслав не заметил.

— … Зачем нам было похищать эту девчонку, да еще занимать под нее целую квартиру, да еще ставить кого-то сторожить? Мои ребята ее трахнули, дядя напуган, и все в порядке. Впрочем, теперь, это, уже не имеет значения…

— Постойте, постойте, какие ребята, кто трахнул? — Александр Павлович побледнел.

— Ну, Палыч, ты меня удивляешь; — Вячеслав хмыкнул и, закурив, снова придвинул собеседнику бокал, предварительно отпив из своего. — Ты не знаешь, что значит трахнуть?

— Знаю, но ведь…

— Да, мы собирались ее похитить. Но поскольку обстоятельства изменились, я решил дать своим ребятам возможность поразвлечься. Тем более, они люди простые, деревенские, один из какого-то захудалого горного аула, а другой с Рязанщины. Что они видели в этой жизни и что знают? Если хотя бы один из них назовет любой, самый известный, из школьной программы стишок Пушкина, я готов заплатить сто баксов.

— Да им проще кого-нибудь убить! — не удержался Александр Павлович.

— Верно, — охотно согласился Вячеслав. — И именно поэтому ты их боишься, а они тебя — нет. А знаешь, почему они ничего не боятся? Да потому, что ни хрена не дорожат собственной жизнью! Зачем она им и что они могут в ней делать, если только не будут выполнять мои приказы, а потом тратить полученные бабки на блядей и приличные рестораны? Да ничего! А как говорил кто-то из древних, человек, презирающий собственную жизнь, становится хозяином чужой…

— Это сказал Сенека.

— Правда? Ну вот видишь, ты это знаешь, я это знаю, у меня дядя был журналистом, а они этого не знают. Давай лучше выпьем, Палыч, тем более, что я тебя уважаю. Это ж надо — найти пугач, даже на заходя в квартиру!

Действительно, однажды Александр Павлович сумел по одной только схеме квартиры найти то место, куда сам же Вячеслав спрятал по пьяному делу свой пистолет, а потом никак не мог найти.

— Я на машине, — неуверенно отодвигая бокал, сказал он, но Вячеслав в этот момент закусывал и ничего не ответил. — Кстати, вы говорили о том, что теперь все это уже не имеет значения?

— Не имеет, — немедленно подтвердил Вячеслав, — эта старая гнида вздумала утаивать от нас доходы, так что теперь ему все равно хана…

«Надо немедленно рвать отсюда, — судорожно подумал Александр Павлович, вставая с места и ругая себя за ненужное любопытство, — мне надо немедленно отсюда рвать».

— Пойдем вместе, мне тоже надо спуститься в зал, — согласился Вячеслав, истолковав его движение по-своему.

Александру Павловичу уже было не до игры и хотелось только одного — поскорее добраться домой. Но еще меньше ему хотелось появляться в обществе Вячеслава.

«Странно, — подумал Юрий, случайно оторвав взгляд от рулетки как раз в тот момент, когда подвезший его мужчина вновь появился в зале в сопровождении высокого, одетого в элегантный светлый костюм молодца, — но ведь именно эту физиономию я сегодня уже видел…»

Юрий был уверен в том, что в назначенном месте его должна ждать именно милицейская ярко-желтая машина. Поэтому он два раза прошелся вдоль ряда припаркованных неподалеку от института автомобилей, прежде чем заметил, как опустилось стекло у светло-бежевых «жигулей», и оттуда высунулась чья-то призывно махнувшая рука. Приблизившись, он сразу на переднем сиденье узнал Зайцева рядом с тем самым лейтенантом Овчинниковым, любителем бесплатных услуг платных женщин.

— Садитесь сзади, — коротко скомандовал следователь.

Юрий послушно забрался внутрь и стал ждать, что последует дальше.

— Вон, вон они, голубчики, — возбужденно воскликнул лейтенант, указывая своему напарнику на только что подъехавшую и остановившуюся неподалеку от них иномарку. Это был темно-синий «шевроле», в котором сидели два молодых, «упакованных» в черную кожу бугая, один из которых, с безжизненной, изрытой оспой физиономией, тут же вылез наружу и закурил, вглядываясь в толпу студентов, выходивших из центрального входа.

— Вижу, — отозвался Зайцев, доставая фотоаппарат и делая несколько снимков. — А теперь посмотрим, кто к ним подойдет. А ты, кстати, тоже присмотрись к этим жлобам, — последние слова он произнес, полуобернувшись к Юрию.

— Зачем?

— У нас есть сильное подозрение, что именно они-то и насиловали жену твоего друга.

— Тогда почему…

— Не торопись, всему свое время. За ними уже столько всего тянется, что им предстоит получить на полную катушку. Видишь, к машине подходит студент с двумя телками? Ага, а вот теперь начинается самое интересное… — и Зайцев снова взялся за фотоаппарат.

Юрий пристально всмотрелся через лобовое стекло и увидел, как студент подошедший к одному из бугаев, о чем-то коротко с ним переговорив, залез в машину, оставив девиц топтаться снаружи. Не прошло и пяти минут, как студент вылез, что-то сказал девушкам, после чего обе сели в машину, и она тронулась с места. Студент проводил ее взглядом, а. затеей поспешил в институт.

— Порядок, — удовлетворенно хмыкнул Зайцев, убирая фотоаппарат, — Косому действительно можно доверять.

— И что все это значит? — поинтересовался Юрий.

— Наркота. Ты и сам видел, что мужики расплачиваются наличными, а телки — натурой. Чует мое сердце, что с этими шестерками мы еще встретимся, — последнюю фразу Зайцев произнес, уже обращаясь к своему напарнику.