— У матери, — Анастасия была не в халате, а в джинсах и свитере, словно бы куда-то собиралась уходить. — А что ж ты не позвонила?

— У тебя постоянно занято, а нам нужно срочно с тобой посоветоваться.

Пока Галина осматривалась, обе подруги прошли на кухню и Ирина вкратце рассказала ей о случившемся.

— Ну, насчет СПИДа пусть раньше времени не беспокоится, — сразу становясь врачом и принимая деловой тон, заметила Анастасия, — анализы имеет смысл делать только через три месяца, определить беременность сможем завтра в моей поликлинике, ну а насчет всего остального давай посмотрим.

Узнав о предстоящем осмотре, Галина нисколько не удивилась и послушно прошла вместе с Анастасией в другую комнату. Ожидая результатов, Ирина нервно курила и прохаживалась по комнате, когда вдруг раздался звонок в дверь…

Не желая отвлекать Анастасию, Ирина пошла открывать сама и… На пороге с букетом цветов стоял Денис. Общее изумление продолжалось достаточно долго.

«Он нас выследил! Но как?»

«Какого черта она здесь делает? А где?? же Анастасия?»

В этот момент в прихожую вышли Галина и Анастасия. Увидев обеих, Денис побледнел и выронил букет.

— Ну и что все это значит? Каким образом ты умудрилась стать шлюхой? — как он ни старался, в голосе его невольно проскользнули нотки трагического надрыва. Лариса уловила их и недовольно поморщилась.

— Оставь этот мелодраматический тон. Ну стала и стала…

Первые мгновения тяжелого оцепенения уже прошли, и теперь они сидели друг напротив друга. Она рассеянно курила, а он внимательно всматривался в ее все еще красивое, хотя и несколько поблекшее лицо, пытаясь сквозь наигранный цинизм уловить знакомое, привычное выражение. Лариса изменилась намного меньше его и была все так же стройна и эффектна. Светлые колготки, светло-серая юбка, белый свитер — и эти чудесные черные волосы, все так же небрежно распущенные по плечам. Только глаза смотрели слишком оценивающе, да еще это усталое выражение лица — возможно, следствие густого слоя косметики.

— Ну, насмотрелся? — утомившись от его пристального взгляда, спросила она. — Расскажи лучше, как живешь…

— Нет, это ты расскажи, как становятся девушкой по вызову. Давно ты этим занимаешься? Шампанское будешь?

Она кивнула.

— Буду. А занимаюсь я «этим» не так давно… с девяносто второго года. Тебе хочется знать все подробности?

— Да, конечно, — он наполнил бокал и протянул ей. — Рассказывай. Неужели нельзя было заняться чем-то другим?

— А что я умела? Ты знаешь, что мой папа готовил меня для партийной работы. Помнишь еще, где я училась?

— Да, помню.

В свое время Лариса училась в Высшей комсомольской школе, куда её устроил отец — заместитель заведующего одним из отделов ЦК КПСС. Тогда это льстило Юрию — еврей и в любовницах дочь высокопоставленного партийного чиновника!

— Ну так вот, после окончания я пошла работать в райком комсомола, сначала инструктором, потом доросла аж до второго секретаря. Еще немного и папа, пристроил бы меня в МГК…

— Прости, но я уже забыл, что это такое. — Московский городской комитет партии, — спокойно пояснила Лариса. — Но был уже девяносто первый год…

— Понимаю.

— Чего ж тут не понять… После августовского путча все было кончено. Точнее говоря, кончено для тех, слишком упертых коммунистов, как мой отец, которые просто не могли поверить, что когда-нибудь их власти придет конец. А те партийные боссы, которые были не слишком зациклены на идеологии и хоть немного соображали, уже давно позаботились о тылах.

— Извини, — поморщился Юрик, — но опять не врубаюсь. Тылы — это что, возможность бежать из страны?

— Нет, — криво усмехнулась она, — для того, чтобы по-прежнему править этой страной, но уже не под красными, а под бело-сине-красными флагами. Короче говоря, когда со всех сторон кричали о крахе коммунизма и суде над КПСС, мой папа слишком поверил в это и посчитал, что жизнь кончена. Однажды, после ужина, он вдруг вышел на балкон, перелез через перила и полетел вниз. Тогда было несколько таких самоубийств, и, возможно, ты об этом слышал. Когда мать выбежала на улицу и увидела то, что от него осталось после падения с пятнадцатого этажа, ее разбил паралич. После этого она прожила недолго — несколько месяцев.

