Пока она поднималась по лестнице, оба молча курили, не глядя друг на друга.

— Через два часа я вернусь, заметил охранник, когда раздался звонок в дверь. Юрий открыл, впустил девушку, отсчитал деньги, и, закрыв дверь за парнем, помог ей снять шубу. Только тут, взглянув на нее в упор, он вдруг почувствовал какой-то сильный толчок, перевернувший сознание.

— Лариса?

С самого начала Ирина не стала охать, вздыхать и ужасаться, чтобы не нервировать и без того измученную, пребывавшую в глубоком шоке племянницу.

— Потом, потом ты мне все расскажешь, детка, — только и пробормотала Ирина, поспешно наполняя ванну и помогая Галине раздеться. Ей хватило одного взгляда на изорванное и измятое белое платье новобрачной, чтобы понять, что произошло нечто ужасное. «Изнасиловали? А что с мужем? Как она оказалась у меня в такую рань? Знают ли родители?» — все эти вопросы она усилием воли загоняла вглубь, с сочувствием глядя в заплаканные, отрешенные глаза Галины. «Ох, бедная девочка… На ней же нет белья!

Лишь после ванны, закутав племянницу в халат, напоив кофе и уложив в постель, Ирина присела рядом, погладила до голове и тихо вздохнула. Но ей пришлось тут же пожалеть об этом, потому что Галина, как по команде, принялась плакать. Сначала это были слезы, затем они переросли в рыдания, потом началась истерика, и Ирине пришлось бежать на кухню за успокоительным.

— Ох, тетя, это было так стыдно, больно, страшно… Это было так гадко и унизительно! Я боялась, что меня убьют! — Галина дрожала, лихорадочно выкрикивая фразы и закрывая лицо руками.

«Какая же мразь измывалась над бедным ребенком? — кусая губы, чтобы самой не расплакаться, яростно подумала Ирина. — И где был ее муж, почему не смог защитить?»

— Ну успокойся, Галочка, успокойся, — и она погладила ее по голове, — теперь ты у меня, и ничего страшного больше не случится. Все будет хорошо… Хочешь еще одну таблетку?

Галина отрицательно помотала головой.

— А чего хочешь?

— Ничего…

— Может, поспишь?

— Не могу.

— Ну тогда полежи просто так, успокойся. А когда сможешь говорить, сама всё расскажешь.

— Я и сейчас могу рассказать.

— Нет-нет, сейчас ты слишком взволнованна.

— Я уже спокойна, только очень устала… Я всю ночь шла пешком.

— Откуда?

— От «Войковской».

— Какой кошмар! — не удержавшись, воскликнула Ирина. — А как же муж, как же… он жив?

— Не знаю. То есть, конечно, жив и, наверное, сходит с ума, не зная, что со мной случилось. Этот его друг, Сергей, подвез нас на машине к самому дому, а когда Денис вылез, чтобы открыть мне дверь, вдруг решил над ним подшутить — взял да уехал.

— То есть как уехал? Вместе с тобой? А Денис?

— Денис остался стоять возле дома. Я еще оглянулась и успела его увидеть через заднее стекло. А Сергей говорит: «Подожди, сделаем кружок вокруг дома и вернемся обратно».

— Ну и дурацкие же шутки, — гневно выдохнула Ирина, — и что дальше?

— Ну мы отъехали, но там, где должен был быть поворот, оказалась вырыта траншея. Пришлось ехать дальше, пока не уткнулись в какой-то тупик. Только выбрались из него и поехали вдоль того сквера, где находится голова какого-то космонавта — памятник я имею в виду, как вдруг, когда Сергей притормозил, поскольку было очень скользко, сзади нас ударили в бампер, мы скатились в кювет… ну знаешь, там, где проходит железная дорога.

— Да-да, знаю, — приготовившись к самому худшему, поспешно, кивнула Ирина, — дальше.

— Дай сигарету.

— Сейчас.

Ирина встала с постели, взяла пачку «Мальборо», пепельницу и зажигалку, после чего вернулась к Галине. Они обе закурили, и, как успела заметить Ирина, глаза племянницы стали вновь наполняться слезами.

— Я не успела ничего понять, как сверху сбежало, несколько человек… кажется, их было четверо… они резко распахнули дверцы, выволокли его наружу… ну а я… Ох! — она выдохнула длинную струю дыма и продолжала каким-то жестким, незнакомым голосом? — Ну, а ко мне подсели двое и стали… Господи, как с же это было унизительно и страшно! Не могу, не могу, не могу… — голос осекся, она яростно замотала головой. — Один держал, другой задрал платье, все разорвал… — тщательно сдерживаемые слезы брызнули наружу, и Галина, отвернувшись, уткнулась головой в подушку.

