Человеку тяжело сменить место жительства, порвать все связи, бросить свой дом, свои вещи, свою биографию и начинать все заново. «Сьюзен» и «Виктор» несколько раз проживали чужие жизни, которые прикрывали их истинные планы. И каждый раз это действовало на организм, расшатывало нервы, наносило определенный ущерб психике. Последний побег был еще более психологически травматичен. Потому что, если служебные задания они выполняли по приказу официальных структур, пользовались специально подготовленными документами, тщательно разработанными легендами и прикрытием на случай непредвиденных обстоятельств, за ними стояло государство. Но бежали они на свой страх и риск, без посторонней помощи.

Они сами воспользовались запасенными «на всякий случай» документами. Они бросили все, что связывало их с прошлой жизнью. И они устроились там, где, как они думали, их никто не найдет. Но оказалось, что их нашли. А бежать еще раз, заново перекраивать свою жизнь, а возможно, и лица — чего оба не хотели, — конечно, очень тяжело.

— Но сейчас не так-то просто это сделать, — наконец сказала «Сьюзен». — Мы в центре внимания, а вокруг океан. Придется выждать удобный момент…

Это был не ответ профессионала нелегальной работы. Это был ответ обычной усталой женщины, которой не хотелось в очередной раз начинать жизнь заново и которая надеялась на «авось». И оба они это хорошо понимали. Но «Виктор» не стал возражать, напротив, — даже кивнул. Он понимал побуждения давней подруги. И соглашался на «авось», хотя это был тот риск, который в их кругах считался неоправданным.

Париж жил обычной жизнью. Толпы туристов окружали Эйфелеву башню, где шустрили быстроглазые карманники, а расторопные негры с надетыми на головы зонтиками впаривали простофилям заводных летающих птичек и маленькие копии решетчатой мировой знаменитости по цене в два раза выше, чем они стоили в сувенирных лавках. Полноводные разноязыкие реки захлестывали знаменитую обитель художников Монмартр, где не очень уверенно живописали далекие от сходства с оригиналом портреты рисовальщики из Турции, Греции, Армении и других стран, начисто вытеснившие потомков Эжена Делакруа и Клода Моне… Но славящийся гусиной колбасой и непревзойденной фуа-гра кабачок «Матушка Катрин» исправлял испорченное было впечатление… Любознательные гости заполняли бульвар Монпарнас, оседая в кафе «Купель», где любили бывать легендарные писатели и где безвестный «бородатый, как Исус, креветок ел хиппи», чем привлек внимание русского поэта и попал в его стихи. Они терялись на просторах широченных улиц и площадей Дефанса, небоскребы которого свысока смотрели на копошашиеся внизу фигурки, имеющие возможность сравнить уют узких переулков старого Парижа с островком холодного американского зодчества и сделать однозначные выводы о преимуществе европейских городов…

В районы восемнадцатого округа туристы не заходят, тем более что путеводители этого не рекомендуют в связи с отсутствием достопримечательностей, отдаленностью от центра и неразвитостью транспорта; поэтому большое здание в стиле классицизма, расположенное вдоль канала Сен-Мартен и окруженное забором с замаскированными телекамерами и датчиками сигнализации, не привлекает постороннего внимания, как и не должна его привлекать штаб-квартира Военной разведки Французской Республики, хотя специалистам всего мира ее адрес, конечно, хорошо известен. Конкурирующим службам известно даже, что начальник африканского направления DRM полковник Жорж Кассе занимает кабинет № 16 на третьем этаже.

В настоящее время он изучал документы, связанные с убийством шейха Ахмеда бен Касима. Казалось, что внимание военной разведки Франции не может привлечь столь печальный, но далекий от сферы ее интересов факт, но на самом деле это было не так. Люди — социальные существа, и каждого человека соединяют десятки, сотни и даже тысячи связей с другими людьми, событиями и процессами. Шейх Касим принимал участие в закупках оружия Нефтяным Королевством, Борсханой, и некоторыми другими странами Африканского континента. А продавала это оружие Французская Республика. Смерть шейха поставила ряд сложных вопросов перед правительством, а правительство перепоручило разрешать эти вопросы военной разведке. Чем и занимался полковник Кассе со своими коллегами из европейского и арабского направлений.