— И ты осталась одна и пошла…

— Нет, я осталась не одна, — делая вид, что не замечает его едкого тона, продолжала Лариса. — В то время у меня был богатый любовник. Красивый парень, моложе меня на пять лет. До этого мы с ним вместе работали в райкоме, а потом его дядя, какая-то шишка из КГБ, организовал для него коммерческую фирму.

Она сделала паузу и прикурила новую сигарету. Не зная, о чем спросить, Юрий задал банальный вопрос:

— И ты его любила?

— Да, очень. Но у него уже была молоденькая жена и ребенок. Какое-то время все шло нормально, он даже помог мне с похоронами матери, помогал и в дальнейшем… Ты думаешь так просто стать шлюхой, боров плешивый! — внезапно взорвалась она и с ненавистью взглянула нал растерявшегося Юрия. — А ты знаешь, как тяжело переступать через свою гордость и ложиться в постель с тем, кого бы раньше и близко к себе не подпустила!

— Подожди, подожди, — пробормотал он, — уж начала, так рассказывай все по порядку. Это он и заставил тебя заняться этим?

— Не заставил, но… — сбавив тон, сказала она. — Все было сложнее, чем ты думаешь. Я надоела ему своей ревностью, и он решил от меня избавиться.

— И что?

— А то! Я просто с ума сходила, металась как проклятая, не зная, за что Схватиться. И тут вдруг звонит его друг и говорит, что его приятель сказал, будто бы я хочу с ним познакомиться. Да я этого друга в глаза никогда не видела и даже не знала о его существовании! Наверное, от отчаяния я и пошла на это. Мне почему-то казалось, что он, то есть мой любовник, обязательно должен ревновать, что все еще не так плохо… Короче, я заявила этому другу, что сейчас приеду к нему. Сначала он изрядно растерялся, потом обрадовался. Уже было одиннадцать вечера, и само собой разумелось, что я останусь на всю ночь. Короче, я взяла тачку и поехала, Друг, кстати, оказался довольно милым и к тому же приготовил кучу выпивки. Сначала мы с ним слегка выпили, а потом я позвонила от него этому, моему. И эта сволочь не захотел сказать мне ничего, кроме как пожелать приятно провести время! В ту ночь я ужасно напилась, потом у меня была истерика, и этот друг меня успокаивал… потом было, ну, сам понимаешь что… А на следующее утро этот приятель вдруг подарил мне сто долларов и заявил, что хотел бы встретиться со мной еще раз.

— Так все и началось?

— Да, — сухо ответила Лариса, — сначала я встречалась только со знакомыми знакомых, потом, когда вошла во вкус и захотелось зарабатывать больше и чаще, позвонила в одну фирму и устроилась туда. Кстати, — она вдруг встала и взглянула на часы. — Мне раздеваться? Только давай побыстрее, а то у нас осталось всего двадцать минут. Потом сюда явится эта морда, и я должна буду уехать — у меня сегодня еще один визит.

Она вопросительно посмотрела на Юрия и уже взялась было за край свитера. Их взгляды встретились, и оба ощутили такую неловкость, что поспешно отвели глаза.

— Оставь, не надо… — неуверенно пробормотал он. Эта неуверенность была звана тем, что ему хотелось эту женщину, она возбуждала его, но сейчас это было абсолютно невозможно…

— Ну ладно, — таким же неуверенным тоном сказала она, опуская руки, — тогда в другой раз. Да, кстати, можно и завтра. Ты мой телефон еще не забыл?

— Перед тем, как позвонить в вашу… фирму, я тебе звонил, никого не было дома.

— Ясно. Кстати, сколько ты отдал этому жлобу?

— Двести.

— А где же твой приятель, если вы заказывали на двоих?

— Спит в соседней комнате. У нас сегодня был тяжелый день — похоронили общего друга, а у Дениса — ты его, наверно, помнишь — еще и молодая жена пропала, даже брачную ночь провести не успел.