— Мы должны держаться в стороне, — согласился Шефер. — Должны. Если что-то пойдет не так, все свалят на призрак ЦРУ. Но, допустим, тебе понадобится связаться с Рабиновичем или со мной?

— Укажи мне тайник.

— Старая школа, — кивнул Шефер одобрительно и сообщил ему детали и то, как они будут осуществлять прикрытие Скорпиона.

Скорпион посмотрел в окно. Снег все еще шел, улица была пуста. Они были последними, кто еще оставался в кафе, и официант уже не раз поглядывал на них.

— Надо идти, — сказал он.

Шефер коснулся его руки.

— Касательно Украины. Сколько у тебя времени? Ахнецов сказал?

— До выборов — неделя. Что бы ни было решено, дело уже запущено.

— Тебе придется спешить, — Шефер тихонько присвистнул. — Будь осторожен. Разница между СВР, СБУ и украинской мафией очень тонка. Там есть крайне агрессивный Майк Фокстрот, — Шефер использовал армейский жаргон для обозначения мерзавца. — Вазаристан может показаться яблочным пирогом.

— Счастливо, — сказал Скорпион, допивая пиво.

Майдан Незалежности,

Киев, Украина

Огромный телевизионный экран, установленный на пути к Майдану Незалежности в Киеве, показывал десяткам тысяч демонстрантов, аплодирующим в такт музыке, рок-группу «Плач Иеремии». Ночь была морозной, и люди были одеты в зимние пальто и теплые шерстяные шапочки или меховые шапки. Многим было меньше тридцати лет, и они, казалось, должны были бы интересоваться скорее музыкой и шумными сборищами, чем политикой, но среди них попадались и люди постарше, некоторые с оранжевыми шарфами и флагами. Они с неуверенностью озирались, словно заблудились по дороге на митинг. На освещенном прожекторами огромном баннере, вывешенном на жилом здании, было написано: «Всеукраинська Едина Батькивщина», а на плакатах в толпе были надписи «Кожановский за народ». На высокой белой колонне в центре площади кто-то закрепил плакат с портретом косоглазого Черкесова и надписью «Нет злодею!».

— Посмотри на них, — сказал своей спутнице-блондинке длинноволосый молодой человек, стоящий перед Скорпионом, указывая на пару среднего возраста, размахивающую оранжевыми футболками в такт музыке. — Можно подумать, что Оранжевая революция продолжается.

Его дыхание на морозе вырывалось клубами пара. Скорпион, пытающийся акклиматизироваться к здешней зиме, так замерз, что ему было больно дышать.

— А, по-моему, они клевые, — возразила девушка.

Скорпион протискивался сквозь толпу. День этот был для него беспокойным. До этого он не бывал в Киеве, и, прилетев в аэропорт Борисполь, оглядывал запорошенный снегом город.

Днепр разделял Киев на две части. Левобережная восточная часть представляла собой бескрайнюю россыпь жилых домов и заводов, а правобережная — скопище зданий в советском стиле и златоглавых церквей. За рекой стояла статуя женщины с поднятым мечом, сходная по размерам со статуей Свободы. Представляясь канадским журналистом Майклом Килбейном, прибывшим в Киев из Лондона для освещения избирательной кампании для агентства Рейтер, он снял квартиру на пятом этаже в доме на Правом берегу вблизи Крещатика, главной улицы города.

Работа журналиста была достаточно удобным прикрытием для человека, рыщущего по городу и задающего вопросы. Шефер снабдил его документами, выглядящими как подлинные, и обещал, что МИ-6 (Секретная разведывательная служба Великобритании) обеспечит поддержку со стороны лондонского офиса агентства Рейтер. Этого было достаточно на случай стандартной милицейской проверки. Более серьезная «крыша» ему могла понадобиться лишь в случае крайней опасности.

Музыка на площади смолкла, и стали раздаваться отдельные возгласы «Еще!», «Продолжайте играть!». Человек на гигантском экране что-то объявил, вызвав шквал одобрительного крика и свиста. На экране появилась женщина в черном кожаном пальто с меховым воротником и начала говорить. Было в ней что-то особенное, притягательное. Толпа затихла, видимо, узнав ее, несмотря на искаженное изображение на экране. Вслушиваясь в ее слова, Скорпион понял только, что она представляла того, кто будет выступать.