Пьер Фуке вошел без стука, и это свидетельствовало о чрезвычайности визита, потому что майор в служебных делах был очень усерден и всегда строго придерживался субординации. В быту он не мог похвастать аккуратностью: мятые брюки, стоптанные штиблеты и потертый пиджак с норовящими завернуться лацканами являлись обязательной составляющей его наряда.

Сидящий за столом крупный человек с большой головой и седыми, не переставшими виться волосами оторвался от бумаг и поднял голову.

— Что-то случилось, Пьер?

— Случилось, — кивнул тот. — Вот, посмотрите!

Он положил перед начальником несколько десятков фотографий. На них был в разных ракурсах зафиксирован мужчина в униформе: он запрыгивал в катер, выходил из полицейского участка, садился в патрульную машину, отмахивался от фотографа, закрывая лицо, входил в дом… На других снимках фигурировала женщина, которая беседовала с какими-то людьми на фоне сельскохозяйственной фермы с бродящими на заднем плане животными, осматривала корову или перебирала шерсть овны.

Ни мужчина, ни женщина не совершали ничего противоправного, тем более угрожающего интересам Франции и не представляли бы никакого интереса для полковника Кассе, если бы не их лица, выдающие бывших оперативных работников «Виктора» и «Сьюзен» — изменников, сбежавших за границу!

— Где вы их нашли? — спросил полковник, посмотрев на Фуке.

Майор развел руками.

— Я думаю, сейчас их трудно не найти. Они присутствуют во всех новостях телевидения, газет, интернет-изданий, телеграм-каналов. Словом, все, что говорит и показывает, демонстрирует их лица крупным планом!

— Где они?

— В Новой Зеландии, на Южном острове, в Порт Ауэрто ла Пейро. Бойер работает в полиции, а Сорель держит ресторан-бар и животноводческую ферму.

— А в связи с чем они получили такую известность? — недоумевающе спросил Кассе, перебирая фотографии.

— Туда же съехались орды газетчиков из-за убийства шейха Ахмеда бен Касима. А Диана как раз застрелила напавших на нее бандитов, которые незадолго до этого сбежали из тюрьмы.

— Вот как! — усмехнулся полковник. — И скольких же она уложила?

— Четверых.

— Ну что ж, она всегда отличалась волевыми качествами и хорошо стреляла, — заметил Кассе. — А Бойер чем прославился?

— Он фигурирует здесь как ее муж и отличный полицейский.

Полковник бросил фотографии на стол, и они рассыпались веером поверх бумаг из досье шейха Касима.

— Да, этого у него не отнимешь. Впрочем, они оба были прекрасными работниками. Хотя у них не было одного. Догадываетесь чего?

Фуке кивнул:

— Преданности.

— Да. — Кассе тоже кивнул и с оттенком сожаления заметил: — Преданность сейчас дефицитный товар и, конечно же, сто́ит куда меньше алмазов. Я думаю, что они совершили обмен — преданность на алмазы. А своей стране обеспечить половину алмазной трубки Борсханы не смогли… Или не захотели!

— Да, без алмазов здесь не обошлось! — согласился Фуке. — Каковы наши действия?

Жорж Кассе ненадолго задумался:

— Для изменников есть только два варианта. Первый — вывезти их во Францию и предать военному суду. Думаю, они получат по пятнадцать лет. Но в силу деликатности ситуации мы не можем официально обращаться за их выдачей, надо готовить и проводить специальную операцию, а это достаточно сложно. К тому же такой мягкий приговор может расхолодить неустойчивых сотрудников, и они тоже начнут задумываться — не продать ли преданность по сходной цене?

Начальник замолчал, и стало понятно — какой «второй вариант» он имел в виду.

— Я вас правильно понял, мсье полковник? — все-таки спросил Фуке.