— Они оба тебя изнасиловали? — осторожно спросила Ирина, поглаживая ее по влажным после ванны волосам.

— Ох, тетя, это самое страшное, самое страшное… — отрывисто ответила племянница. — Когда я еще пыталась сопротивляться, а они меня раздевали, один из них вдруг говорит другому: «Э нет, я первый, а то ты еще СПИДом заразишь!» Представляешь! — и Галина зарыдала уже в полный голос. — Они заразили меня СПИДом!

Ирина вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Прислонившись к косяку, она зарыдала. Затем перебралась в ванную и, закрыв дверь и включив воду, чтобы не было слышно, как следует выплакалась. Какой кошмар! И это в первую брачную ночь! Когда она наконец немного успокоилась и вернулась к Галине, то та смотрела на нее так странно, что у Ирины сжалось сердце.

— И долго все это продолжалось? — вопрос был бестактным, но надо было узнать все до конца.

— Не знаю, — отрывисто ответила Галина.

— А что было потом, когда они тебя отпустили? Что стало с Сергеем?

— Не знаю. Я кое-как выбралась из кювета, перебралась через железную, дорогу и побежала к тебе.

— О Боже, девочка, но ведь тебя могли еще сто раз изнасиловать и убить по дороге! — буквально застонала Ирина, представив себе племянницу, бредущую ночью в своем разорванном подвенечном платье через всю Москву.

— Мне было уже. все равно, просто ответила та.

— Ну хорошо, — немного помолчав, снова заговорила Ирина, — теперь надо подумать, что делать дальше. Ведь и твой муж, и родители…

— Нет-нет-нет, — закричала Галина, махая руками, — я так и знала, что ты об этом заговоришь! Я не могу, не могу, не могу никому ничего больше рассказывать, я не могу никого больше видеть!

— Но ведь они же заявят в милицию, и тебя начнут разыскивать!

— Ну и. пусть! А я пока буду жить у тебя, если… если ты, конечно, не против?

В тот момент Ирина подумала о том, что сегодня вечером обещал прийти Вячеслав, но уже через секунду ей стало стыдно от этой мысли, и она, слегка покраснев, с жаром упрекнула Галину:

— Ну что ты говоришь! Конечно, ты будешь жить здесь сколько захочешь. Но подумай о том, как все будут волноваться, особенно после того, как найдут машину. Может быть… не сейчас, попозже, но мы все-таки позвоним?

Если ты это сделаешь, то я немедленно уйду! — решительно заявила Галина. — Какая же ты бесчувственная! Я тебе обо всем рассказала, а ты в первую очередь беспокоишься о других!

«Действительно, что это я, — подумала про себя Ирина, — в конце концов, несколько дней ничего не решат… Пусть немного придет в себя, а потом мы вернемся к этому разговору».

Весь этот день и всю эту ночь Галина спала, периодически вскрикивая и просыпаясь. Ирина не выходила из дома, сторожа сон племянницы и отпаивая ее успокоительным. Ей уже звонила сестра, беспокоясь об исчезновении дочери. «Галка жива и два часа назад звонила мне из автомата. Я взяла с нее обещание, что она пару дней поживет на даче у какой-то подруги, а затем обязательно объявится». Поговорив с сестрой, она даже позвонила Денису, желая и его хоть как-то успокоить, но того не оказалось дома.

Еще день Галина провалялась на диване, куря и смотря телевизор. Ирина пыталась ее разговорить, но, постоянно натыкаясь на односложные ответы, в конце концов ушла в другую комнату и принялась размышлять. Вячеслав приезжал ночью того дня, когда впервые появилась Галина; но она даже нс пустила его на порог, объяснив, что с ее племянницей произошло несчастье. Как ей Показалось, он был не слишком опечален тем, что им не удастся провести ночь вместе, хотя повел себя весьма тактично и даже осведомился, не нужна ли какая-нибудь помощь. Уходя, он обещал позвонить — но вот сделает ли это и когда? Ирина гнала от себя сомнения, тем более что сейчас надо было что-то решать с Галиной. Следовало как-то ее встряхнуть, вывести из состояния мрачной отрешенности. То, что время от времени она опять плакала, было видно по ее опухшим глазам.