— Кто она? — спросил Скорпион по-русски у стоящего рядом мужчины в пуховике и шерстяной шапочке.

— Вы не знаете Ирину? — ответил тот, удивленно подняв брови. — Ирина Михайловна Шевченко. Ее отец был основателем народного движения «Рух».

— Спасибо, — Скорпион кивнул с благодарностью.

Женщина начала заводить толпу, крича: «Кожановский! Кожановский! Кожановский!». Разгоряченная масса людей вторила ей, скандируя это имя, а когда женщину на экране сменил сам кандидат, улыбающийся широкогрудый человек, толпа одобрительно заревела.

— Украинцы! — закричал Кожановский. — Пришло время выбрать ваше будущее!

Толпа вновь заревела. Шум аплодисментов прерывал речь Кожановского, но вдруг с угла площади раздался иной звук — разноголосые крики и женский визг.

«Помогите», — кричала женщина. На краю площади раздавались также крики «Прекратите!», «Милицию!», «Бандиты!», затем хлынул поток убегающих людей. Все кричали, но Скорпион не мог понять причину. Кто-то из бегущих наткнулся на него и, не взглянув, побежал дальше. В толчее возник просвет, и Скорпион увидел, что происходит.

На митингующих набросилась группа человек в сто, многие из которых были вооружены дубинками. Они широко размахивали ими, лупя по головам и крича: «Геть, Кожановский!». Пока люди разбегались, натыкаясь друг на друга, Скорпион выжидал. К нему приблизилась первая волна нападавших. Они выглядели отморозками, и на шеях многих из них Скорпион разглядел татуировки уголовников.

Прямо на него шли двое дюжих парней, у одного из которых на шее был вытатуирован паук. Скорпион знал, что в русских тюрьмах это обозначало наркоторговца. Тот попытался нанести Скорпиону удар дубинкой, но Скорпион подножкой сбил его с ног. Уклонившись от удара другого бандита, он захватил его запястье приемом иккё из арсенала айкидо и тоже уложил на землю.

Когда группа нападавших пробежала дальше, Скорпион навалился на растерявшегося парня и сильно надавил на его локоть и запястье, заставив закричать от боли. Рядом начал подниматься наркоторговец, но Скорпион ударил его ногой в лицо, и тот опять свалился. Из носа у него потекла кровь. Кто-то из проходивших мимо пнул Скорпиона, но, получив ответный пинок в колено, застонал и заковылял дальше.

— Кто вас послал? — требовательно спросил Скорпион извивающегося под ним парня. На его шее он видел вытатуированное распятие. «Еще один уголовник», — подумал Скорпион и снова сильно надавил на его запястье и локоть.

— Пошел ты, — ответил бандит, дыша на Скорпиона луком. Свободной рукой он обхватил шею Скорпиона и пытался душить его. Скорпион сильнее нажал на его запястье и, отогнув назад палец, сломал его. Бандит завизжал.

— Кто вас послал?

Бандит продолжал материться. Скорпион сломал ему второй палец. Бандит снова завизжал.

— Еще восемь раз? Кто вас послал?

— Ты пожалеешь! Ай-и-и, — завопил он, когда Скорпион начал отгибать ему третий палец. — Что Синдикат приказал, то я и делаю.

— Кто авторитет? — спросил Скорпион. Он слышал приближающиеся сигналы машин милиции.

— Все знают, кто пахан, — Могиленко.

— Где его найти?

— В клубе «Динамо». Могиленко покажет тебе, козел, — пообещал он, но Скорпион уже поднялся.

Быстрым шагом он шел мимо лежащих на земле или стоящих людей, прижимавших носовые платки к окровавленным головам. К моменту прибытия милиции в защитном снаряжении Скорпиона уже не было на площади.

Клуб «Динамо» размещался в ярко освещенном неоновыми рекламами и электрическими лампами многоэтажном здании в конце Крещатика, вблизи бессарабского рынка. Фейсконтроль осуществляла шестерка неулыбчивых людей у двери. Все были ростом больше ста восьмидесяти сантиметров, и в своих пуховиках выглядели огромными. Перед входом стояла очередь. Скорпион протянул длинноволосому охраннику три купюры по сто гривен и был впущен. Входя, он прикрывал лицо ладонью, чтобы камера наблюдения не зафиксировала его.